Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть) - Хана Сенеш

Так как я пишу дневник, а в дневнике можно писать и о парнях, коротко напишу о новостях в этой области. Мики и Бени написали мне из Венгрии, и оба просят моей руки. Смешно даже, они пишут так, будто это очень реальное и серьезное дело. Я им ответила. Мне и минуты не пришлось задумываться над ответом, т. к. оба они меня не интересуют. И тут в стране у меня уже есть знакомые. В Нахалал иногда по вечерам приходят парни - погулять, немного побеседовать. Сначала я шла охотно, но потом увидела, что не стоит...

Посмотрим. - Во время каникул я не только танцевала и пела, я увидела немного жизнь страны, увидела также трудности и ошибки, но и интересных людей, пионеров-первооткрывателей, которые живут здесь уже много лет. Но писать о всем этом - пока не хватает слов, не хватает легкости в выражении мыслей, а кроме того, нет времени. Через {131} несколько минут пойдем встречать субботу, и я должна кончать.

2.1.1940

(на венгерском).

Снова села писать. Наверное для того, чтобы проставить новую дату в своем дневнике. Удивительно и страшно, с какой быстротой бегут дни. И несмотря на то, что эту дату здесь в стране не считают началом нового года, я буду вести себя по старому обычаю. Во всяком случае, отнюдь не повредит, если я сама себе представлю некоторый отчет.

Последний год - 1939-ый - принес с собой очень много перемен, и не только в большом мире, но и в моем маленьком мирке. Постоянное напряжение, волнения и страх - вот отличительные признаки минувшего года. И в довершение всего - осенью война, волнения вокруг еврейских законов и кризисы внутренней политики Венгрии. Но еще больше, чем эти события, мне стали близки такие вещи, которые ранее казались страшно далекими. Я имею ввиду переживания вокруг событий в Эрец-Исраэль и сионистских конгрессов.

Мне кажется, что я стала сионистской в результате той сумятицы, что царит за границей, и своих естественных стремлений.

Излишне упоминать, что мой переезд в страну ознаменовал коренные изменения в моей жизни. Это был трудный год, полный напряжения, нервозности и тяжелой душевной борьбы. Закончился целый период в моей жизни и открылась {132} новая глава. В заключение я должна признаться, что это был для меня благословенный год, потому что я начала чувствовать и понимать многое из того, что было для меня ранее недоступным.

А чего я жду от 1940 года? Для себя лично - хочу работать, учиться, хорошо успевать в изучении иврита. И если это возможно - больше общаться с людьми, живущими в стране, чтобы лучше их узнать. А если Господь меня очень любит, - то, может быть, я сподоблюсь увидеть здесь Гиору, может быть, даже маму. А нашей стране пусть Всевышний даст в Новом году процветание и избавление. Она в этом очень и очень нуждается. Да, я знаю, что там, в "большом мире", наступающий год отнюдь не будет спокойнее минувшего.

16.1.1940

Что писать? Я чувствую себя очень хорошо, люблю свою работу (молочная ферма), спокойную и простую жизнь, моих товарищей, учебу и гляжу на все, что меня окружает, с большим интересом. Но писать? О чем писать? О своей работе и повседневной жизни я пишу домой, а о своих мыслях... их сейчас у меня мало. Я чувствую, что этот период посвящен накоплению впечатлений, тому, чтобы больше видеть, слышать, чувствовать, а затем, пожалуй, настанет период, когда я смогу судить обо всем и даже писать. Сейчас мне не хватает языка. Венгерского - уже нет, иврита - еще нет. Теперь буду читать. Нет у меня времени для дневника.

{133}

17.2.1940

Несколько дней назад мой взор упал на два предмета: на открытку из Будапешта, которую мне прислала Эва после вечера, проведенного в каком-то обществе, и случайно, сама того не осознавая, я перевела взгляд на мои руки, израненные на работе. И на минутку я сама себе задала вопрос: не было ли это глупой романтикой, противоречащей инстинкту, - оставить легкую жизнь и избрать трудную жизнь простой работницы. Но спустя минуту, я была совершенно спокойна. Знаю: я не смогла бы жить такой жизнью в диаспоре. Мое место - тут, в Эрец-Исраэль. Вопрос в том, избрала ли я здесь верный путь. Думаю, что да.

Думаю, что не буду простой работницей. Есть у меня желание искать способы улучшать дело, расти, помогать, и я надеюсь, что, пожалуй, будут и возможности для этого. Маленький случай доказывает мне это вновь. Вчера состоялось в нашем доме открытие читального зала. Я все организовала. И как радостно было потом наблюдать, как вдруг у моих подруг появилось сильное желание работать, творить, и как все это удалось. Я думаю, что именно здесь в стране важно многое дать людям в духовном отношении, главным образом, для того, чтобы повлиять на их настроение, потому что почти у каждого есть свои беды, свои трудности. Трудно, очень трудно обо всем этом писать мне на иврите, и вообще трудно ясно писать о вещах, которые мне самой пока что не ясны.

