В объятиях убийцы - Наталья Александрова

Да, но как бы ему поделикатнее об этом сообщить? Я почувствовала, что если промедлю еще немного, Максим меня уже не выпустит. В перерыве между поцелуями я мягко освободилась.

– Ты куда? – спросил он недовольно.

– В туалет.

– Нашла время, – буркнул он.

И снова меня больно резануло то, как он со мной обращается. Неужели и раньше так было? Нет, с этим надо кончать!

– И еще, Максим, мне обязательно надо позвонить сестре.

– Зачем тебе звонить? – спросил он чуть ли не с яростью.

Ого, как его зацепило! Настроился на секс и не может ждать. Я все больше убеждалась в правильности своего решения.

– Так где телефон?

– Он не работает, хозяйка его отключила, она боится, что по международному наговорю на миллион рублей, а потом смоюсь.

– Но ты же депутат Госдумы, приличный человек!

Он пожал плечами, и тут я поняла, что эту квартиру он снял под чужим именем. Ведь в Москве он живет всего два года, а раньше жил здесь с семьей, и квартира у него осталась, никто ее не отбирал. И как я могла поверить, что он будет жить здесь, в этой захламленной хибаре! Это только для таких, как я, – переспать по-быстрому. Я разозлилась, но сказала спокойно:

– Тогда извини, дорогой, но я должна уйти. Сестра будет волноваться, она велела мне сегодня не задерживаться. У нас собака заболела, а лекарство она принимает только из моих рук.

– Какая собака? Какое лекарство? – оторопело пробормотал Максим. – Никуда ты не пойдешь!

– Нет, пойду! – капризно сказала я. – Ведь могут же быть у человека дела!

Он посмотрел на меня с такой яростью, что мне стало страшно. Я даже подумала, что, может, уж остаться с ним на часок, быстренько провернуть всю эту процедуру, а потом он меня отпустит, я уйду и выброшу из головы эту квартиру и его самого! Но, как я уже говорила, я ужасно упряма. Поэтому я решила сменить тактику. Я сделала вид, что обиделась, встала и отвернулась к окну. Хотела даже заплакать, но по заказу не получилось.

– Правильно говорила сестра, ты невоспитанный, она меня предупреждала.

– Ты что, говорила с ней обо мне? – вскинулся Максим.

– Ну да, сказала, что мы встречаемся, – назло наврала я.

Он дико разозлился, а я обрадовалась, что вовремя сообразила отойти в конец комнаты.

– Ты же обещала мне, что никому никогда про нас не расскажешь!

– Правильно, обещала, но это было тогда, три года назад, когда у нас был роман. А сейчас ты не брал с меня такого обещания, и мне надоели все эти тайны Мадридского двора, ведь я ничего плохого не делаю.

– Но сегодня ты ведь не успела ей сказать, что будешь со мной? – настойчиво допытывался он.

Я хотела ответить ему правду, но какой-то чертик внутри меня сегодня все делал наоборот.

– Нет, как раз сегодня она звонила мне на работу, и я отпросилась у нее ненадолго встретиться с тобой, а теперь надо бежать к бедной Лолите.

«Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, – добавила я про себя, – никакой любовник не стоит того, чтобы хоть один волосок выпал из персиковой Лолитиной шубки».

Не помню, говорила я или нет, но я очень привязана к своей собаке.

Максим смотрел на меня с непонятным выражением, опять глаза его странно блестели.

– Как тонко ты все рассчитала!

Теперь я пожала плечами. Что я такого рассчитала? Какая мне от всего этого польза? Надо скорее уходить, мне все это уже начинает надоедать.

– Так я пойду, Максим?

Он молча отвернулся, даже не сделав попытки меня проводить. Вот так кавалер! Завез черт-те куда, а теперь даже дверь входную не откроет. Не терплю хамства!

– Знаешь, Максим, – сказала я ему на прощание, – если ты так беспокоишься о своей репутации и боишься журналистов, может быть, тебе действительно пора перестать изменять жене и стать порядочным человеком? По-моему, это для тебя наилучший выход.

Он скривился презрительно и пробормотал что-то сквозь зубы, кажется, это было слово «дура». Я захлопнула за собой дверь и побежала по лестнице. Блузка неприятно распахивалась на горле. Я вспомнила, что пуговица оторвалась и упала за диван в той квартире. Таких у меня больше нет, придется менять все. Этот пустяк еще больше испортил настроение.

На улице было светло и не поздно, девятый час. Я спросила у женщины с ребенком дорогу до ближайшего метро. Оказалось, до метро надо было еще ехать на автобусе, дама любезно показала мне остановку. Домой я добралась часа за полтора. Ничего себе, приятно провела время с любимым человеком!

