Декамерон по-русски - Елена Логунова

– Да потому что это красиво! – рассердилась Кудряшка и топнула второй ногой, забрызгав джинсы Мучкина грязной жижей. – Клен желтый, трава зеленая, машина красная – все вместе выглядит ярко и празднично! А кому нравится этот безрадостный серый день без прикрас, тот пусть и дальше стоит по колено в грязи, как бесхозная лошадь!

Алик только руками развел, а эстетствующая грубиянка резко повернулась, мазнув по отпавшей челюсти Мучачи шелковыми пружинками непокорных кудряшек, и потопала, размахивая ручонками, к институту.

Опешивший Мучкин с минуту стоял весь торчаще-распахнутый, как огородное пугало, потом спохватился и зашагал следом. Если бы не вредная бабка на входе, он догнал бы Кудряшку – или хотя бы посмотрел, куда она пошла. Алику уже хотелось продолжить знакомство с хамоватой оригиналкой.

Но вахтерша Антонина Трофимовна еще утром получила от руководства НИИ обновленный перечень персон нон-грата, подписанный Самим Сидоровым. И ФИО Мучкина в этом черном списке занимало первую строчку.

– Что, не пускают тебя больше в наши рудники? Старый антивирусник уже успел обновить базы сигнатур? – кивнув на бабку за турникетом, понимающе хохотнул Леня Красин, еще вчера без особого усердия пахавший на ниве компьютерного программирования под непосредственным руководством Мучкина.

Леня больше любил посчитать ворон, чем поработать, поэтому быстро высмотрел переминающегося на ступеньках Мучачу в окошко и выскочил «покурить».

– Лео, ты не в курсе, кто на этой тачке ездит? – не оценив тонкий программерский юмор бывшего коллеги, спросил Мучкин.

– На какой, на красной «Ауди»? Дай подумать, – Красин изобразил мимический этюд «Поиск нужного файла». – Ага! Я видел, в эту тачку садилась девчонка из рекламного агентства. Красотка! Имя только у нее странное: Индия.

– Индия… – мечтательно повторил Мучкин.

Странное имя странной девушке вполне подходило.

Приятели выкурили по сигарете, и за этим занятием Красин пересказал Мучкину последние институтские новости. Самая горячая из них имела прямое отношение к компьютерной теме.

– Админ-то наш своего добился! Сегодня монтажников ждем. Обещали все сделать за один день! – покрутил головой Леня.

– Шутишь? – не поверил Алик. – Кто это сможет за один день проложить сорок стометровых проводов за подвесным потолком?!

– Не разбирая потолок! – уточнил Красин.

– Жулики! – коротко резюмировал Мучкин и затушил окурок о мокрый столб.

На прошлой неделе и низы, и верхи НИИ окончательно созрели для компьютерной революции. Системный администратор Васильев получил блогословение Самого Сидорова на создание локальной сети и должен был решить непростую задачку: быстро и малозатратно проложить четыре десятка проводов витой пары на расстояние в сто метров.

Сложность состояла в том, что большая часть дистанции проходила на трехметровой высоте, над навесным потолком, который установили в процессе дорогостоящего евроремонта всего полгода назад, так что ломать красоту было непозволительно. Админ Васильев самолично головоломку решить не смог, поэтому выпросил разрешение руководства на привлечение сторонних монтажников, составил хитроумное техзадание и разослал его по специализированным организациям.

Одно из поступивших в ответ коммерческих предложений подкупило обещанием выполнить работу всего за один день, причем фантастически дешево.

– Может, и жулики, – согласился Красин. – Но Васильев мамой поклялся, что эти ребята-ремонтники – просто звери. А ты же понимаешь, если админ клянется материнской платой своего компьютера, то он за свои слова отвечает!

Леня тоже затушил окурок и примерился с высоты крыльца к урне на асфальте, но тут в ближайшее окно с внутренней стороны постучали. Красин и Мучкин обернулись на звук и увидели за стеклом круглую и лысую, как глубоководная рыба, голову коменданта Гуляева. Он шевелил губами, сверкал глазами и грозил узловатым пальцем.

– Не сорите, собаки! – по губам прочитали Алик и Леня.

– Вот черт безрогий! – выругался Красин.

Он сбегал к урне, выбросил в нее окурок и, вернувшись на крыльцо, в окно продемонстрировал строгому завхозу пустые руки, для чего поднял их, как пленный немец по команде «Хенде хох!».

– Все, побежал я. Бывай!

Леня торопливо попрощался с бывшим коллегой и убежал в «рудники».

