Воспоминания Главного конструктора танков - Леонид Карцев

В 1966 г. за выполнение очередной пятилетки большая группа рабочих, ИТР и служащих завода была награждена орденами и медалями. К радости всех, шестидесятилетнему директору завода было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

...Окунев очень не любил ездить в командировки и за пределами Нижнего Тагила был совсем другим – беспомощным человеком. Выезжал он только на сессии Верховного Совета РСФСР, ежегодные активы Министерства и съезды КПСС. По частным вопросам он выезжал всего два раза, да и то по вызову лично министра: первый раз – в 1961 г. на заседание ВПК и второй раз – в 1964 г. на показ бронетанковой техники Н.С. Хрущеву.

Помнится, как-то летом мы с Окуневым оказались в Москве: я в командировке, он на сессии Верховного Совета РСФСР, заместителем Председателя которого он был в течение трех созывов. Обратно решили лететь самолетом. Приехали вечером в Домодедово. Объявляют, что наш рейс задерживается с вылетом до утра. Вышли на улицу, сели на скамейку. Окунев говорит: «Давай поспим здесь на лавочках». И смотрю – ложится... Я пошел в аэровокзал, разыскал дежурного и рассказал историю с лавочкой. Дежурный открыл депутатскую комнату, и мы там переночевали.

Иван Васильевич Окунев как жил, так и умер – на виду у всех. 5 октября 1972 г. Нижний Тагил отмечал 250-летний юбилей. Город был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В связи с этим учредили звание «Почетный гражданин города». Во дворце культуры Уралвагонзавода состоялось торжественное собрание, в его президиуме в числе других сидел и Окунев. Секретарь Нижнетагильского горкома КПСС объявил, что ему первому присвоено звание Почетного гражданина города. В ответ Окунев произнес небольшую, трогательную речь, сел на стул, поник головой и повалился на пол. Сидящие рядом перенесли его за кулисы. Подоспевшие врачи констатировали остановку сердца.

В память об Иване Васильевиче Окуневе его именем назван дворец культуры Уралвагонзавода и прилегающая к нему улица.

«Объект 150»

Частенько в разговорах со мной А.А. Морозов упоминал по разным поводам Вячеслава Александровича Малышева, который во время войны был наркомом танковой промышленности. Из его рассказов я составил себе портрет Малышева как умного, волевого человека, блестящего организатора. Морозов очень уважал его и, по-моему, даже чуть-чуть побаивался, хотя и был не трусливого десятка.

И вот 31 января 1956 г. я впервые увидел бывшего наркома. Он в те годы занимал должность заместителя Председателя Совета Министров СССР. На совещание к нему были приглашены конструкторы танков А.А. Морозов, Ж.Я. Котин (главный конструктор, а с 1968 г. – заместитель министра Оборонной промышленности СССР), П.П. Исаков, Л.Н. Карцев, а также конструкторы танковых двигателей И.Я. Трашутин и Е.И. Артемьев. Когда все расселись, Малышев обратился к нам с вопросом: «Кто из вас занимается установкой ракет в танки?» Все мы пожали плечами, так как об этом никогда не думали. Потом встал Морозов и сказал: «Вячеслав Александрович, на мою жизнь хватит и пушек. Проживем пока без ракет».

Затем, обращаясь к двигателистам, Малышев задал вопрос: «Кто из вас занимается созданием газовой турбины для танка?» Этот вопрос был столь же неожиданным, как и первый. Артемьев встали сказал: «Вячеслав Александрович, я недавно был в Западной Германии на выставке дизелей. Возможности дизеля еще далеко не исчерпаны. Есть очень много путей их совершенствования». На это заявление Малышев ответил: «Я недавно прочитал статью, в которой было написано, что через 20 лет турбина вытеснит на транспорте поршневые двигатели. И я верю в это».

Далее состоялась короткая, но приятная беседа. Вячеслав Александрович рассказал о принятой стратегической линии развития Военно-морского флота, о том, что линкоры снимаются с вооружения, на их смену придут ракетные крейсеры и т.д. Запомнился рассказанный им случай о том, как во время отдыха в Крыму его пригласили посмотреть почти достроенный линкор. Он отказался из политических соображений, хотя, как инженеру, ему очень хотелось увидеть этот новый линкор. Когда мы вышли из кабинета Малышева, я для себя сделал заключение: «Вот – настоящий «зампотех» правительства».

Видимо, под влиянием этого совещания Ж.Я. Котин вскоре взялся за разработку газовой турбины. Но он оказался одинок: остальные участники совещания оставили пожелания В.А. Малышева без внимания. В начале августа 1956 г. Малышев вновь собирает большое совещание в зале Кремля, где проводились заседания правительства и Политбюро ЦК КПСС. Помимо представителей промышленности пригласили руководителей ГБТУ и ГРАУ. Столики были расставлены шахматным порядком, образуя, тем не менее, один длинный ряд. Вдоль стен стояли стулья. Мы с Морозовым сидели где-то в середине ряда. Малышев начал совещание словами: « Товарищи, в январе этого года я собирал на совещание конструкторов-танкистов и спросил, кто из них занимается установкой ракет в танки. Все дипломатически промолчали, только Морозов сказал, что на его жизнь и пушек хватит... Здесь товарищ Морозов?»

Морозов встал, согнул спину так, что голова почти доставала до столика, и тихо проговорил: «Здесь, Вячеслав Александрович». Малышев продолжил: «Я собрал здесь конструкторов-танкистов, создателей ракет, систем управления ими и представителей Министерства обороны. Надо создать комплекс противотанковых ракет. Подумайте. Заказчики должны подготовить ориентировочные требования, и мы через два дня соберемся вновь в этом зале».

На следующем совещании первым взял слово начальник танковых войск П.П. Полубояров. Он поддержал идею установки ракет в танки, но в конце промолвил: «Но надо не забывать и о танковых пушках, у них еще есть резервы».

Малышев поднялся и нервно, с явной угрозой в голосе произнес: « Товарищ Полубояров, вы тянете нас назад. Вы хотите, чтобы танковые войска постигла участь моряков?»

Полубояров побледнел, опустил плечи, и на мгновенье мне показалось, что его генерал-полковничьи погоны поползли с плеч. Он стал оправдываться, как первоклассник, ссылаясь на то, что его не так поняли... После этого выступил начальник ГБТУ генерал-лейтенант И.А. Лебедев. Он зачитал тактико-технические требования на танковую ракету. Из этих требований следовало, что ракета должна быть в габаритах существующих пушечных выстрелов, летать с такой же скоростью, как снаряд, и почти все в этом духе. Когда он закончил, Малышев сказал: « Товарищ Лебедев! По таким требованиям никто не возьмется создавать ракету! Пушка и снаряд к ней отрабатывались веками, они уже семидесятилетние деды, а ракета – это только родившийся ребенок, у нее все впереди. Товарищ Лавочкин! Вы бы взялись сразу делать вашу первую ракету по подобным требованиям?» Известный авиаконструктор встал и ответил: «Нет, Вячеслав Александрович».