Девочка из Ленинграда - Саадул Кануков

Рая повела глазами на полицейского: тот замер в стойке «смирно», держа в левой руке бутылку с отваром.

Кто-то вошел, щелкнул каблуками, проговорил на немецком языке:

— Имею честь… По вашему приказанию…

Рая узнала голос Слепцова.

— Допросить! — не отрываясь от бумаг, приказал офицер, кивком показывая на Раю.

Слепцов шагнул к столу и, узнав Раю, изумленно уставился на нее.

Рая ждала, что он сейчас повернется к офицеру и скажет, что произошла ошибка, что девочку эту он знает. Но Слепцов, покосившись на бутылку в руках полицая, строго сдвинул белесые брови, спросил стража порядка, где, как и при каких обстоятельствах он задержал русскую.

Когда полицай ответил, переводчик повернулся к Рае и так же строго потребовал рассказать, кто она и что за жидкость в бутылке.

Рая презрительно посмотрела в бесцветные глаза Слепцова. «Какой же ты жалкий трус и шкурник!» — мысленно произнесла она, резко отвернулась от переводчика и обратилась к офицеру на немецком языке:

— Господин начальник! Полицейский ошибся. Это не зажигательная жидкость, это лекарство!

Офицер вскинул голову, брови его удивленно взлетели на лоб.

— О, я слышу прекрасную немецкую речь! — Он повел рукой, как бы отстраняя Слепцова от допроса, откинулся на спинку кресла. — Слушаю.

Рая прижала кулачки к груди и всем корпусом подалась к столу.

— Понимаете… У меня тяжело болеет бабушка. Ей очень и очень плохо. Это лекарство я несу ей. Не задерживайте меня, господин начальник, отпустите. Мне надо торопиться.

Но господин начальник не торопился. Сложив руки на животе, он вертел большими пальцами, посматривая на девочку из-под тяжелых век.

— Господин начальник! Бабушка может умереть, если не принесу ей сейчас же!

— А что это за лекарство?

— Это… Это… — Рая никак не могла найти немецкое слово, обозначающее «отвар». Она растерянно смотрела то на офицера, то на Слепцова. Заметив, как насторожился фашист и как каменно-непроницаемым стало лицо Слепцова, Рая в отчаянии крикнула: — Не верите?

Она бросилась к полицаю, выхватила у него из рук бутылку, вырвала пробку и сделала несколько крупных глотков…

Это произошло так неожиданно, что сначала все остолбенели. Затем офицер беззвучно затрясся всем своим грузным телом, затянутым в мундир, и громко рассмеялся. Слепцов и полицейский, совершенно обескураженные, хлопали глазами и, видимо, чтобы поддержать начальника, тоже заулыбались.

Офицер вышел из-за стола, взял у Раи бутылку.

— Я дольжон па-авторить эксперимент, чтоб быть уверен! — Он ткнул горлышко бутылки в губы полицая.

Тот послушно открыл рот. Офицер опрокинул бутылку: светло-коричневая жидкость полилась, забулькала. Полицай не успевал глотать, захлебывался, задыхался. Отвар лился ему за ворот, обливал гимнастерку, полушубок…

Рая с ужасом смотрела, как убывает в бутылке. Вот уже в ней осталось меньше половины. Девочка бросилась к офицеру:

— Господин начальник! Оставьте бабушке!.. Бабушка умрет… — Она протянула руку к бутылке.

Офицер ударил ее по руке.

— Болван! Идиот! — рявкнул он на полицейского, когда бутылка стала пустой. — Вон!

Полицай выскочил из кабинета. Вслед ему полетела порожняя бутылка.

Слепцов поспешно закрыл дверь, взял под козырек:

— Разрешите доложить…

Он сказал, что лично знает девочку и ее бабушку, которая действительно болеет…

Рассказав, при каких обстоятельствах он познакомился с семьей Дмитриевых, Слепцов взглянул на Раю, добавил, что девочка со своим знанием русского, немецкого и кабардинского языков может очень пригодиться им в комендатуре.

Офицер закивал:

— Я, я. Гут!

Он подозвал к себе Раю, спросил, как ее зовут. Сказал, что он накажет того болвана, который задержал ее… Ну, а что касается бабушки, то на все воля всевышнего. Если бог позовет ее к себе, немецкие власти не оставят Раис. Он, фон Бернер, лично позаботится о девочке.

Он потрепал девочку за подбородок, вскинул пухлую руку:

— Ауфвидерзейн!

— Ауфвидерзейн, господин Бернер! — как можно почтительнее ответила Рая и даже изобразила некоторое подобие реверанса.

Слепцов вышел из кабинета вместе с Раей.

