Я полюбил тебя в Нью-Йорке - Айдай Нурланова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Майкл, ты пойдёшь на выставку? – спросила Амелия.
– Нет.
– Почему сразу нет?
– Мне это неинтересно, – Майкл надел пиджак, он собирался идти к себе домой после ужина у мамы.
Амелия должна была уговорить его посетить эту выставку. У неё был план и она должна была реализовать его. Для этого надо, чтобы эти двое часто виделись и вращались в одних кругах. Но с Майклом было нелегко. Амелия сама видела его не чаще чем, раз в неделю.
– Прошу тебя.
– Хорошо, – Майкл остановился у двери .– Назови мне одну причину, чтобы я не смог тебе отказать.
Амелия пошла на крайние меры. Она сделала милое лицо, надула губки бантиком и похлопала ресницами.
– Ради меня. Нет другой причины.
Майкл безнадёжно вздохнул. Она применила тяжёлую артиллерию. Этому ангельскому личику было нереально отказать.
– Когда и во сколько выставка?
Амелия победоносно улыбнулась. В душе ей хотелось прыгать и кричать. Убедить Майкла сделать то, на что у него не было желания было редчайщим явлением.
– В четверг в 17:00
– Только не бери в привычку надувать губки каждый раз. В следующий раз это не сработает, – Майкл отчитал её как маленькую девочку.
– Обещаю, – она снова похлопала ресничками.
Первая персональная художественная выставка Тиффани Эмерсон была организована за месяц.
Музыкальное сопровождение, кетеринг, оформление выставочного зала, расстановка картин, которые гармонично сочетались друг с другом было делом рук хозяйки семейства. Были приглашены журналисты и целая съёмочная команда. И конечно же, дресс код. Женщины в элегантных платьях, а мужчины в строгих костюмах.
Играла приятная классическая музыка, зал был очень просторным и хорошо освещен. Барбара организовала мероприятие на уровне высокого профессионализма.
Амелия восхищалась талантом Тиффани, разгуливая по залу и внимательно рассматривая каждую картину, пока не увидела Майкла. Он стоял один и изучал одну живопись. Внимательно разглядев её, он нелестно фыркнул.
– Как тебе ? – Амелия подошла к нему.
– Твоя подруга или гений или авантюрист, – он сделал глоток шампанского. Голос его был ровным. – Но я склонен ко второму варианту.
– Что ты говоришь? – Амелия знала, что Майкл не говорит ничего без основания, значит и здесь он что-то учуял.
– Седьмого сентября она говорила, что у неё почти двадцать готовых работ. Здесь же выставлены 33 картин. С тех пор прошло два месяца. Она начинающий художник, за такое короткое время невозможно написать более десяти картин.
– А почему не первый вариант? Может она гений и она справляется за такое время, – пыталась протестовать Амелия.
– Окончание вот этой картины, – Майкл указал на полотно стоявшее напротив них. Оно было представлено как последняя работа – 30 октября .
Амелия зависла. Она вспомнила что, Тиффани в это число целый день провела с ней, а затем сразу уехала в Испанию на неделю. Ей нечем было оправдать подругу.
– Это откровенное жульничество, – Майкл говорил с издевкой.
– Ну что Шерлок, ты удовлетворил свою склонность к разоблачению ? Как изволишь теперь наказать бедных грешников? – раздражённо проговорила Амелия.
– Мне ультрамариново до них, – он сделал ещё один глоток шампанского и посмотрел на Тиффани, которая позировала журналистам. Она была неотразима в элегантном платье -футляре нежно розовой цветовой палитры и на высоких каблуках.
Он смотрел на неё как-то по особенному, давая оценку её поведению.
– У Амелий немного испортилось настроение. Ведь по её плану Майкл должен был оценить талант Тиффани и она бы поднялась в его глазах ещё на одну ступень, но вместо этого все получилось в точности да наоборот.
«Вот, почему он должен всё портить? Вот был бы человек который и его поставит на место!»
– Вопрос только в цене, которую они заплатили второму автору, – продолжил Майкл.
– Второму автору? – она изумленно подняла брови.
– Да, второму. Некоторые картины написала Тиффани сама. А вот эти, – он указал на ряд полотен, – это труд другого человека.
– Ты в этом уверен? – хотя Амелия полностью ему верила, не хотела сразу признавать это. Её иногда раздражало, что Майкл выставлял других дураками своей излишней наблюдательностью.
– У неё действительно талант. Но в погоне за совершенством Барбара проглядела некоторые детали. Ну, простим её. У неё сейчас и так дел по горло. Она занята своими мечтами, которые угрожают стать планами, а затем целью.
– Ты о губернаторских выборах?
– Бери выше, Амелия.
– О президентских?!
Его молчание означало согласие.
Амелия собиралась войти в зал из фойе , когда закончила говорить по телефону с Бриджит. Она стояла передним корпусом к окну и не видела, как к ней подошёл Алекс.
– Амелия, всё в порядке? Ты выбежала из зала.
– Мне звонила Бриджит. Это по работе.
– Аа, всё хорошо?
– Да, всё прекрасно. Просто я не хотела говорить при людях.
– А, понятно.
Между ними возникла пауза. Она не была неловкой, она была непринужденной, приятной. Амелия чувствовала себя школьницей. Это было самое прекрасное молчание в её жизни, так как она видела в поведении Алекса некую неуверенность. С одной стороны это ей льстило. Признанный дамский угодник всея Америки, о бурной жизни которого слагали легенды, стоял перед ней весь смущенный и перебирал в голове тысячу попыток, лишь бы задержать её рядом с собой ещё на одну минуту, но от волнения путался в своих же словах.
– Ты сегодня такая красивая ..... то есть, ты не только сегодня..... ты всегда красивая.
– Спасибо, – робко отблагодарила Амелия. Она уже на прошлой их встрече почувствовала, что их отношения превзошли границы простой дружбы, если они когда-то и были друзьями.
– Ты тоже.
– Спасибо, – Алекс собрал все силы в кулак и произнёс ласкающим голосом
– Амелия, я каждую минуту думаю о тебе. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на придумывании плана, как увидеть тебя ещё раз, – он лихорадочно улыбнулся уголком рта и продолжил. – Всю жизнь был вольной птицей, а теперь одна девушка не выходит из головы. Меня постигла карма.
Амелия впервые в жизни почувствовала, как где-то под рёбрами затрепетали бабочки. В этот момент она осознала, что эти крылатые поселились у неё в животе и это ощущение будет сопровождать её каждый раз при виде него. Амелия где-то читала, что бабочки в животе живут от трех до шести месяцев, затем они либо исчезают, либо превращаются в любовь. Нет! Она не может в него влюбится. Это самоубийство – влюбится в Алекса Эмерсона. Он признанный повеса и меняет своих благоверных чаще, чем Амелия меняла зубную щётку.
– Извини, я не знаю как мне сейчас надо вести себя и что ответить, –