Дневник (Ее жизнь, миссия и героическая смерть) - Хана Сенеш

Вечер и ночь мы провели в Геносаре. Молодой коллектив борется, преодолевая большие трудности, главным образом, связанные с землей. Мы не успели хорошо с ним познакомиться, так как утром оставили это место, а, примерно, в полдень прибыли в Афиким.

Если бы я могла написать обо всем - об озере Кинерет, о Ярмуке, Иордане, о старых и новых кибуцах, о приятной компании, о прогулках, которые организовали из Афикима, о Якове, который будто бы в меня "влюбился", о красивых виноградниках, о вечерних беседах на траве, о поездке верхом к Ярмуку, о порядках в кибуце - я бы заполнила целую тетрадь. Да, все было очень хорошо. Мы провели там 4-5 дней. В конце концов, мы оставили долину {151} Иордана и поехали поездом в Эздрелонскую долину. Издали полюбовались красотами Бет-Альфы, Тель-Амаля, Эйн-Харода - и конец прогулке. Последний день я провела в мошаве Мерхавья, с семьей Фаркаш.

Здесь меня приняли очень хорошо, и после прогулок по кибуцам, я впитывала в себя семейную атмосферу частного дома. У меня была некоторая возможность сравнить две формы жизни.

Кибуц, вне всякого сомнения, более рационален, с экономической точки зрения, находится на более высокой ступени, и жизнь в нем легче, с точки зрения работы, трудовых затрат.

Но с точки зрения душевной многое говорит, пожалуй, в пользу мошава. Во всяком случае, ясно, что не каждый человек может приспособиться к условиям жизни в кибуце. Можно себе представить, что спустя несколько лет создастся промежуточная форма, которая будет сочетать в себе преимущества обоих форм жизни. Я лично более склонна жить в кибуце. Я не в такой мере предана сельскому хозяйству, чтобы чувствовать в себе силы работать непрестанно и непрерывно. И во время каникул, когда я видела воспитательные учреждения в кибуцах, у меня пробуждалось давнишнее желание: обучать. Чему, как ? - неясно. Во всяком случае, этот год я хочу целиком отдать изучению профессии (птицеводство) и языка. А что будет потом - посмотрим.

Все каникулы прошли великолепно. Я всем своим сердцем ощущала красоту молодости - в песнях, в смехе, в неизбывной энергии, {152} в желании все видеть и воспринимать и радоваться всему хорошему. И было так много возможностей для этой радости: великолепная природа всюду, где мы бывали, приятные люди, которых мы встречали. Эта экскурсия усилила мою веру в страну, а также в себя и в наше совместное будущее. На две недели я совсем забыла, что есть на свете война и что она так близко от нас. Уже дважды бомбили Хайфу. Во второй раз было много жертв. А здесь в Нахалале, жизнь течет, как прежде. По ночам - затемнения. Когда бомбят Хайфу, мы бежим в убежище.

А на работе: дом и поле. 4 часа здесь, 4 часа там.

И книги: стихи Рахели - великолепны. И сочинение Каутского о социализме. Основательное толкование "Капитала" Маркса. Я вообще раньше не была знакома с такого рода сочинениями. Я должна начать знакомиться и с этим.

6.9.1940

В отношении парней... Вот пришел навестить меня А., а затем пришел Б. А я бы так хотела заменить всех их одним, одним по своему желанию. Но всех их вместе, и даже этого единственного я бы сейчас отдала за своего брата. Я живу своей повседневной жизнью, и только по вечерам иногда вырывается крик: так не может продолжаться! Прошло уже два года с тех пор, как я его видела, не считая тех дней, что я была в Лионе, и я боюсь, что когда мы снова встретимся, мы будем далеки друг от друга, как {153} чужие.

В моих ушах звучит название книги, которую я сама не читала, но мама мне рассказала однажды ее содержание: "Потухшая душа". В ней рассказывается, как отдаляются люди, которые надолго расстаются, и когда они, в конце концов, встречаются, у них не о чем говорить, взгляд их холоден, связь прервана... Два года... Но сколько еще? Я еще верю, я хочу верить... Впечатления от работы и уборки. Зелень - по всему полю, и там, где прошла косилка и растения упали на землю, ничто уж их не подымет. Ты хочешь сохранить их от иссушающего зноя и ветра, чтобы он не разбросал их по всему полю? Сгреби их в одну большую скирду. То, что останется вне ее, будет унесено ветром. Так и наш народ после жатвы...

В хлеву у нас давно валяется сломанная метелка, которой пользуются для чистки корыт. Работать с ней было очень неудобно. В подобных случаях у меня всегда появляется стремление улучшить, и я решила починить ее. После работы я села с проволокой, новой палкой и покалеченной метлой, и начала действовать.

