Верное средство - Инга Берристер

— Может, поцелуешь ее? — поддразнил Жан-Поль. — После свадьбы Мари-Тереза повадилась приносить мне обед в поле, и мы частенько забывали про виноград!

Жиль иронически посмотрел на Анабел.

— За этим ты и спустилась? Чтобы я мог поцеловать тебя?

Она негромко рассмеялась.

— Конечно нет! Жан-Поль хотел попросить тебя о помощи.

Она оставила мужчин и отправилась осматривать погреба. Настало время расстаться со смешным детским страхом перед запертыми темными помещениями, уговаривала себя Анабел и в который уже раз оглядывалась, желая убедиться, что дверь по-прежнему открыта.

— …Анри поедет с тобой и заставит этих парней работать как следует, — прозвучало в тот момент, когда она вернулась. — Ну что ж, — Жиль похлопал Жан-Поля по спине, урожай в этом году хороший. Через двадцать один год будет чем отметить совершеннолетие твоего сына!

— У Мари-Терезы может родиться девочка, — возразила Анабел, оскорбленная столь явным проявлением мужского шовинизма. Впрочем, она и сама мечтала о мальчике, сероглазом и темноволосом, как его отец.

— А в следующем году мы отпразднуем рождение твоего ребенка! — пошутил Жан-Поль, и Анабел на мгновение побледнела, испугавшись, что ее тайна разгадана.

Но тревога оказалась напрасной: Жан-Поль думал только о своей жене и своем винограднике — именно в такой последовательности — и через час после прибытия уехал, увозя с собой самого опытного из рабочих Жиля.

— Анри скоро понадобится тебе самому, — осмелилась напомнить Анабел. — Твой виноград ..

— Мой виноград — это мое дело, — коротко бросил Жиль, резко повернулся и оставил ее одну.

Через несколько минут Анабел услышала цокот лошадиных копыт. Едва она успела поднять глаза, как мимо проскакал Жиль. Его лицо напоминало железную маску, на которой живыми были только глаза. Они смотрели на Анабел с лютой ненавистью, и бедняжка почувствовала себя так, словно ей в сердце всадили нож.

Жиль не вернулся к обеду, и Анабел, знавшая о неукротимой силе и бешеном нраве Дьявола, начала волноваться. Когда зазвонил телефон, она схватила трубку, убежденная, что с Жилем произошел несчастный случай.

Звонила Луиза. Анабел слушала не слишком внимательно, пока не прозвучало имя Жиля. Тут она сжала трубку так, что побелели костяшки пальцев. Луиза с плохо скрытым ликованием сообщила, что Жиль обедает у них и вернется поздно, если вернется вообще.

Положив трубку, Анабел задумалась. Может быть, Жиль изменил свое отношение к Луизе? Или решил, что теперь, когда Луиза не в состоянии принудить его к браку, он может спать с ней без всякой опаски?

Всю ночь она металась и ворочалась. Продолжать такую жизнь было невозможно! От неразделенной любви к Жилю под ее глазами залегли тени, заметные даже сквозь загар, Анабел начала терять в весе. Ее руки то и дело тянулись к лону, в котором зрела новая жизнь. С того вечера, когда был зачат ребенок, прошло без малого три месяца.

Под предлогом того, что ей надо сделать прическу, Анабел съездила в Нант и показалась врачу. Тот заверил молодую женщину, что она совершенно здорова — так же, как и малыш. Анабел неукоснительно следовала его советам и регулярно принимала витамины.

В уик-энд началась жаркая пора уборки урожая. Прогноз сулил затяжные грозы, и нужно было сделать все, чтобы успеть снять гроздья.

Анабел не сочла для себя зазорным труд на винограднике. Разумеется, она ни перед кем не отчитывалась, просто шла и работала наравне с другими сборщиками. Однажды, когда объезжал виноградники, ее заметил Жиль.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — Он спрыгнул с жеребца и почти вплотную подошел к Анабел.

— Собираю виноград. А ты что подумал? — дерзко ответила Анабел.

— Моя жена не должна делать этого!

— Не смеши меня, — холодно улыбнулась она. — Метеорологи обещают грозу, Анри и еще два человека уехали помогать Жан-Полю, тебе позарез нужны рабочие руки, а у меня, по крайней мере, есть опыт.

Анабел невольно посмотрела на свои пальцы с грязными обломанными ногтями. Жиль сделал неуловимое движение и схватил ее за хрупкие запястья.

— Ты что же, решила добиться, чтобы меня считали чудовищем? — свирепо прошипел он. — Хочешь, чтобы люди злословили, будто я заставляю тебя работать до обморока? Ты давно смотрела на себя в зеркало?

Анабел вспыхнула от обиды. Ну да, в старых джинсах и поношенной рубашке она выглядела далеко не красавицей, но ей искренне хотелось помочь Жилю и внести свой вклад в сбор урожая. Независимо от того, что принесет будущее, в вине этого года будет и ее доля, пусть самая маленькая…

— О Господи! — вдруг простонал Жиль, сгреб Анабел в объятия и поцеловал так яростно, что она чуть не задохнулась.

Она вырвалась с не меньшей яростью и растерянно заморгала, когда все вокруг покатились со смеху. Жиль снова вскочил в седло, а она дрожащими пальцами прикоснулась к губам. Конечно, он должен был поцеловать ее, иначе сборщики решили бы, что они ссорятся. Слухи распространяются как лесной пожар, а Жиль не хочет, чтобы Луиза заподозрила, будто его брак дал трещину. Жиль наклонился, подхватил Анабел и усадил в седло.

— Я отвезу тебя в замок, ты немедленно отправишься отдыхать, без тебя справятся. В этом году праздника урожая не будет из-за плохого прогноза погоды, но принимать закупщиков придется все равно, и я не хочу, чтобы ты надорвалась, собирая гроздья.

Потому что ему нужна хозяйка, напомнила себе Анабел. А я-то, глупая, на какой-то краткий, но бесконечно счастливый миг вообразила, что Жиль заботится о моем здоровье и поэтому везет меня домой!

— Расслабься, — велел он, когда жеребец, повинуясь приказу всадника, перешел на шаг. — Дьявол не привык возить женщин. Обопрись на меня, так будет удобнее.

Не успел конь сделать несколько шагов, как Анабел почувствовала головокружение. Предложение Жиля пришлось кстати, и Анабел воспользовалась им с благодарностью. Но когда одна рука Жиля крепко прижала ее к груди, а вторая стиснула поводья, она поняла, насколько интимна эта поза. Слава Богу, вскоре они въехали во двор замка и Жиль спустил ее на землю.

— Вовсе не обязательно идти со мной! — запротестовала Анабел, когда Жиль следом за ней вошел в прохладный вестибюль.

— Позволь мне самому решать, что обязательно, а что нет, — Жиль вгляделся в ее побледневшее лицо. — Ты выглядишь так, словно хочешь уморить себя. Ты больна?

— Ничего подобного!

Конечно, если не считать болезнью безответную любовь, добавила про себя Анабел. А именно в ней причина моих ввалившихся щек и отсутствия аппетита. И спать я не могу, одиноко лежа в постели и мечтая о любви, в то время как Жиль ночует в смежной комнате.