Школьные годы чудесные - Александр Тимофеевич Филичкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставалось дело за малым. Он вернулся на прежнее место купания, где имелась небольшая полоска песка. Осторожно ощупав дно правой ногой, Глеб убедился в том, что дно по-настоящему твёрдое.
Он вошёл в тёплую воду и стал соскребать с себя налипшую грязь. Наконец, паренёк смыл с тела остатки чёрного ила и двинулся к жилью дедушки с бабушкой. По дороге, он зачем-то решил завернуть к Харитиничевым.
Почти вся большая семья находилась в обширном дворе их огромного дома. Едва Глеб вошёл в калитку забора, как его встретил град едких насмешек и грубых подколок.
Все «молочные братья» наперебой объясняли собравшимся взрослым, как Глеб, провалился в ил по самое горло. Как смешно он барахтался в жиже и как с великим трудом выполз на берег. Причём, голый и грязный, словно свинья, поднявшаяся из проточной канавы.
Как после он долго искал потерянные в речке трусы и отмывался от тины. Ребята хохотали просто до слёз. Взрослые слегка ухмылялись. Никто из них даже не вспомнил о том, что мальчишка мог утонуть в вязкой жиже. Окажись он чуть дальше от берега, никто ему не успел бы помочь.
Какое-то время, Глеб с изумленьем следил за всеобщим весельем. Потом, развернулся и неторопливой походкой, молча ушёл со двора. Больше он к Харитиничевым никогда не ходил.
При встрече на улице или в маленьком клубе, где по выходным крутили кино, он лишь сухо здоровался с «молочными братьями». На ехидные возгласы: — Почему он не приходит к ним в гости? — пацан отвечал с независимым видом: — Я сильно занят, дела!
Так и прошли все каникулы. В конце августа, Глеб уехал домой. С тех пор он у дедушки с бабушкой никогда уже не был.
Бабетта
Помогая бабушке во дворе по хозяйству, Глеб болтал со старушкой обо всём, что только могло придти ему в голову. Она тоже рассказывала много интересных вещей. Особенно, мальчику запомнилась небольшая история, которая произошла с его милой мамой.
В тот год, Люба училась классе в шестом. Она стала понемногу взрослеть и, как все девочки четырнадцатилетнего возраста, начала интересоваться разными женскими штучками.
Именно в это сложное время, приехала её двоюродная сестричка Валюша, жившая через два дома от них. Она вернулась в село перед длинными майскими праздниками.
В то давнее время, девушка училась в Баку, в техникуме текстильной промышленности. Поэтому, она заскочила в родное село Новоголовка лишь на каникулы. Всего на неделю.
За этот коротенький срок ей нужно было очень много успеть. В первую очередь, обойти всех друзей и знакомых. Всех повидать, рассказать кучу своих новостей, а так же внимательно выслушать то, что произошло со всеми другими.
В новогодние праздники Валя тоже гостила у престарелых мамы и папы. В те дни, она как всегда, обошла всех родных, живущих в деревне. Ведь девушка привезла всем небольшие презенты, которые нужно было раздать.
Младшей сестрёнке Любаше она подарила суперновинку тех замечательных лет — чулки из капрона. Из её живого рассказа, люди узнали, что в давке за ними, доходило до драк. Молодые, симпатичные женщины лупили друг друга, словно пьяные грузчики. Так сильно хотелось прелестницам пофорсить в очень модной обновке.
Валентина ждала пару долгих часов, но всё же, купила себе этот редкий, в те времена, дефицит. Сначала, когда она встала в длинную очередь, чулки были многих цветов и фасонов. Однако, когда девушка добралась до прилавка, выбор почти что исчез.
Впереди стояла дородная женщина сельского типа, по всей видимости, «из глубинки России». Стройная продавщица взглянула на даму пышных форм и пропорций. Она сморщила милое личико и спросила с презрительной миной: — Вам с чёрной пяткой или дать однотонные?
На что женщина равнодушно ответила: — Ну, если остались только такие, то мне, в общем, без разницы! Всё равно, в валенках видно не будет!
Как бы то ни было, но Валя взяла себе и Любаше простые чулки телесного цвета.
— Зачем нам щеголять с чёрными пятками? — решила она: — Хватит нам и швов на ноге. Объясняй всем потом, что это супермодный фасон, а не брак производства.
Люба очень обрадовалась необычной новинке. Она покрутила их со смехом в руках, приложила к ногам, но сказала, что не наденет чулки на новогодние праздники.
В это зимнее время в Новоголовке всегда идут проливные дожди. Приходится всем сельчанам ходить в сапогах или ботах. Так что, лучше оставить чулки до весны. Не то капрон изорвётся о грубую обувь.
Валентина вошла в большой дом бабушки Глеба и поздоровалась с ней. Вместо приветствия она услыхала, как тётушка принялась причитать: — С твоими чулками Любка чуть без ног не осталась!
Девушка замерла на пороге и удивлённо вскинула тонкие брови.
Евдокия Семёновна печально вздохнула и начала сообщать неприятные новости: — Пошла Любка вечером в клуб, на танцульки. Оделась, словно картинка. Ноги в твоём проклятом капроне, туфли-лодочки на тоненькой шпильке.
Как она потом говорила: — «Все, кто увидел мой новомодный наряд, были просто убиты им насмерть». — а Любка вертится перед ними и во всю выкаблучивается. Так до ночи и пробыла в центре внимания у местных парней.
Пока крутили двух серийную индийскую драму, пока закончились пляски «под радиолу», погода вдруг изменилась. Налетел порывистый ветер, пошёл сильный дождь, а затем, повалил крупный снег.
А тут ещё ухажёр привязался: — «Любочка, давай чуть-чуть погуляем».
В общем, когда она вернулась домой, чулки из капрона у неё примёрзли к ногам. Да так крепко, что их пришлось очень долго отмачивать тёплой водой. Кожа на коленках вдруг почернела и слезла, словно перчатка.
Потом эти страшные раны почти целый месяц не могли нормально зажить. Хорошо, что сельский врач-армянин сумел подобрать ей нужную мазь. Постепенно всё заросло.
Тут со двора донёсся чей-то радостный голос. Следом за ним, появилась возбуждённая Люба. Начались шумные крики, поцелуи, объятия, и конечно, расспросы.
Однако, старшей сестре было пока не до этого. Валентина направила Любу к лампочке, свисающей на шнуре с потолка. Она включила электрический свет и осмотрела колени девчушки. К счастью, кожа на точёных ногах зажила без следа. Она выглядела ровной и гладкой.
Студентка хотела сказать, что капрон не носят в морозы, но потом поняла, что теперь уже поздно о том говорить. Люба сама всё узнала. Причём, проверила на собственной шкуре.
— Вот уж действительно, — подумала Валя: —
