И только сердце знает (том 1) - Джоанна Линдсей

— Это была моя ошибка. Тео такой, какой он есть, и ничего с этим уже не поделать. Однако те пять лет, что мы провели бок о бок, сделали его дорогим моему сердцу человеком. Я уже отругала его и могу уверить вас, что вы не будете оскорблены его присутствием. Однако если вы не находите возможным забыть о случившемся и пожелаете без промедления покинуть нас — я не стану осуждать вас и покорно приму это решение.

Простить или уехать? Ранульф с огромным трудом сдержал поток яростных слов, что готовы были сорваться с его языка в ответ на ее предложение. Молоденькая потаскушка! Она заставила его покончить с разногласиями, лишив даже возможности дать выход его злости, которая просто переполняла Ранульфа после всего, что она посмела ему сказать. Естественно, он не мог покинуть замок прежде, чем наступит ночь. Но когда он все же уедет, то вместе с ней! Вот теперь он точно не сожалел о том, что ему придется доставить ее Ротвеллу. Один другого стоит.

Однако Рейна выжидающе смотрела на него, и наконец Ранульф с трудом выдавил:

— Как вы и сказали, миледи, будем считать это недоразумением.

— Но я не могу сказать, что чувствую себя прощенной, сэр Ранульф. Вам, наверное, хочется еще раз как следует встряхнуть меня? Думаете, это поможет?

Он оторопело уставился на нее, ничуть не сомневаясь, что она намеренно напомнила ему о его непростительной ошибке. И после этого она еще смеет улыбаться ему, обнажая ряд жемчужно-белых зубов? О! Что за невыносимая женщина!

Однако Рейна вовсе не собиралась дожидаться его ответа. Она поднялась со своей скамейки и приблизилась к Ранульфу, положив свою ручку ему на колено, но, вспомнив, что они не настолько хорошо знакомы, что с ее стороны было неучтивым дотрагиваться до него таким фамильярным образом, тут же отдернула ее. И все это время она обезоруживающе улыбалась.

— Мое предложение, разумеется, несерьезно. Неужели никто никогда не подшучивал над вами?!

— Почему же. Уолтер частенько рискует своей жизнью, пытаясь поддеть меня.

Она рассмеялась веселым, звонким смехом.

— Стыдитесь, господин рыцарь, если это действительно так. Надеюсь, что лишь пустой желудок делает вас таким сердитым. Однако это я могу исправить.

Ранульф вспыхнул: леди все еще подшучивала над ним! Однако если он сейчас же не успокоится и не овладеет собой, то ее предложение покинуть замок рискует превратиться в приказ.

— Прошу прощения, мадемуазель. Ваше угощение пришлось бы сейчас как нельзя кстати.

— Зачем же заставлять вас ждать, милорд? Пойдемте, я предлагаю вам разделить со мною скромную трапезу.

Господи! Неужели это было настолько необходимо? Приглашая его за стол, Рейна оказывала ему честь, но Ранульф вовсе не считал так же. Сидеть рядом с ней и, соблюдая все правила этикета, предлагать ей лучшие блюда, разрезать для нее мясо, следить за тем, чтобы не пустовал ее кубок, короче, делать все, чтобы развеселить ее и доставить ей удовольствие… Когда мужчина голоден, ему необходимо предоставить возможность спокойно наслаждаться пищей, но разве это было возможно, когда вокруг щебечут женщины, требующие услуг и развлечений?!

Со стоном Ранульф закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что она возвращается к гостям, уверенная в том, что он непременно за ней последует. Его взгляд остановился на ее изящных, очаровательно покачивающихся бедрах. Сколько же ей все-таки лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Вряд ли она была старше, имея такую совсем еще по-девичьи тоненькую фигурку. Однако Ранульф не мог не признать, что грудь у нее все-таки была: два маленьких, но без труда различимых под несколькими слоями одежды холмика.

Усевшись напротив Рейны, Ранульф воспользовался моментом, чтобы наконец-то ее хорошенько рассмотреть, ибо сама Рейна избегала прямо смотреть на него, подчеркивая тем самым всю глубину своего раскаяния. В ее лице не было абсолютно ничего детского. Оно хоть и было некрупным, однако с четкими чертами уже вполне сформировавшейся женщины. Длинная челка скрывала изогнутые черные стрелы бровей. Миндалевидные глаза, прямой нос, большой чувственный рот с пухлой нижней губкой. Картину завершал маленький, упрямо поднятый подбородок. Ее лицо нельзя было назвать красивым, однако оно, несомненно, было весьма привлекательным: сочная нижняя губка и превосходная кожа, излучавшая нежность, так манили, что к ним хотелось прикоснуться. Но что особенно поражало в ее внешности, так это контрастное сочетание цветов: светлые голубые глаза и черные как смоль волосы, такие же черные брови и густые ресницы. Не красавица, но никак и не дурнушка!

Тем не менее она нисколько его не привлекала. Его глаз радовали сочные, здоровые женщины, готовые принять его грубую ласку. Маленькие, хрупкие женщины теряли сознание лишь от одного вида Ранульфа, не пробуждая в нем никаких других чувств, кроме презрения, а если они еще были и благородными — тогда он их просто ненавидел. А эта сидевшая напротив него леди уже успела вызвать в его груди такую мощную бурю негодования и гнева, решив, что несколько ничего не значащих слов раскаяния возместят нанесенное ему оскорбление. Теперь же она еще и дразнила его, добавляя к длинному списку причин для ненависти еще одну, причем весьма вескую. Такое оскорбление он мог простить только Уолтеру, но не этой невесть что возомнившей о себе нахалке!

Заметив насмешливый взгляд Уолтера, Ранульф вернулся мыслями к происходящему за столом. Он сможет вытерпеть все эти чрезмерно раздражающие его уловки, а потом приступит к разработке плана ее похищения.

Наконец раздался сигнал горна, призывающий всех жителей замка приступить к трапезе. Ранульф не мог поверить своим глазам, когда увидел, как мало воинов сидело за столом, многие из них были ранены. Такое поместье, обширное и богатое, могло содержать целый гарнизон из нескольких сотен воинов, но где же тогда были мужчины, способные защитить замок и его жителей от неприятельского нападения? Ранульфу безумно хотелось получить ответ на эти и многие другие вопросы, однако на время его любопытству предстояло утихнуть.

Ранульф решил, что, пока они находятся в замке и он вынужден сдерживать себя, он будет стараться как можно меньше разговаривать с леди. Своим командирским тоном она слишком легко выводила его из себя, следовательно, чем он меньше с ней общается, тем лучше. Вот когда они будут далеко от Клайдона, что случится весьма скоро, ей придется ответить на все его вопросы. Уж тогда она не будет вести себя так надменно.

Итак, Ранульф позволил Уолтеру завладеть вниманием собравшихся за столом, вызывая у них своими меткими остротами бесконечные приступы смеха. Ранульф совсем не чувствовал себя ущемленным. По крайней мере Уолтер забавлял леди Рейну, отвлекая ее внимание, и Ранульфу не приходилось выдерживать ее пристальный взгляд больше одного или двух раз за все время обеда. После окончания трапезы ему удалось избавиться от этой шумной компании, сославшись на необходимость как следует разместить своих воинов на ночь, что ничуть не расстроило Рейну: сила, исходившая от этого человека, пугала ее, и она была рада от него избавиться. Ранульф, конечно, мог запросто схватить ее и исчезнуть, однако он не хотел поступать таким образом, поскольку это повлекло бы к ненужной гибели ее людей, которые наверняка попытались бы остановить его и вернуть свою госпожу. Он решил дождаться своего часа…