Дома я напилась валерьянки, потом села в матушкиной комнате перед телевизором. Показывали старую советскую комедию, они всегда действовали на меня успокаивающе.

Алик не сразу услышал телефонный звонок. Он сидел в наушниках, переводил английский текст с магнитофонной кассеты и сразу же вводил его в компьютер по-русски.

– Слушаю вас.

– Альберт Александрович? Это Громова. Хочу вам сообщить, что ваша бывшая жена Ольга Головко, допрошенная мной сегодня утром, категорически отрицает, что была с вами пятнадцатого в понедельник в итальянском ресторане. Она утверждает, что не видела вас более месяца.

– Этого не может быть!

– Тем не менее это так. После разговора с ней у меня сложилось впечатление, что зря вы рассчитываете на ее помощь.

– Что же вы собираетесь предпринять дальше?

– Я собираюсь вызвать вас вместе с вашей бывшей женой в четверг к 10.00.

– Я понял, спасибо вам.

– Жду вас в четверг. – И Громова повесила трубку.

Он немного походил по комнате, не потому что разволновался, а просто спина болела от долгого сидения, потом съел яблоко и опять сел работать.

Я выскочила из метро и заторопилась на работу. Положено приходить к десяти, а сейчас уже половина одиннадцатого. Нина Адамовна, разумеется, ничего не скажет, но проректор по хозяйственной части вечно торчит у нас. Наша старушка к нему неравнодушна, поэтому поит его чаем и кофе чуть ли не семь раз на дню и даже, по нашим с Зойкой наблюдениям, кормит своими бутербродами. Этот боров не моргнув глазом объедает бедную старушку, и не икается ему!

У дверей библиотеки на лавочке сидел парень, похожий на студента. При виде меня он поднялся с места.

– Вы Марина Алексеевна Ракитина?

– Здравствуйте, молодой человек! Да я – Марина Ракитина. И что вам угодно? – Это я, чтобы поставить его на место, сразу взяла официальный тон.

– А почему вас два дня не было на работе?

– А в чем дело? – Я подняла брови. – Вы кто?

Тогда он спохватился и показал мне красную книжечку – Востриков Дмитрий Иванович, лейтенант милиции.

Так, и до меня добрались, значит. Сподобилась.

– Так почему вас не было на работе?

– А почему вы решили, что меня не было на работе? – холодно проговорила я.

– А если вы были, то почему не подходили к телефону? – парировал он.

Ах вот в чем дело. Зойка по моей просьбе говорила всем мужским голосам, что меня нет. Я боялась встретиться с Максимом, а оказывается, это я милиции срочно понадобилась.

– А вы бы сказали, что из милиции, я бы и подошла.

– Я хотел как лучше, – надулся лейтенант, – некоторые граждане обижаются, когда ими милиция интересуется, хотят, чтобы никто не знал.

– Ну, я ничего плохого никому не сделала, милиции не боюсь.

– Это правильно, негативное отношение к милиции очень затрудняет нашу работу, – важно высказался он.

Он был такой молоденький, чистенький, с розовыми щеками, я решила с ним не ссориться.

– Так что вам, Дима, от меня, собственно, нужно? Можно я вас буду Димой называть или положено «товарищ лейтенант»?

– Можно просто Дмитрий. Дело в том… Где бы нам побеседовать?

– А пойдемте на улицу, солнышко светит, на лавочке посидим.

Он согласился.

– Я по поводу Альберта Румянцева. Что вы можете про него рассказать?

– А что вам нужно знать? Дело в том, что мы мало знакомы, поэтому вы лучше задавайте вопросы, не стесняйтесь.

Он спросил, когда мы с Аликом познакомились и у кого. Я честно ответила, потом рассказала, что после знакомства мы один раз были в театре, один в кино и пару раз пили кофе вон в том «Гриль-мастере».

– Вы знаете, где он работает?

– Конечно, я была у него на работе.

– В ту субботу, когда он поссорился с начальницей?

– Ну да, это все знают.

– Какое впечатление произвела на вас ссора?

– Отвратительное! И не ссора, а сама мадам. О покойниках, конечно, не принято, но, я вам скажу, это была такая фурия… А впрочем, вам, вероятно, уже про это рассказывали.

Его унылый вид подтвердил мне, что это так и есть.

– А дома вы у него бывали? – продолжал Дима свои расспросы.

– Была один раз, но не делала там того, о чем вы думаете, – невозмутимо ответила я.

Он покраснел как помидор, а я рассмеялась:

– Димочка, что вы стесняетесь? Вы хотите спросить, не находимся ли мы с Альбертом в любовной связи? Я честно вам отвечаю – нет. И можете проверять меня на детекторе лжи!

Он наконец понял, что я валяю дурака, и обиделся.