Когда у меня не получилось, я подошла в рабочую комнату, и один из парней сжалился надо мной и умелыми руками быстро все исправил так, что было приятно смотреть. Я по-настоящему обрадовалась: вот я посвятила этому делу так мало времени, а все будут довольны. Кто-то должен начать, и тотчас найдутся другие, готовые продолжить, осуществить. Эта метелка стала для меня символом возможности исправлять, {154} улучшать. Я радовалась этой победе. Первое слово, которое я сказала, когда назавтра утром пришла в хлев, было: что вы скажете о метелке? - "Очень хорошо, отлично".

А после обеда мне одна девушка сообщила, что метла расшаталась. На нее положили что-то очень тяжелое. Спустя два дня метла была снова сломана. Можно ли исправить испорченное? Можно ли обновить старое? Неужели нет другого решения, как пользоваться только новым?

В то время, как я мою стены хлева или выношу навоз и ополаскиваю стояки, я думаю: не отнимаю ли я время от более важных для меня дел? Но какие это более важные дела? Я слишком фанатична, чтобы ставить перед собой такие вопросы. Хочу идти тем путем, который избрала.

11.10.1940 Канун Судного дня

Я хочу исповедаться, отчитаться перед собой в перед Богом, т. е. сопоставить мою жизнь и мои дела с тем возвышенным и самым чистым идеалом, который стоит передо мной. Сравнить то, что должно быть, с тем, что было.

Начну свою исповедь с дел общечеловеческих. Нет на свете такого греха, который бы ныне, семикратно умноженный по сравнению с прошлыми годами, не был бы внесен в описок преступлений. Не надо нас наказывать, потому что каждый шаг и каждое дело наше сразу же наказываются. Все мы уже наказаны за грехи, которые, как мне кажется, не совершали вовсе, {155} или были вынуждены совершить. Я не хочу сказать, что лишь они, диктаторы единственно повинны в этой страшной войне, искалеченном духе и великом мраке, что лишь они ответственны за все. Кто же виноват? Каждый из нас в отдельности? Пожалуй, нет. Но все в совокупности - структура, порядок, существующая мораль - все человечество как единое целое. Но именно те, которые больше всех виноваты, этого не чувствуют, и лишь одно еврейство повторяет свою старую исповедь: "Мы согрешили".

А я... Я грешна перед мамой, что не думала о ней в достаточной мере, когда принимала решение. Я грешна перед братом, так как пренебрегала проблемой его приезда сюда. - Я грешна перед страной, так как судила о ней поверхностно, не углубляясь в ее подлинную жизнь. Я грешна перед людьми своим равнодушием, внешней любезностью.

- Я грешна перед собой, так как транжирила силы и способности, проявляла халатность, не заботилась о духовном развитии.

И все же я не боюсь предстать перед судом. Я грешила ради цели, и намерения у меня были хорошие. Если я терпела неудачи, была недостаточна сильна, не нашла верного пути и нужной формы - я не стыжусь. Я лишь сожалею об этом.

А план на Новый год - учиться и углубиться в свою специальность, в изучение языка и в поиски пути: быть человеком. Я вижу, что для этого здесь очень трудные условия. Но я попытаюсь, ибо это единственный путь, по которому {156} стоит идти.

Но как? Спустя год посмотрю, удалось ли мне это.

Хочу попытаться написать стихотворение.

(Первое стихотворение Ханы Сенеш на иврите).

Среди моря огня, в свистопляске войны,

На руинах двадцатого века.

Среди выжженных дней, что от крови черны

Я ищу с фонарем человека.

Пусть пожары меня ослепляют в пути,

Тучи дыма пускай нагоняют,

Все равно я должна человека найти,

Он появится, я это знаю!

Только как отыскать его в этом аду,

Если свет фонаря изнеможет?

Я во мраке тогда человека найду.

Ты отметь его искрою, Боже!

(Перевод Рахили Баумволь)

2.11.1940

Я мечтаю и строю планы, как будто ничего не происходит на свете: как будто нет войны и разрушений, нет тысяч убитых ежедневно, нет самолетов и бомбежек, и Германия, Англия, Италия и Греция не истребляют друг друга. Только в нашей маленькой стране, которая тоже находится в опасности и в будущем может оказаться в центре военных действий - в ней вроде бы {157} тишина и покой. И я живу в ней и думаю о будущем. А что я думаю о своем будущем?

Один из хороших планов: быть инструктором по птицеводству в мошавах, разъезжать с места на место, бывать в хозяйствах, советовать, помогать, организовывать, вести учет, развивать эту отрасль. По вечерам проводить короткие семинарские занятия с мошавниками и обучать их самому главному в этой отрасли. И, попутно, знакомиться с людьми, с их жизнью, немного попутешествовать по стране.