В дежурной комнате приводил себя в порядок с головы до ног облитый отваром полицай. Рая метнула на него гневный взгляд. Слепцов сказал:

— Я завтра поговорю с нашей сестрой, Дагалиной. Возможно, она сумеет помочь твоей бабушке.

— Спасибо! — выдохнула Рая.

Слепцов подозвал полицая, кивнул на девочку:

— Проводишь ее до дома: приказание шефа! Ясно? Шагай! — И приветливо девочке: — До свидания, Раечка!

— Ауфвидерзейн! — по-немецки, как бы подтверждая свою причастность к тому делу, которому служит он, Слепцов, ответила Рая.

Операция «М»

Рая ходила возле своей калитки, бросая настороженный взгляд то в одну, то в другую сторону пустынной окраинной улочки.

А в это время в доме комиссар Фролов и Дагалина уточняли последние детали операции «М».

Арина Павловна лежала на кровати, около нее, на табуретке, накрытой марлевой салфеткой, были разложены и расставлены лекарства, хотя старушка давно поправилась и уже целую неделю хлопотала по дому.

Заметив подозрительного человека, Рая должна будет быстро войти в дом и предупредить об опасности. Фролов тотчас укроется в подвале, а Дагалина, одетая в белый халат, начнет хлопотать возле больной.

Но все обошлось благополучно.

Услышав, как Дагалина нарочито сильно хлопнула дверью, Рая быстро вошла во двор.

— Тетя доктор, ну как моя бабушка? Что с ней?

— Точный диагноз я пока не установила, но, кажется, пневмония. На днях мы должны получить новое лекарство. Как только оно поступит, я зайду к вам.

Это означало: дата операции пока не установлена. Как только все будет готово, Дагалина сообщит.

— Спасибо, тетя доктор. Мы будем очень и очень вас ждать! — воскликнула Рая.

И она действительно с большим волнением и нетерпением ждала все эти дни вести от Дагалины. Ведь это они с Фатимат должны выполнить самую главную и ответственную часть операции. Они уже давно готовятся к ней. Чуть ли не каждый день ходят с Дагалиной в комендатуру, помогают ей убираться, тщательно изучают все ходы и выходы, присматриваются к служащим. Девочки пользуются доверием: у одной мать служит немцам, другой покровительствует сам шеф.

Сама Дагалина — вне всякого подозрения и даже пользуется расположением. Особенно низших чинов, которые любят кутнуть, но не всегда имеют для этого средства и возможности. В таких случаях их выручает уборщица, она же санитарка, она же сестра Дагалина. У фрау Дахолин, как зовут ее немцы, всегда есть штофчик местного кабардинского шнапса — цирибона, то есть самогона. Фрау Дахолин иногда и сама выпивает стопочку за немецкое воинство, за здравие фюрера, спасителя горских народов. А подзахмелев, начинает ругать на чем свет стоит Советскую власть, комиссаров, смешно пересыпая родную кабардинскую речь немецкими и русскими словами. И при этом так грозно потрясает кулаками, что немцы хохочут во все горло.

— Браво! Браво! Ви, фрау Дахолин, настоящий зольдат!

Особым доверием и добрым расположением пользуется Дагалина у русского переводчика Слепцова: ведь оба они пришли к немцам, так сказать, из одного стана — советского, и им, на всякий случай, надо держаться поближе друг к другу. Хотя он, Слепцов, уверен в победе немцев, но война есть война: всякое может быть! Тем более, что до сих пор не взяли ни Москву, ни Ленинград. А тут, на Северном Кавказе, застряли на перевалах даже специальные горноегерские части немцев. Так что эта кабардинка может в критический момент пригодиться.

И он нередко приглашал ее в свой кабинет, совал ей в сумку консервы, конфеты, шоколад.

Не оставалась в долгу и Дагалина. Слепцову доставалось шнапсу, пожалуй, больше, чем кому бы то ни было из служащих комендатуры.

В кабинете у Слепцова была великолепная машинка с русским шрифтом. Операция «М», которую так тщательно разрабатывали Фролов и Дагалина, и была планом ее похищения.

Сегодня Дагалина пришла на службу с необыкновенно модной прической и броским темно-вишневым маникюром. Это сразу заметил Слепцов.

— Уж не на бал ли вы собрались? — с приятельской улыбкой спросил он.

— Вы почти угадали! — воскликнула Дагалина. — У меня к вам… — Она оглянулась, как бы опасаясь, что их могут услышать. — Пройдемте в ваш кабинет…

На самом же деле ей надо было узнать, тут ли машинка.

«Рейнметалл» стояла на своем обычном месте.

Дагалина склонилась к уху Слепцова и таинственным голосом зашептала:

— Сегодня у моей хорошей знакомой день рождения. Решили устроить маленькую вечеринку. Но сами посудите, что за бал без кавалеров?! Вы не пожалеете, если придете. Уверяю вас: девушка — красавица!