Оставшись один, Мучкин пожал плечами, вразвалочку спустился с крыльца, проследовал до лужи, где состоялась его встреча с Кудряшкой, и задумчиво посмотрел на оригинальную композицию из желтого клена и красной «Ауди» на зеленом газоне. Картинка была яркая, как хороший мультфильм.

Алик повел глазами вправо, потом влево – и чистые цвета мультика акварельными ручейками потекли в стороны, раскрашивая серый день. Грязно-белый дом на углу стал светло-розовым, украшенным по краю крыши округлыми синеватыми столбиками невесть откуда взявшейся аккуратной балюстрады. Приглядевшись, Алик понял, что это голуби. Птицы сидели не только на карнизе, но и на ступеньках пожарной лестницы – как нотки на линеечках. Рискуя зацепить кудлатым брюхом громоотвод, над крышей медленно ползло облако, похожее на давно не стриженного мериноса.

– Почему я раньше ничего этого не видел? – вслух подумал Мучкин и снова оглянулся на дверь, за которой скрылась кудрявая любительница ярких картин.

Что-то в нем неуловимо, но существенно переменилось. Дело, которое привело Алика к институту, перестало ему казаться важным и нужным. Впрочем, в сложившейся ситуации его и нельзя было выполнить. Может, позже…

– Да пошли они!

Мучкин безадресно и беззлобно выругался и зашагал к трамвайной остановке, торопясь вернуться домой, к компьютеру. Он был уверен, что с его опытом и навыками найти в Сети контактные данные девушки с редким именем Индия не составит никакого труда.

Комендант Гуляев, бывший мичман Северного флота, немигающим взглядом подталкивал бывшего институтского программиста в широкую спину, стараясь отогнать его подальше от подведомственного здания.

Комендант Гуляев очень не любил бойцов виртуального фронта, полагая их самым слабым звеном в системе обеспечения безопасности и нормальной жизнедеятельности вверенного ему объекта. Эти виртуозы клавиатуры и дрессировщики компьютерной мышки в массе своей имели отвратительную способность превращать в чудовищный хаос самый налаженный быт!

Они фонтанировали мелким мусором и захламляли все горизонтальные поверхности журналами и книжками с непроизносимыми названиями.

Они сооружали на подоконниках инсталляции из кофейных чашек, пустых сигаретных пачек, окурков и фруктовых огрызков.

В творческом упадке они бессмысленно слонялись по коридорам, пятная отпечатками ботиночных подошв свежевымытые полы, а в порыве вдохновения запросто могли нацарапать новую программу прямо на стене.

Они вешали свои шарфы и шапки на фикус в холле и пытались задобрить разгневанного коменданта, рассказывая профессиональные анекдоты, которых тот не понимал.

Свое любимое ругательство «У, собаки!» Гуляев адресовал программистам значительно чаще, чем даже собственно собакам, вечно пьяному сантехнику дядь Пете и депутатам Государственной думы, которых завхоз наблюдал только на телеэкране, но даже в этом проявлении очень сильно не уважал!

А собак он боялся и ненавидел. Чем насолили экс-мичману четвероногие друзья человека, никто не знал, но один звук собачьего лая приводил его в штормовое волнение. Это дарило утешение многим из тех, кого приводил в штормовое волнение сам Гуляев: коменданту уже случалось находить под дверью своего кабинета скулящих щеночков, поводки, намордники и собачьи экскременты, заботливо принесенные кем-то на третий этаж.

Комендант Гуляев не пользовался большой любовью офисных служащих и арендаторов помещений. Половину своей жизни он провел в подводной лодке, и это сузило его кругозор до минимума, сопоставимого с объектами физики элементарных частиц. Свод жизненных правил экс-мичмана был крепок, как лодочная броня, и не подлежал ни замене, ни модификации – его можно было только списать вместе с самим Гуляевым (чего все обитатели здания, не исключая мышей и тараканов, нетерпеливо ждали уже не первый год).

Расходные материалы для общеполезных кабинетов с табличками «М» и «Ж» комендант Гуляев выдавал с кащеевой скупостью. Замену лампочек производил так экономно, словно хорошо освещенный лестничный пролет мог спровоцировать вражескую торпедную атаку. Паровое отопление включал, только когда забортная температура вплотную приблежалась к точке замерзания воды. Окна, приоткрытые для проветривания помещений, захлопывал с криком: «Закрыть кингстоны!» Кроме того, он никогда не засчитывал как часть арендной платы за офисы стоимость произведенных в них ремонтов, коим к тому же противился, как лютой ереси. Идеальным оформлением интерьера помещения для коменданта Гуляева было пропорциональное сочетание серой масляной краски и голубоватой побелки.