Пленница - Виктория Холт

Я заметила, что с его левой ногой что-то не так. Время от времени он протягивал к ней то левую, то правую руку и дотрагивался до болезненной точки. Сознание ещё не вполне вернулось к нему, но он чувствовал — что-то не в порядке.

— Больше не могу, — пробормотал наш спаситель.

— Как вы думаете, с ним всё обойдётся?

В ответ он пожал плечами.

* * *

Прошло, наверное, часа два, прежде чем ветер начал ослабевать. Сначала мы только почувствовали, что порывы налетают на нас не так часто, как прежде. И мы всё ещё были на плаву!

Лукас не открывал глаз. Он лежал на дне лодки, совершенно инертный. Другой мой спутник возился с нашим судёнышком. Я не понимала, что он делает, но, вероятно, это было что-то важное, а то, что мы всё ещё держались на воде, ясно свидетельствовало, что он разбирается в деле.

Подняв голову, он заметил, что я наблюдаю за ним.

— Поспите немного. Вы вконец измучены, — обратился он ко мне.

— Вы тоже.

— Ну, мне дремать не положено — дел много!

— Сейчас вроде бы получше стало, вы не находите? Есть у нас шанс?

— Вы имеете в виду шанс, что нас заметят и подберут? Не исключено. Пока что нам везло. Здесь под сиденьем есть канистра с водой и коробка печенья. Припасено на случай чрезвычайных обстоятельств. Это позволит нам какое-то время продержаться. Самое важное — вода, мы можем как-то существовать… пусть недолго.

— А он? — я указала на Лукаса.

— Он очень плох, но всё-таки дышит. Он чуть было совсем не захлебнулся, и нога у него, похоже, сломана.

— Можем ли мы что-нибудь сделать?

Он покачал головой.

— Ничего. Нет нужных материалов. Придётся ему подождать. Нам надо следить, не покажется ли где парус. Вы ничего сделать не сможете, так что попытайтесь поспать. Лучше будете себя чувствовать.

— А вы как же?

— Может, попозже. Ему мы больше ничем помочь не в силах. Нам придётся плыть в ту сторону, куда понесёт ветер. Рулить нечем. Если повезёт, мы окажемся на пути торговых кораблей. Ну, а если не повезёт… — Он выразительно пожал плечами. А потом почти ласково добавил: — Для вас самое лучшее немного поспать. Сон творит чудеса.

Я закрыла глаза и, как ни странно, заснула.

* * *

Когда я проснулась, уже рассвело. Значит, начался новый день. Я огляделась вокруг. Небо было залито красным светом, и от этого море казалось розовым. Всё ещё дул сильный бриз, поднимавший на волнах белые гребешки. Это означало, что мы движемся с довольно большой скоростью. Только вот куда — неизвестно. Мы находились во власти ветра.

Лукас неподвижно лежал на дне лодки. Матрос пристально смотрел на меня.

— Поспали?

— Да, и кажется, довольно основательно.

— Вам это было необходимо. Получше стало?

Я кивнула.

— Что происходит?

— Сами видите — нас окружают более спокойные воды.

— Буря прошла.

— Не сглазить бы! Скажем так: на какое-то время немного поутихла. Конечно, в любую минуту она может снова разгуляться… Но всё-таки судьба дала нам ещё один шанс.

— Вы думаете, есть надежда, что нас подберут?

— Шансы за и против равные.

— Ну, а если не подберут?

— Воды хватит ненадолго.

— Вы что-то говорили о печенье.

— Угу. Но самое важное вода. Придётся её экономить.

— А как быть с ним? — я указала на Лукаса.

— Вы его знаете. — Это было утверждение, а не вопрос.

— Да, мы подружились на корабле.

— Я видел, как вы с ним разговаривали.

— Он сильно пострадал?

— Не знаю. Мы всё равно ничем не можем ему помочь.

— А что у него с ногой?

— Думаю, сломана. Надо наложить шину, но здесь не из чего её сделать.

— Как бы я хотела…

— Не надо хотеть слишком многого. Судьба может счесть вас чересчур жадной. Нам только что было даровано спасение, которое иначе, как чудом, не назовёшь.

— Я знаю. Это произошло благодаря вам.

Он застенчиво улыбнулся.

— Нам все ещё следует продолжать надеяться на чудеса.

— Как было бы хорошо, если бы могли что-нибудь для него сделать!

Он покачал головой.

— Надо соблюдать осторожность, мы в любое мгновение можем опрокинуться. Ему, как и нам, остаётся только одно — положиться на случай.

Я кивнула.

— Мои родители… — начала я.

— Возможно, они попали в одну из шлюпок.

— Я видела, как одна спасательная шлюпка отплыла от корабля и вскоре пошла ко дну.

— Да. У тех, кто сел в эти шлюпки, было мало надежды на спасение.

— Я поражена, что наше крохотное судёнышко уцелело. Если мы выберемся из этой катавасии, то только благодаря вам.

Мы умолкли, и спустя некоторое время он вытащил канистру с водой. Каждый из нас отхлебнул по глотку, после чего он тщательно завинтил пробку.

— Надо её экономить. Запомните, от воды зависит наша жизнь.

Мне оставалось только кивнуть в знак согласия.

* * *

Часы незаметно шли за часами. Лукас открыл глаза, и взгляд его остановился на мне.

— Розетта? — пробормотал он. — Да, Лукас.

— Где… — с губ его готовы были сорваться слова, но мы не услыхали ни слова.

— Мы в спасательной шлюпке. Думаю, наш корабль затонул. С вами всё в порядке. Вы со мной и с…

Как нелепо было не знать даже имени этого человека! Пусть он был в своё время всего лишь палубным матросом, сейчас он наш спаситель. Именно ему мы обязаны своим избавлением от неминуемой гибели.

Впрочем, Лукас всё равно ничего бы толком не расслышал. Он не выразил ни малейшего удивления и закрыл глаза. Губы его что-то произнесли, и мне пришлось нагнуться, чтобы разобрать его бормотание.

— Моя нога…

Нам необходимо было что-то с ней сделать. Но что? У нас не было никаких медикаментов, да и двигаться в лодке приходилось крайне осторожно. Даже при спокойном море она как-то вдруг подпрыгивала, и я путалась. Ясно было, что любой из нас мог легко очутиться за бортом.

Солнце поднялось высоко, и стало очень жарко. К счастью, бриз, теперь совсем лёгкий, всё ещё дул. Он мягко подталкивал нашу лодку, но в каком направлении — мы не имели ни малейшего понятия.

— Когда покажутся звёзды, станет легче, — сказал наш спаситель.

Я выяснила, что зовут его Джон Плэйер. Мне показалось, что своё имя он сообщил неохотно.

— Вы не возражаете, если я буду звать вас Джоном? — спросила я.

— В таком случае, я буду звать вас Розеттой. Мы теперь с вами на равных, не то что пассажир и какой-то там палубный матрос. Страх перед смертью всех уравнивает.

— Мне вовсе не страшно звать вас по имени. Ну разве не дико было бы кричать: «Мистер Плэйер, я тону! Пожалуйста, спасите меня!»