Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца - Нестор Бегемотов

– Твоя мама – просто волшебница, – сказал Сиволапов сынишке.

– Это не я, это «Тикс»! Я теперь все белье буду стирать только им!

И, довольные собой, Сиволаповы отправились ужинать.

Рабочий Сидоров подошел к коммерческому ларьку и купил бутылку водки «Распутин». Расчитавшись с мордастым продавцом, Сидоров пошел в парк, где его с нетерпением ждали рабочие Петров и Вовочкин, чтобы, значит, эту бутылку распить.

Внезапно бутылка заговорила с Сидоровым человеческим голосом!

– Эй, товарищ! – позвала она мужским голосом, выговаривая слова с грузинским акцентом.

– Кто это? – удивился Сидоров и чуть не выронил драгоценную бутылку.

Разговаривал бородатый мужик, изображенный на большой этикетке.

– Не пей меня, – сказал мужик. – Я тебе пригожусь.

Сидоров икнул.

– Ты кто?

– Я – Распутин.

– И я – Распутин, – ожил вдруг мужик, изображенный на маленькой этикетке вверху.

– Мы оба тебе пригодимся! – хором сказали Распутины.

– На хрена вы мне сдались? – спросил Сидоров. – Вы что, золотые рыбки? Или щуки по щучьему велению? Желания умеете исполнять?

Распутины переглянулись.

– Нет, – сказал нижний. – Желания мы исполнять не можем. Дело в том, что эта бутылка, которую ты держишь в руке, попала в продажу случайно. Это, так сказать, рекламная бутылка. Ее по телевизору показывают!

– А мне какое дело? – резонно заметил Сидоров. – Я рекламу не смотрю.

– Дурак, – молвил верхний Распутин. – Отнеси нас на телевидение, тебе денег дадут!

– И много дадут? – заинтересовался Сидоров.

– Хватит на десять таких бутылок, а то и на двадцать!

– Уговорили, – согласился Сидоров и, забыв про ожидающих его Петрова и Вовочкина, поехал в Останкино.

Нечего и говорить, что на телевидении Сидорова сочли за идиота, десяти бутылок не дали, но зато вызвали людей в белых халатах, и бедного Сидорова упекли во 2-ю психиатрическую.

А бутылку Сидорова, которая на телевидении почему-то молчала и не спасла его от санитаров, распили кинооператор Окуньков, механик Борзиков и режиссер Горбухин, которых потом и забрали в вытрезвитель.

Король Артур и его близкий друг сэр Ланселот возвращались с поисков Святого Грааля. Грааль они, конечно же, не нашли, но для рыцарей Круглого стола был важен не результат, а сам процесс поиска!

Закованные в железо кони благородных рыцарей бодро трусили по пыльной дороге, тяжелые доспехи скрипели, как несмазанные механизмы, и казалось, что по дороге едут не два человека, а два танка.

Король Артур и сэр Ланселот обсуждали достоинства придворных дам. Сэр Ланселот нахваливал красоту новой жены короля Артура, а учтивый король Артур, не желая обижать остальных дам, утверждал, что при дворе много красивых и страстных блондинок и брюнеток.

Вдруг густые кусты раздвинулись, и на дорогу выскочили человек десять сарацинов. Дико визжа и размахивая острыми, кривыми саблями, сарацины злобно набросились на приятелей.

Король Артур нанизал двух сарацинов на копье, выхватил огромный двуручный меч и начал вращать его над головой, время от времени опуская на одного из врагов. Сэр Ланселот, на которого набросились сразу пятеро неверных, был повержен вместе с конем на землю, но ловко увернулся от удара сабли и вскочил на ноги. Его меч описал сверкающую дугу и разрубил сарацина напополам. Украшенные большими чалмами, глупые головы сарацин отлетали от их пузатых тел и катились по дороге, словно переспелые тыквы.

Когда, дрыгая ногами, на землю упал последний враг, король Артур снял шлем и вытер пот со лба.

– Уф! – сказал он своей лошади.

Лошадь понимающе кивнула.

Сэр Ланселот вытер окровавленный меч об одежду одного из неверных и тоже снял свой рогатый шлем.

– Однако! – глубокомысленно молвил он, поправляя белый с красным крестом плащ. – Не отдохнуть ли нам после ратных трудов, Ваше Величество?

– Отчего ж не отдохнуть, – согласился король и соскочил с коня.

Рыцари расстелили на зеленой травке плащи и уселись. Сэр Ланселот достал из-за пазухи пачку сигарет «Кэмел» и протянул королю Артуру. Артур прикурил и во славу Господа нашего Иисуса Христа выпустил в небо несколько колечек дыма. Сэр Ланселот тоже прикурил и ткнул пальцем в верблюда, изображенного на пачке.

