Вороной жеребец Кагыр-Кана - Николай Стародымов

Того тележурналиста Алтаец убрал классически. Если когда-нибудь кто-то захочет написать учебное пособие для киллера, случай с тележурналистом мог бы вполне войти в него на правах образцового.

Когда Арсений получил задание, сразу оценил, насколько будет трудно его выполнить. Даже не выполнить, выполнить его не так сложно, даже несмотря на присутствие телохранителей. Трудно спастись после этого. Трудность таких «громких» убийств в том и заключается — остаться в живых после выполнения задания. Ведь на уши встанут не только все подразделения милиции, угрозыск, служба безопасности и другие аналогичные организации, имя которым легион. Его начнут искать и друзья-соратники того журналиста, у которых возможностей найти убийцу не меньше, а то и поболе, чем у официальных организаций: ведь он был очень богат, имел огромные доходы и связи. Обязательно кто-то найдется, кто что-то видел, что-то слышал, что-то заподозрил…

Короче говоря, совершенно очевидно, что заказ необходимо выполнить чужими руками. Но при этом не подставиться самому. Как это совместить? Где найти исполнителей? Как избежать риска быть ими «засвеченным»? Как гарантировать себя от того, что поднанятые исполнители не пойдут «куда следует» и не «сдадут» его со всеми потрохами? Что они не попытаются его затем шантажировать? Что по выполнении задачи они не попадутся и во всех подробностях не опишут внешность — достаточно приметную — Алтайца?.. Профессионал за это дело не возьмется. Дилетант с ним не справится. Как свести воедино эти несовместимые исходные? Но Алтаец не был бы мастером, если бы не нашел выход.

Он направился на один из митингов, который проводила некая полуфашистская молодежная московская организация. Там-то и заприметил здорового и, как было ясно сразу, не слишком умного костолома. Отозвал его в сторону.

— Болтать мы все мастера, — насел он на боевика. — А вот дело делать — кишка тонка…

— А чё делать-то? — опешил тот.

— Ты лично готов внести свой вклад в освобождение родины от жидовской заразы сионизма?

— Конечно! — тупые глазки боевика загорелись. — Только как?

— Скажу обязательно. Но нужен еще один преданный борец за русскую идею…

Через несколько минут Алтаец и два боевика уединились в сквере на скамеечке.

— Все беды нашей родины проистекают из того, что средства массовой информации захватили и прочно удерживают в своих руках пархатые, — разглагольствовал киллер, стараясь припомнить «аргументы», которые только что слышал на митинге. — И Россия никогда не возродится, если их не бить, не уничтожать, не изгонять! Согласны?

Они были согласны. Они смотрели на плоское лицо кумандинца едва ли не с благоговением.

— Но бить морды поджидкам — не наш путь! Мы должны начать священный великорусский террор, уничтожая центральные фигуры сионистского движения на нашей святой земле!..

Плетя все то, что, по его мнению, и хотели бы слышать костоломы, он вскользь проговорился, что готов пожертвовать их организации некоторую толику валюты. Это боевиков доконало.

Они поступили именно так, как и ожидал Алтаец. Они привели к нему какого-то своего руководителя. Тот отправил подручных подождать на соседней скамеечке и уставился на кумандинца смышленым плутоватыми глазками:

— Ну?

— Подковы гну, — улыбнулся Алтаец. — Хочу твоим молодцам дело предложить.

— Какое?

— Так они же тебе уже объяснили.

— А ты не поленись, повтори. Что-то уж очень они от тебя в восторге.

— Имеющий уши да услышит… Я им просто повторил все то, что ваши говоруны вещали с трибуны. А слова, сказанные оратором и сказанные в частной беседе, воспринимаются по-разному. Особенно людьми, не блещущими большим умом.

Руководитель усмехнулся:

— Есть такая буква. Так что ты хочешь?

— Нужно убрать одного крупного бизнесмена. Еврея.

— Потому что именно от них, от пархатых, исходят все беды?

— Послушай, дружище, оставь эту трепотню для своих дебилов. Ведь ты и сам не очень-то веришь в то, что все беды от евреев. Это было бы слишком просто и слишком легко поправимо. Поэтому я тебе и предлагаю сделку: твои ребята из святого чувства борьбы с мировым сионизмом убирают нужного человека, ваша организация через тебя лично получает некоторую сумму денег. И всем от этого хорошо. Кроме, разумеется, убитого. Тому просто все равно.

— Так уж и всем будет хорошо?

— Суди сам. Твои ребята веруют, что поступают так во имя родины и для блага народа. Вам деньги, естественно, не помешают. Друзья-приятели и родственники покойного быстро утешатся, поделив его наследство. Ну и один из самых популярных пропагандистов нового образа жизни, талисман общества равных возможностей, красавец, плейбой и любимец телезрителей перестанет существовать… Всем выгода.