{134}

6.3.1940

(на венгерском)

О чем писать ? В мире так много событий, что трудно их объяснить. В эти дни утверждена "Белая книга". Волна недовольства и протестов растет во всех концах страны. Демонстрации, жертвы, чрезвычайное положение. Безнадежная ситуация. Не только разочарованные массы требуют противодействия британским властям, во и руководители еврейской общины. Не знаю почему, - то ли из-за любви к стране, то ли из-за боязни столкновений, - я не могу согласиться с такой позицией. Она приведет лишь к ненужному кровопролитию и не даст желаемых результатов. По моему мнению, надо немедленно приступить к работе по организации поселений в более широких размерах, чем это делалось до сих пор.

И если вся площадь (в тех районах, где нам дозволено селиться) будет в наших руках, а английская политика, тем не менее, не изменится, только тогда, если в этом будет нужда, мы будем вправе захватывать новые территории даже силой оружия. Но сегодня я не вижу логики в разжигании ссоры, цель которой - демонстрация перед "миром" нашего протеста. Жаль каждой капли крови, пролитой напрасно. Так я воспринимаю эти вещи своим простым рассудком. Большинство людей придерживается противоположного мнения, и, возможно, что они правы.

И мне ясно, что единственные средства, которые сегодня имеют влияние в мире, это {135} сопротивление, насилие, оружие. Но все это пока не в наших руках, и только в результате горького отчаяния мы вынуждены будем воспользоваться этим, чтобы компенсировать нашу слабость и малочисленность. Как мне было бы хорошо, если бы я могла верить, а не бродить в потемках во всем, что касается будущего нашего народа. Тогда бы я обратилась с молитвой из глубины сердца : Помоги, пожалуйста, твоему народу, нашему народу! А может быть, моя вера все же глубока - не в Бога, а в народ, в его предназначение, в будущее нашей страны. А может быть, эти слова не слышны в грохоте пушек? - Где человек, который может дать ответ на все это?

25.3.1940

(на венгерском)

Уже два месяца, как я работаю на кухне, из них две недели - на приготовлении пищи. О характере моей работы недосуг сейчас писать, да это и неважно сейчас для меня - в 4.30 утра. Более интересно - это мое поведение во время работы. Я нерасторопна и удивительно медлительна. Это меня просто изумляет. Я ведь знаю, что на других работах никогда меня не причисляли к бездельницам. А главное, мне никогда и в голову не приходило, что у меня не хватает ума. А, может быть, всему виной работа на кухне. За эти две недели я сама себе не раз удивлялась - как я так бездумно и неловко работаю. Всякого рода мысли всплывали в моем мозгу. Не было ли ошибкой то, что я не взяла в расчет {136} свои способности, и выбирала себе поле деятельности, которое, по-видимому, мало мне подходит? Иначе говоря, в этой области я не смогу быть достаточно полезной. Да, мама меня об этом предупреждала заранее. И все ж я должна испытать себя и на этой работе, чтобы приучиться к чистоте и порядку - вещам, которыми я раньше, подчас, пренебрегала. Верно, сама работа трудна, иногда даже очень утомляет, если принять во внимание все "полоскания", и все же... Я уверена, что каждый, кто переходит с умственной работы на физическую, по своей ли доброй воле, или в силу необходимости, испытывает то же, что и я. Возможно, что при этом тяжелее добровольцам, так как вся ответственность ложится на них, а не на кого-либо другого.

Я не упомянула еще нечто удивительное. Недели две назад мы слышали в Ягуре концерт под управлением Губермана. Концерту предшествовали "тремп" на машине, чтобы попасть в Ягур (кибуц около Хайфы - ldn-knigi), прогулка в горах, вторжение во двор кибуца и волнение в связи с раздобыванием билетов.

Концерт был великолепный (Мендельсон, Бах, Шопен). Обратно мы возвращались на машине кибуца Сарид. Все было так приятно. О подробностях я писала маме. Ей я также рассказала о нашей экскурсии в Тивериаду.

{137}

10.4.1940

(на венгерском)

А сейчас добавлю еще несколько слов. Иногда я кое о чем размышляю. Мои мысли вытекают, главным образом, из моей повседневной жизни, они постоянно возвращаются к моему "идеалу". Вот в последний раз я работала на фруктовом складе. Я проверяла грейпфруты и сортировала их. Лучшие и красивые клала вниз, попорченные и маленькие - на верх, и я вдруг подумала: сам Всевышний так же распределил наш народ. Внизу у него находятся сильные, чтобы они могли выдержать все тяготы строительства страны, а сверху остались слабые. И в сердце моем родилось пожелание. Боже, сделай так, чтобы весь народ был цельным, без брака, дабы Тебе не надо было выяснять, кто в силах и кто не в силах выдержать эту нагрузку. Может быть, всех можно было бы тогда устроить на одной широкой полке, а не так, чтобы одни были над другими? Я не уверена, что это возможно.