Школьные годы чудесные - Александр Тимофеевич Филичкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему нужно было кое-что сделать в их маленьком городе. Родители Глеба предложили пожить у них столько, сколько понадобиться. То есть, до тех пор, пока он не закончит дела.
Утром нового дня, мама и папа ушли на работу. Глебу поручили сопровождать гостя в его дальних походах. Он должен был объяснять, как и куда можно добраться. Водить мужчину по тем учреждениям, в которые ему нужно зайти. А если понадобиться, то отвести его в магазин или, к примеру, на рынок.
В то время начались большие каникулы. Делать Глебу было особенно нечего, и он согласился стать гидом. Тем более, что он уже знал, что где находится. Дядя Коля с племянником ходили по улицам и разным конторам. Они болтали о всяких интересных проблемах.
По крайней мере, Глеб трещал без умолку. Каким-то неведомым образом, разговор коснулся собак. Родственники подробно обсудили породы домашних питомцев. Когда дошли до восточно-европейских овчарок, Глеб неожиданно вспомнил, что у его дедушки по линии мамы, был такой же пёс по имени Мальчик.
— Один раз, я тоже имел с ними дело, — поддержал дядя Коля беседу: — Ранней весной мои дети притащили щенка размером с ладошку. Где они его взяли, не знаю, но дело не в этом. Ребята пристали к любимой мамане и стали её умолять. Мол, давай оставим собачку себе. Она очень маленькая, жалкая и совершенно беспомощная. Она на улице сразу погибнет.
Моя жена не смогла отказать любимым детишкам, но на всякий случай послала за разрешеньем ко мне. Не знаю почему, но я согласился. Посмотрёл на существо, дрожащее от страха и холода, и сказал сам себе: — «Вряд ли кутёнок вырастет очень большим. Так что, пусть остаётся. Будет играть с малышами».
Собачка поселилась у нас. Хоть пёсик и был очень милым, я строго-настрого запретил пускать его в дом. Поэтому всю весну и всё лето он жил во дворе. В картонной коробке из-под стиральной машины.
К моему удивлению, крохотный пушистый комочек стремительно вырос. Всего за полгода, он превратился в огромного пса, сильно похожего на московскую сторожевую овчарку. Но сделать мы уже нечего не могли. Не выгонять же его за ворота только за то, что он оказался настолько огромным? А он, между прочим, едва помещается в своём закутке.
Меж тем, пришла очень холодная осень. Начались проливные дожди. Из-за большой, частой сырости конура его сильно размокла. Затем, она развалилась на части.
Пришлось мне взяться за дело. Я нашёл в сарае подходящие доски и сколотил из них отличный дом для собаки. А чтобы не протекала двускатная крыша, покрыл её листовым алюминием.
К тому времени, наш милый щенок так сильно вырос, что соседи стали его опасаться. Ну, думаю: — «Вот и польза теперь от него хоть какая-то будет. Пусть дом сторожит». — а чтобы людей не пугать, я посадил зверя на прочную цепь. Сначала всё шло хорошо. На всех посторонних, он лаял, как сказочный цербер.
К моему сожалению, очень скоро выяснилась одна небольшая деталь. Стоило любому прохожему назвать пса по имени — Виктор, как он сразу считал чужака своим человеком. Кобель вилял длинным хвостом, ластился, и чуть ли не лез целоваться.
Скоро вся улица прослышала про данную слабость охранника. С тех пор, народ ходил по нашему большому двору, как по бульвару в праздничный день. То есть, ничего не боясь.
Время стремительно летело вперёд. Как всегда, за мокрой осенью пришли холода. Нужно сказать, что зима в тот раз выдалась чрезвычайно суровая. По крайней мере, я что-то не помню, чтобы в прежние годы было так же студёно.
Так вот, как-то в конце декабря, среди ночи ударил особенно крепкий мороз. Мы все спокойно спали в тёплых постелях и, конечно, ничего не знали об этом. Зато утром нового дня, в воскресенье, я проснулся от громкого крика. Открываю глаза и с удивлением слышу, как дети на улице вопят во всё горло: — Папа, наш Виктор скоро умрёт!
Я поднялся с кровати. Быстро оделся и вышел из дома. Смотрю перед нашим крыльцом, сидит какое-то страшное чудище. Большое, лохматое и удивительно жуткое. Оно имело невероятно огромную голову, размером с ведро. Я испугался, но не стал показывать виду перед своими детьми. Собрался с духом, и подошёл к животному ближе.
Оказалось, что от сильного холода вся шерсть кобеля встала дыбом. Кожа на морде слегка обморозилась и чуть-чуть отекла. Так что, голова у него стала казаться в полтора раза больше, чем раньше.
Уши тоже распухли, и торчали в разные стороны, как листья подсолнуха. Плюс ко всему, он время от времени гулко чихал. Вид у Виктора был потрясающе жалкий. У меня даже сердце вдруг защемило.
Вот тут и начались мои большие мучения. Вместо того, чтобы как следует отдохнуть в воскресенье. Поспать лишний час и немного полежать на диване, я должен был впрягаться в работу.
Пришлось мне брать в руки лопату, идти к гаражу и откапывать стальные ворота, засыпанные снегом почти что, на метр. Затем, заводить мой старенький автомобиль. Сажать кобеля в промёрзший салон и везти через город, в собачью лечебницу.
Нужно сказать, что машина всю ночь была на сильном морозе. Я очень долго возился с мотором, и крутился на улице, считай, целый час. К тому времени, когда старушка, наконец, завелась, я так сильно замёрз, что проклинал всё на свете. В том числе и тот памятный день, когда так легкомысленно согласился оставить в доме щенка.
В лечебнице мне спокойно сказали: — Ничего страшного нет. Собака у вас молодая, вот и слегка обморозилась. Пусть посидит в тепле пару дней. Нормально питается и всё быстро пройдёт. От кашля, перед едой, давайте ей пару ложек лекарства.
Мне выписал короткий рецепт. На этом и кончился визит к молодому кинологу. Однако за эти десять минут, мне пришлось выложить столько, сколько я получал за день напряжённой работы шофёром.
Я тихонечко выругался. Посадил пса в машину и поехал обратно. По дороге мне снова пришлось раскошелиться. Я зашёл в ветеринарную аптеку, где купил по рецепту пол-литровую бутылку лечебной настойки.
К обеду мы вернулись домой. Сначала я успокоил моих ребятишек. Мол, с Виктором, всё в порядке, он не умрёт. Потом объяснил недовольной жене, зачем притащил в дом бутылку.
Успокоив супругу, я
