Тессеракт - Алекс Гарленд

Если будет мальчик, назову Лито, а если девочка, то Лита. Роза решила так уже после их первой близости.

— Где живет американский президент?

В хижине из пальмовых листьев вроде той, в которой выросла она сама. В отличие от Лиши, у Розы не было никаких далеко идущих планов в отношении себя самой или своего будущего мужа. Ее вполне бы устроила хижина из пальмовых листьев с небольшим садом.

— Расскажи о работе сердца.

Роза моргнула, отвернувшись от окна, и с усмешкой взглянула на учителя. Она не знала, с чего начать.

Роза с Лишей сидели на невысокой стене, отделявшей площадку для игр от грязной проселочной дороги. Слева от них несколько ребят играли в баскетбол. Каждый раз, когда один из тех, что постарше, попадал в кольцо или отбирал мяч, все взгляды устремлялись на двух девушек: а вдруг они заметили? И если те замечали, то глаза ребят светились неподдельной радостью. Справа от Розы с Лишей группа ребят лет восьми-двенадцати прыгала через веревочку под считалочку про Черного пса.

— В наше время, — сказала Лиша, — Черным псом был тата Илад. Мы всегда говорили, что этот бедный старик, который охраняет грядки с ананасами, и есть Черный пес.

— А вот я никогда на него не думала, потому что всегда спотыкалась на шестой или седьмой строчке.

— На седьмой? Это про мертвых цыплят?

Семь цыплятНа земле лежат…

Помнишь, бабушка их считает?

— Нет, — сказала Роза. — Ты ошиблась:

Шесть цыплятНа земле лежат…

И это не седьмая строчка. В седьмой там, помнишь:

Черный пес глядит в окно —Спит малыш уже давно…

Он смотрит в семь окон.

— Точно! — подтвердила Лиша. — Я изо всех сил старалась не споткнуться на этой строчке! Я думала: стоит только споткнуться, как потом, когда у меня будут свои дети, одного из них съест Черный пес.

— И я так считала, но у меня ничего не получалось, потому что я очень переживала. Помню, однажды пришла домой, расплакалась и сказала маме, что Черный пес придет за моими детьми.

— И что она сделала?

— Отвела к священнику, и он благословил меня, а потом отвела еще раз для верности и взяла с меня обещание не прыгать больше под эту считалку.

— Что это она так разволновалась?!

— Сказала, что когда еще была девочкой, то повстречала двух вишаянцев, которые видели Черного пса собственными глазами. А ведь они никогда раньше не были на Лусоне и не знали эту историю.

— Но ты ведь продолжала под нее прыгать. Мы всегда прыгали под эту считалку.

— Да, продолжала, — пристыженно рассмеялась Роза.. — Зато теперь я бы специально споткнулась на строчке про цыплят, ведь их не так жалко.

— Это точно, — кивнула Лиша.

— Да мы никогда и не держали цыплят… Вдруг баскетбольный мяч, которым играли ребята, покатился в сторону девушек и остановился у ног Лиши. Сисон, старший из ребят, поднял руку, как бы извиняясь, и потрусил за ним.

— Извините…

Лиша ударила по мячу, собираясь послать его в сторону прыгунов через веревочку, но удар пришелся боком, мяч завертелся и покатился прямо к Сисону. Лиша фыркнула от досады.

— Наверное, воображаете, что нам нравится, как вы играете, что мы только и сидим здесь, чтобы украдкой наблюдать за вами.

Сисон почесал в затылке, но промолчал.

— Очень нам нужно смотреть, как вы тут показушничаете, — возмутилась Лиша.

— Ну, — сказал Сисон, подняв мяч и направляясь в сторону своих друзей. — Мы знаем, что тебе это неинтересно, Лиша, ведь ты скоро выходишь замуж. — Неожиданно он обернулся и с каким-то вызовом посмотрел на Розу. — Но не все ведь скоро выходят замуж.

— …Честно говоря, он прав, — прошептала Лиша, когда Сисон снова вступил в игру. Он продвигался вперед, а мяч, как привязанный, подскакивал рядом, будто сила земного притяжения на какое-то время сконцентрировалась в его ладони. — У тебя же еще нет парня, а… — Лиша коротко вздохнула. — …Сисон просто красавчик.

Роза не могла скрыть удивления:

— Лиша, как ты можешь такое говорить? А как же Туринг?

— А что я такого сказала? Все знают, что Сисон очень симпатичный.

— Лиша!

— Это я для тебя говорю. У него такие чувственные губы! Неужели он не кажется тебе привлекательным?

— Нет.

— Но почему?

— У него прическа «диско», — быстро ответила Роза и добавила: — Впрочем, Турингу она очень идет.