— А о ком ты говоришь?

Алтаец ответил. Руководитель даже поперхнулся:

— Ты что, офанарел? Это же невозможно.

— Ошибаешься. Это элементарно, иначе бы я за это не взялся.

— Ну а тебе-то от этого какая польза?

— Каждый баран носит свои яйца…

— Ну, раз уж ты сам свои яйца собираешься нести, объясни, зачем тебе понадобились мои ребята?

— Нужны помощники. В одиночку такие дела не делаются.

— То есть они тебе нужны в качестве «кабанов» для заклания?

— Слушай, к чему этот лагерный жаргон? «Кабан», «заклание»… Я тебе плачу деньги. Рассчитаюсь и с ними, не переживай. Жаловаться на меня они не станут…

— А если я сейчас сообщу об этом разговоре кому следует?

— Пожалуйста, если ума не хватает. Я найду других исполнителей, ты меня в жизни больше не увидишь, а если даже и найдешь, доказать ничего не сможешь. Пойми: я все организую так, что ни на тебя, ни на меня, ни на твою организацию, ни на этих твоих парней никакого «компромата» не будет. К тому же я не знаю тебя, а ты меня. Я забираю этих ребят — и мы с тобой никогда больше не увидимся…

Руководитель призадумался.

— А деньги?

— Отдам тебе прямо сейчас. И отчета за них спрашивать не стану.

— Сколько?

— Не много. Ведь это плата лично тебе только за молчание. Взяв их, ты становишься соучастником и потому будешь молчать.

Говоря это, Алтаец достал из кармана конверт, открыл его и протянул собеседнику. Тот хотел было его взять, но Алтаец отвел руку, приподняв клапан конверта:

— Достань деньги.

Тот вытащил несколько купюр по сотне долларов. А Алтаец тут же достал зажигалку и, скомкав, поджег пустой конверт.

— Все, до свиданья.

Алтаец поднялся, чтобы уйти.

— Эй, постой!

Алтаец обернулся. Мужчина по-прежнему сидел на скамейке, растерянно глядя на доллары.

— Это вы мне? — спокойно спросил киллер. — Я вас слушаю.

— Это что же, все? Так мало?

— Не понял вас, гражданин. Вам не хватает денег? Так их ведь всем не хватает. Но это ж не значит, что об этом надо сообщать первому встречному. Спрячьте-ка ваши доллары и не показывайте проходящим гражданам степень вашего благосостояния.

— Это же ты мне их только что дал…

— Господь с вами, гражданин. Я не занимаюсь валютными махинациями. И нет у меня сейчас долларов. Если вам их некуда девать, вы, конечно, можете мне их подарить, потому что лично я никогда никому денег, особенно валюту, за просто так не давал, в том числе и вам. Ведь на них нет моих отпечатков пальцев. Всего доброго!

И Алтаец ушел, поманив за собой двух боевиков. Он был уверен, что оставшийся на скамейке человек, что бы ни случилось, будет молчать.

Дальше все прошло как по нотам. Костоломы сделали свое дело, затем, отъехав на заранее угнанной машине пару кварталов, бросили ее и спустились в метро. Пока посты ГАИ перекрывали выезды из города, убийцы, ошарашенные легкостью происшедшего, мчались под землей в электропоезде. На указанной Алтайцем станции они вышли. У арки выхода он их встретил, подъехав на такси. Провел в переулок, где они свернули на стройку…

Быть может, их еще найдут когда-нибудь, лет через сто, когда будут разбивать фундамент этого дома, расчищая место для следующей постройки.

…Нет, предусмотреть вероятные ходы опытного киллера едва ли возможно.

Тем не менее, Арсений по-прежнему действовал. Ему очень не нравилось, что он не обнаружил ни малейших следов подготовки покушения, ни разу не заметил ни одного подозрительного человека. Это значит, что противник у него оказался опытный и умелый.

Арсений первым осматривал почту, которая ложилась на стол Виктору, вскрывал объемистые пакеты и посылки. Под разными предлогами, называясь то представителем домоуправления, то какого-нибудь «Мосгаза», Арсений побывал во всех квартирах, которые примыкали к офису, и убедился, что из них угроза вряд ли может исходить. Он тщательно осмотрел подвал, определил место под кабинетом Виктора и, опять же, пришел к выводу, что и отсюда проникнуть в кабинет невозможно. Естественно, можно подложить сюда мощный заряд или же приладить к потолку подвала кумулятивную мину — но все же это представлялось маловероятным. Арсений заделал решетку вентиляции кабинета, исключив таким образом возможность отравления его друга газом или каким-нибудь аэрозолем. В ресторанах и кафе он старался проконтролировать, не отравлена ли пища…