Черная Молния - Игорь Пронин

— И вам тоже до него не удалось достучаться? — расстроилась пожилая дама. — Как жаль… Очень мы скучаем по Мише, и я, и Пашка. Кстати, вы пишете, что хотите поговорить со мной, но ведь мой муж руководил проектом! Правда, Павел не слишком разговорчив. Вы ведь не поэтому его не упоминаете?

— Нет, так даже еще лучше, если вы будете вдвоем! — Хотя в этом Дима не был уверен. Романцева показалась ему откровенным собеседником, а каков Перепелкин, он не знал. — Просто я подумал, что он, наверное, занят очень…

— Да, — согласилась Романцева. — Я, конечно, чаще дома, и сейчас вот его жду.

— А что, если я к вам прямо сейчас приеду?

— Ну, как-то у меня не убрано… — дежурно растерялась Ольга Андреевна. — А впрочем, приезжайте. Только не раньше, чем через час! Я испеку печенье.

— Ну вот, — успокоился Дима. — А с вашим супругом я потом еще раз, отдельно, встречусь.

— Да что вы! — рассмеялась Романцева. — Я ему позвоню, и он тут же приедет! Павлик у меня совсем ручной, сколько лет вместе. Жду!

Дима посмотрел на часы и довольно потер руки. Дороги как раз на час и выйдет — ехать-то придется на метро. А жаль… Удивительно, как быстро можно привыкнуть к собственному автомобилю! Он выключил компьютер и пошел надевать куртку. В прихожей мать протирала Танечкину обувь.

— Куда собрался?

— Да так, прогуляться. Пересечься кое с кем.

— Прогуляться, пересечься… Ты мне совсем перестал рассказывать о своей жизни.

— А что рассказывать? — искренне удивился Дима. — Учусь, работаю вот.

— Девушка есть? — мать посмотрела на него, как на подозреваемого в преступлении.

— Нет! — глядя ей в глаза, честно признался Дима и аккуратно протиснулся мимо матери. — Но обещаю, что скоро будет! Целую, ма!

Он выскочил за дверь и побежал вниз по лестнице. Очень уж не хотелось, чтобы поднялась тема их с отцом ссоры. Не сейчас. Может быть, вечером… Если отец сам захочет с ним поговорить. Все же Дима чувствовал свою правоту: ведь за ним действительно гнались бандиты!

Через час он стоял перед подъездом девятиэтажного дома неподалеку от станции метро «Улица 1905 года». Набрав номер нужной квартиры, Дима сперва решил, что ошибся: ответил мужчина.

— Вам кого? — голос сухой, настороженный.

— Я к Ольге Андреевне Романцевой, из газеты.

— А по какому вопросу?

Дима замешкался, не зная, как продолжить. На его счастье, к домофону подоспела хозяйка.

— Паша, ну я же сказала: открой! Димочка, входите!

Поднявшись на четвертый этаж, Дима прямо из лифта попал в объятия хозяйки. В самом буквальном смысле: счастливая Романцева обхватила его и на миг припала лицом к груди.

— Ну, наконец-то!

Потом она повлекла его, ничего не понимающего, к распахнутой двери, за которой стоял Перепелкин. Выглядел он так же, как его голос: настороженно и неприветливо. Однако хозяйка не дала мужу и слова сказать. Она сама сняла с Димы куртку, сунула ее в руки Перепелкину, выдала гостю тапочки и усадила в кресло.

— Так, я сейчас печенье принесу и чай! Дима, вы ведь не очень голодны? Есть борщ!

— Нет-нет, спасибо! — вежливо запротестовал Дмитрий. — Я сыт. — Он посмотрел на Перепелкина и наткнулся на прямой, изучающий взгляд. Снова стало неуютно. — Я только чай с удовольствием!

— Сейчас, сейчас! — Уже с кухни Романцева закричала: — Паша, ну не стой! Гитару принес — так готовься, сейчас споем, вспомним старое! Дима хотел услышать нашу песню!

Ничего подобного Дима, конечно, не говорил. Он вообще предпочитал несколько иную музыку. Перепелкин, что-то ворча под нос, ушел в другую комнату и вернулся с гитарой. Пока он ходил, Дима слегка огляделся. Обычная квартира: небогатая обстановка еще советских времен, телевизор в углу, на стене — фотографии. На снимках можно было узнать и молодую Романцеву в белом лабораторном халате, и такого же возраста Перепелкина.

— Там и Елизаров есть? — спросил Дима у вернувшегося с гитарой Перепелкина, кивая на фотографии.

— Есть, — не слишком дружелюбно отозвался тот. — И не только Елизаров. Если хотите какие-то фотографии, то, будьте любезны, спросите нас обоих. А то Оля может дать не те. Кстати…

— Паша, подвинь столик к гостю! — вернулась Романцева с подносом. — Выходит, старик, сняли все же гриф секретности с нашего проекта!

Перепелкин вместо ответа снова вперился взглядом в Дмитрия.

— Да, — пришлось сказать ему. — Давно уже сняли. Просто, понимаете, ситуация такая в мире, в стране, в экономике… Сейчас экономика — главное!

— Вот-вот, — кивнул Перепелкин. — Вот-вот. Теперь для них главное — экономика, Оля. Кстати, все хочу спросить: а как называется ваше издание?

— «Городские легенды»! — как можно небрежнее бросил Дима, который, конечно, по дороге придумал себе некоторую «легенду». — Я сотрудничаю с ними уже несколько месяцев, и как раз по этой тематике. Как только узнал о вашем изобретении, тут же начал собирать материалы.

— Сейчас! — Романцева уселась рядом с мужем, положила ему руку на плечо. — Сейчас будем рассказывать, готовьте диктофон, или что там у вас. А мы… Споем, Паша, как когда-то?

Дима едва не поперхнулся печеньем: про диктофон или даже блокнот он отчего-то совсем не подумал. Впрочем… Он достал из кармана телефон и, нажав несколько кнопок, включил запись. Места хватит всего минут на десять, но старики и не заметят. Тем более что ветераны советской науки уже выводили немолодыми голосами:

Чтобы к звездам далеким на «Волге» лететь,Мы огонь реактивный зажгли!Притяженье Земли мы могли одолеть,Притяженье любви — не смогли!Притяженье Земли мы могли одолеть,Притяженье любви — не смогли!

Глава седьмая

КОСМИЧЕСКАЯ «ВОЛГА»

В тот день их вызвали «на ковер» к высокому руководству прямо с вечеринки. Мишка Елизаров, сокурсник, лучший друг и вечный соперник Пашки Перепелкина в борьбе за руку Оленьки Романцевой, вернулся, как он выражался, «с северов». И не просто вернулся, а, заехав прямо на Горьковский автозавод, прикатил на собственной новенькой «Волге». Пораньше закончив по такому случаю работу, Паша и Оля целый день катались с приятелем по Москве.

— Есть, есть у нас в Союзе места, где любой мужик с руками нарасхват, даже если этими руками он умеет только грузить, копать и кантовать! — вещал счастливый автолюбитель, вальяжно высунув локоть в открытое окошко. — Конечно, не все так просто… И замерзать приходилось, и зимовать на одной тушенке, и на лыжах по сто километров без отдыха шагать. Но я эти три года никогда не забуду! Такие места, такие люди!