Лиша хихикнула.

— А вот я так не думаю. Туринг об этом еще не знает, но, как только мы поженимся, я первым делом возьму ножницы и отрежу ему…

Они переглянулись.

— Волосы тоже отрежу, — добавила Лиша, и Роза засмеялась.

Ноги баскетболистов были все в оранжевой пыли со школьного двора. На опушке джунглей показались трое мужчин с мачете и опять скрылись в чаще. Облака перестроились и покатились по небу с обманчивой скоростью.

— В общем… — сказала Роза чуть громче и не так небрежно, как собиралась, и начала снова, но уже тише: — В общем, если я не считаю Сисона привлекательным, то, может быть, потому, что у меня уже есть парень.

— Тс-с! — тут же отозвалась Лиша и приложила палец к губам. Потом оглядела игровую площадку, подняла ноги, посмотрела под стеной, прошлась взглядом по заросшей густой травой лужайке между стеной и дорогой и, наконец, подняла воротник футболки и втянула голову в плечи. — Вроде, Эллы нигде не видно. И кто он?

— Я только сказала «может быть».

— Я прекрасно поняла, что ты сказала.

— Нет…

— Не нет, а да!

На этот раз Роза засмеялась коротким нервным смехом, который прекратился так же резко, как и начался. Она сделала глубокий вдох, понимая, что еще никому не называла его имя.

— Лито… — Лита нахмурила брови, пытаясь представить себе, о ком идет речь. — Лито, Лито… Он не ходит в школу?

— Нет.

— Это случайно не сын аптекаря Илокано из Инфанты?

— Да нет. Он из соседнего квартала. У него своя лодка. По утрам он всегда ловит рыбу рядом с церковью Абиавина.

— Ах, это тот Лито?

— Да, у него еще на лодке нарисовано…

— Я знаю, о ком ты говоришь, — перебила Лиша, и ее лицо сделалось серьезным. — Это сын таты Вина.

— Ты знаешь тату Вина?

— Отец был с ним знаком, но… — Лиша вдруг запнулась и поднесла ладонь к щеке. — Ты и Лито… А ты что, уже влюбилась в него?

— Лиша, теперь я понимаю все, что ты чувствуешь к Турингу.

— Ты спала с ним.

— Мы собираемся пожениться.

— Твои родители ничего не знают.

— Я в него по уши влюблена!

— …По уши.

— Неужели… Неужели ты не рада за меня? Похоже, ты не очень-то рада.

— Роза, — произнесла Лиша отсутствующим голосом, обращаясь скорее к самой себе, но тут же взяла себя в руки. — Конечно же, я рада за тебя. Я просто удивилась, вот и все. Ведь я даже не думала, что у тебя кто-то есть, и…

— И?..

Тут самообладание опять покинуло Лишу. — И ты такая красивая! Ты одна из самых, нет, самая красивая девушка во всей Инфанте, а может, и на всем Лусоне. Любой из этих парней готов отправиться вплавь на Полило ради тебя, а Сисон на карачках взберется на…

— Сисон?

— …Сьерра-Мадре.

— Лиша, о чем это ты? Я тебя совсем не понимаю.

— Я… А я ничего и не говорю. Какая же я дура! — И Лиша покачала головой. — Роза!

— Да?

— Я просто дура, — улыбнулась Лиша. — Любовь — это прекрасно, правда?

— Да, — ответила Роза, не понимая, почему от этой улыбки у нее по спине вдруг побежала струйка пота.

— Это прекрасно, и я, конечно же, очень рада за тебя.

Ливень разразился в тот вечер так же неожиданно, как драка в церкви. Он хлестал с такой силой, что срывал ветви с пальм. Однако дождь, раскаты грома и сверкание молний были сущим пустяком по сравнению с налетевшим затем ветром. С наступлением темноты ветер превратился в настоящий тайфун, который запросто мог поднять в воздух дом и разметать его по рисовому полю.

Роза сидела в круге света от керосиновой лампы, испуганно прижавшись к Корасон. Она чувствовала, что губы матери шевелятся возле ее уха, но не могла разобрать слов из-за шума бури. Наверное, она читала молитву по-испански, считая, что к Богу следует обращаться именно на этом языке, если хочешь чего-то добиться. «Господи, спаси и сохрани дом сей и домочадцев его»…

Раздался новый удар грома такой силы, что небо словно раскололось до самого горизонта, и Корасон еще крепче прижала ее к себе. Роза решилась на мгновение открыть глаза и увидела, как белые струи дождя хлещут по темным стенам дома. Тайфун заглядывал в дом сквозь щели в циновках из пальмовых листьев. Роза еще сильнее прильнула к матери и решила не открывать глаз, пока не взойдет солнце.