В объятиях графа - Элизабет Хойт

Вернувшись домой, Анна провела остаток дня, штопая чулки: в этом рукоделии она, в связи с необходимостью, весьма преуспела. После ужина она поднялась наверх к своей подопечной и обнаружила, что женщине уже гораздо лучше. Анна помогла ей сесть и упросила съесть немного каши, разбавленной молоком. Перл была довольно симпатичной женщиной, только выглядела несколько потрепанной. В нерешительности она несколько минут крутила локон своих светлых волос, прежде чем наконец разразиться вопросом:

– Почему вы взяли меня в дом?

Анна изумилась:

– Вы лежали на обочине дороге. Я не могла оставить вас там.

– Вы же знаете, кто я, разве не так?

– Ну…

– Я проститутка. – Перл произнесла последние слова, вызывающе дерзко искривив рот.

– Мы предполагали, что это так, – ответила Анна.

– Ну, теперь вы знаете точно.

– Но я не думаю, что это что-то меняет.

Перл, казалось, поразил такой ответ. Анна воспользовалась возможностью, чтобы положить еще немного овсянки в ее открытый рот.

– Вот как, Значит, вы не одна из этих религиозных фанатичек? – Перл прищурила глаза.

Анна помедлила с ложкой, застывшей в воздухе.

– Что?

Перл взволнованно мяла простыню, покрывающую ее колени.

– Это верующие женщины, которые хватают девушек вроде меня, чтобы перевоспитать их. Я слышала, что они держат их на хлебе и воде и заставляют заниматься рукоделием до тех пор, пока их пальцы не начинают кровоточить и они не раскаиваются.

Анна посмотрела на молочную кашу в чашке:

– Это не хлеб и вода, разве не так?

Перл зарделась:

– Нет, мэм, полагаю, что нет.

– Мы будем кормить вас более существенной пищей, когда вы будете готовы к этому, уверяю вас.

Перл по-прежнему выглядела неуверенно, поэтому Анна добавила:

– Вы можете уйти в любое время, когда захотите. Я отправила письмо вашей сестре. Возможно, она скоро приедет.

– Хорошо. – Перл, казалось, испытала облегчение. – Я помню, что давала вам ее адрес.

Анна встала.

– Постарайтесь немного поспать. Вам не следует волноваться.

– Угу. – Лоб Перл был по-прежнему наморщен.

Анна вздохнула.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мэм.

Анна отнесла чашку из-под каши и ложку вниз и вымыла их. Уже стемнело, когда она отправилась спать на маленький тюфяк, приготовленный в комнате ее свекрови.

Она спала без сновидений и проснулась, лишь когда матушка Рен осторожно потрясла ее за плечо:

– Анна, тебе лучше встать, дорогая, если ты хочешь добраться до Рейвенхилла вовремя.

Только тут Анна наконец озаботилась мыслью: что граф подумает о ее пациентке?

В понедельник утром Анна с опаской вошла в библиотеку Эбби. Она проделала весь путь от своего дома, страшась противостояния с лордом Свартингэмом и надеясь вопреки всему, что он покажет себя более благоразумным, чем доктор. Граф, однако, выглядел как обычно: он был взъерошен и сердит, его волосы и шейный платок торчали вкривь и вкось. Он поприветствовал ее, проворчав, что обнаружил ошибку на одном из листов, которые она переписывала днем ранее. Анна облегченно вздохнула и принялась за работу.

После обеда удача все же оставила ее.

Лорд Свартингэм предпринял короткую поездку в город, чтобы проконсультироваться с приходским священником по поводу финансовой помощи в реконструкции апсиды. О его возвращении возвестила парадная дверь, грохнувшая об стену.

– Миссис Рен!

Анна вздрогнула от крика, последовавшего за ударом двери. Собака у камина подняла голову.

– Проклятье! Где эта женщина?

Анна подняла глаза. Она сидела в библиотеке, где ее всегда можно найти. Где, по его мнению, она могла быть?

Ноги, обутые в тяжелые сапоги, протопали по прихожей; затем высокая фигура графа загородила дверной проем.

– Что это я слышу о неподобающей беженке в вашем доме, миссис Рен? Доктору было очень неприятно говорить мне о вашем безрассудном поступке. – Он напряженными руками оперся на стол палисандрового дерева перед ней.

Анна задрала подбородок и попыталась посмотреть на него сверху вниз – не маленький подвиг, так как он пользовался превосходством своего роста, чтобы возвышаться над ней.

– Я нашла несчастную особу, нуждающуюся в помощи, милорд, и, естественно, доставила ее к себе домой, чтобы ухаживать за ней, пока она не выздоровеет.

Он нахмурился:

– Несчастную проститутку, вы хотите сказать. Вы сошли с ума?

Он был гораздо более зол, чем она ожидала.

– Ее зовут Перл.

– О, замечательно. – Он с силой оттолкнулся от ее стола. – Вы в близких отношениях с этой тварью?

– Я только хочу указать на то, что она женщина, а не тварь.

– Семантика. – Граф сделал пренебрежительный жест рукой. – Вы совсем не заботитесь о своей репутации?

– Моя репутация вряд ли имеет значение.

– Вряд ли имеет значение? Вряд ли имеет значение? – Он резко развернулся и начал мерить шагами ковер напротив ее стола.

Собака прижала уши и опустила голову, следя глазами за движениями хозяина.

– Я хотела бы, чтобы вы не пародировали мои слова, – пробормотала Анна, чувствуя, как румянец разливается у нее по щекам. Она пыталась сдержать эмоции, чтобы не выглядеть слабой в его глазах.

Граф в дальнем конце своего стола, казалось, не услышал ее ответа.

– Ваша репутация имеет большое значение. Вы считаетесь уважаемой женщиной. Ошибка, подобная этой, может очернить вас чернее вороны.

«В самом деле?» Анна выпрямилась за своим столом.

– Вы подвергаете сомнению мою репутацию, лорд Свартингэм?

Он остановился как вкопанный, повернув к ней разъяренное лицо.

– Не будьте дурочкой. Я не сомневаюсь в вашей репутации.

– Неужели?

– Ха! Я…

Но Анна опередила его:

– Если я уважаемая женщина, естественно, вы можете полагаться на мой здравый смысл. – Она чувствовала, как в ней нарастает гнев, сильное напряжение внутри головы грозило вырваться наружу. – Будучи уважаемой леди, я считаю своим долгом помогать тем, кто менее удачлив, чем я.

– Не используйте софистику в споре со мной. – Он указал на нее пальцем через комнату. – Ваше положение в деревне будет уничтожено, если вы продолжите придерживаться такой линии поведения.

– Я могу вызвать некоторую критику, – она сложила руки на груди, – но, думаю, вряд ли я обесчещена из-за акта христианского милосердия.

Граф издал грубый звук.

– Христиане в деревне будут первыми, кто осудит вас.

– Я…

– Вы чрезвычайно уязвимы. Молодая привлекательная вдова…

– Притом работающая у одинокого мужчины, – милостиво указала Анна.

– Я этого не говорил.

– Не вы, но другие.

– Это именно то, что я имею в виду! – прокричал он, надеясь, очевидно, что достаточная громкость голоса придаст ему силы. – Вы не можете общаться с этой женщиной!