– Верблюд, как в Палестине! – заметил он.

– Да, – кивнул король Артур. – Эти сигареты угодны Господу!

– Это точно, – сказал сидящий в облаках и наблюдающий за своими детьми Господь Бог, благообразный бородатый старикан с нимбом над головой и тоже достал пачку «Кэмел» – Единственные сигареты, угодные Господу – это сигареты с верблюдом!

Посвящается господам Марксу, Энгельсу,

товарищам Ленину, Сталину, Хрущеву,

Брежневу, Андропову, Черненко,

Горбачеву и, опять же,

господину Ельцину.

Наконец-то наступила шоколадная эпоха! Эпоха шоколадных батонов. Раньше тоже были шоколадки, но какие-то неубедительные, я бы даже сказал, утопические, поскольку, в отличие от «Милки Вэй», тонули в молоке. И, кроме того, они были без орешков!

И вот появились «Марс» и «Сникерс». Очищенный арахис у одного, начинка из отборного солода и сливок у другого, густая карамель и толстый-толстый слой шоколада! Это было как манифест в шоколадной среде. И хотя, чтобы полакомиться «Марсом» и «Сникерсом», требовалось значительное вложение капитала, они быстро снискали любовь сладкоежек.

Через некоторое время появился «Баунти». Он пообещал райское наслаждение, и все поверили. «Марс». «Сникерс» и «Баунти» стали эмблемой шоколадной эпохи!

А потом объявился «Нате». Он затмил все предыдущие шоколадные батончики, отодвинул их в сторону. У него внутри были целые лесные орехи! Очень быстро возник культ шоколадного батончика «Нате», который продержался долго, до тех пор, пока на шоколадном небосклоне не замаячил «Милки Вэй».

«Милки Вэй» с его нежным суфле не тонул в молоке. Он и при культе «Нате» процветал и не тонул, а после того, как стал популярен сам, раскритиковал культ шоколадного батончика, заставил забыть вкус «Нате» и пообещал, что через двадцать лет всем будут раздавать шоколадки бесплатно!

Волюнтаристские замашки батончика «Милки Вэй» не пришлись по нраву остальным шоколадным батонам, они собрались и тихо-мирно скинули его с пьедестала. А популярным стал батончик «Виспа». Средний, скажем прямо, батончик, но он не мешал популярности других. «Виспу» можно было кушать танцуя, при нем снова вспомнили про «Марс» и «Сникерс», отцов шоколадной эпохи, про «Баунти» и обещанное им райское наслаждение.

Это был настоящий застой в шоколадной среде. Когда же «Виспа» отошла на второй план, быстро промелькнули не очень вкусные «Пикник» и «Фрут-энд-Нат».

И вот появился «Твикс». Он громко заявил, что надо перестраиваться, вместо одного шоколадного батончика в одной упаковке надо иметь два. «Твикс» заклеймил все предшествующие батончики, признав, разве что, некоторые достоинства «Баунти», которых тоже в одной упаковке двое. Сладкая парочка «Твикс» очень быстро завоевала популярность, но также быстро ее и раскусили – внутри «Твикс» не было орешков! Лишь хрустящее на зубах печенье, что, согласитесь, не идет ни в какое сравнение с орешками!

И на смену «Твикс» пришел молочный шоколад «Дав». В нем, правда, тоже не было орешков, но кто в наше время вспоминает про орешки?

МАЛЕНЬКИЕ РАССКАЗИКИ

Гуси шли спасать Рим. Шли по пыльной сельской дороге, чеканя шаг в полном молчании. Впереди выделялся огромный гусак с красным клювом и круглыми сумасшедшими глазами. Деревня Забубеновка давно скрылась за косогором.

Гуси шли спасать Рим.

Я пожелал им счастливого пути.

Слесарь Сидоркин нашел край Земли. Он посидел на краю, свесив ноги, прокричал в пустоту все известные ему неприличные слова, поплевался, покидался. Ему было ужасно весело.

Но через два часа ему стало скучно, и слесарь Сидоркин пошел домой.

Рыцарь Ланселот надел свой шлем, похожий на рогатое ведро, выхватил меч и, размахивая им над головой, заорал:

– У-у-у!!!

Все испугались.

И лишь только лошадь благородного сэра Ланселота не обратила на крик никакого внимания и продолжала флегматично жевать овес. Потому что привыкла.

– Лошак! – убежденно сказал Сильвуплюев.

– Лошадь! – так же убежденно возразил Сократов. Друзья долго спорили, стоя около нагруженной навозом телеги.