Доминант (СИ) - Фогель Эра

Мое тело задрожало от холода и тихого ужаса.

— Я преподам тебе урок смирения и послушания.

С этими словами он завел мои руки над головой и скрепил их кожаными наручниками, которые в свою очередь крепились к тяжелой цепи, свисающей с потолка. Затем, мягким ремнем он скрепил мои руки чуть выше локтей, максимально сдвигая их вместе. Мои лопатки заломило от его резких движений, но я не издала ни звука. Следующим пунктом, он закрепил на мне корсет, сильно стянув грудь и ребра, причем он сделал это на моем выдохе. Поэтому каждый вдох теперь давался с трудом. Далее он опустился на корточки и такими же кожаными ремнями сковал мои ноги, широко расставив их, и закрепил ремни к цепям, прикованным к полу.

— За неумение вовремя закрыть рот ты провисишь час, — мужчина больно обхватил меня за лицо. — Издашь хоть один звук: всхлип, стон или упаси боже слово скажешь — провисишь два часа. Начнешь плакать и умолять — провисишь всю ночь. Кивни, если поняла.

Я кивнула.

Тогда мужчина обошел меня и завозился у меня за спиной. Снова послышался звук металла, и верхняя цепь потянула меня вверх до тех пор, пока мои ступни не оказались приподняты настолько, что я могла удерживаться только на пальцах ног. Тяжесть тела мгновенно дала о себе знать, и плечи заломило от неудобной позы. Дыхание тотчас сбилось, нагнетая панику.

Наконец мужчина остался доволен моим положением и неспеша направился к стене с аксессуарами.

— А за свою дерзость, — продолжил он. — Ты отведаешь моего хлыста. И помни про звуки!

Я отчаянно забегала глазами по лицу мужчины, чтобы разжалобить его, еще раз попросить о помиловании, но он даже не смотрел в мою сторону.

— И последнее, — мужчина взял какой-то тюбик и выдавил себе на ладонь немного геля. — Я заставлю тебя гореть изнутри за проявленную агрессию и истерику. Ты пожалеешь о каждом оскорблении, что мне нанесла.

Мужчина приблизился ко мне и провел рукой по промежности, чуть втирая гель. Леденящим холодом средство покрыло мою кожу, морозными иглами пронзая нервные окончания, и я зажмурилась от страха.

Глава 27

Маер вновь исчез с поля моего зрения, и я приготовилась к самому худшему. Однако первым кругом ада для меня стал не удар, а тот гель, что он нанес мне на кожу. После парализующего холода внезапно я почувствовала все разгорающийся пожар внизу живота. С каждой секундой его действие все усиливалось, и я сжала руки в кулаки, лишь бы не сорваться и не закричать. Во рту вмиг пересохло, и я старалась бесшумно хватать воздух ртом. В какой-то момент я почувствовала дикое нестерпимое возбуждение, но это ощущение разом прервалось, когда Маер ударил меня хлыстом.

Весь воздух разом покинул мои легкие, а на глаза навернулись слезы. Удар пришелся на ступни, отчего я потеряла равновесие и на несколько секунд повисла только на руках. Суставы и лопатки заломило от обездвиженности, мышцы плеч заныли от напряжения. Не могу сказать, что мне было очень больно, но ужас от ожидания боли сделал свое дело. Я вдруг перестала соображать что происходит и зажмурившись окунулась с головой в эту агонию.

Я слышала удары его хлыста, слова Маера и как мне казалось собственное оглушительно дыхание. И понимала, что через час моя пытка точно не кончится.

— Мелита, — все еще со злобой в голосе говорил Маер. — Ты — мое самое большое разочарование и самое бесполезное вложение, — мужчина провел сложенным хлыстом по моим ноющим мышцам спины. — Я думал твое воспитание сделает тебя моей идеальной игрушкой. Но в итоге, даже такая милая и тихая девочка как ты, за считанные дни стала требовательной, истеричной и стервозной.

Мужчина снова ударил меня в этот раз по спине. Конец хлыста зацепил мои волосы, и боль перекинулась еще и на голову. Слезы полились из моих глаз уже сплошным потоком. Я помнила, что Маер запретил мне плакать, но ничего не могла с собой поделать. Я снова потеряла равновесие, снова на время забыла как дышать. Пожар, что разливался теперь во всем теле, сжигал внутренности, тогда как наружный холод заставлял руки и ноги трястись.

— Я понял, что связываться с необученной сабмиссив — себе дороже, — говорил Маер, проводя хлыстом по моим ягодицам. — Я думал, что смогу воспитать тебя, смогу всему научить. Я все тебе дал, от всего оградил, старался доставить тебе удовольствие, а ты попыталась сесть мне на шею! Но я понял, что все вы лживые сучки, в каких бы условиях не воспитывались!

Новый удар опалил мне ягодицы, и в этот момент я поняла Маера. По сути, он требовал от меня совсем немного. Если бы я стала женой Мансура, то он бы запер меня в своем доме, и я бы только и делала, что убирала и готовила, всячески угождала бы всем его родственникам и не вылезала бы из беременностей. Я бы никогда не познала такой заботы и интимных удовольствий. А я поступила как последняя дура. Зная, что у Маера серьезные проблемы на работе, я позволила себе закатить истерику на ровном месте. Я не достойна такого мужчины, и пусть он лучше забьет меня до смерти. Я сама загнала себя в тупик. У меня нет будущего без Маера, а он уже не даст мне второго шанса.

Мне и самой хотелось наказать себя. И я искренне сожалела, что оказалась самой худшей из всех его девушек.

Тем временем, мужчина обошел меня и встал прямо перед моим лицом. Даже в подвешенном состоянии я была ниже его. Он провел сложенным хлыстом по моему лицу, и в моих глазах отразился ужас. Он делал так каждый раз перед ударом, значит сейчас он ударит по лицу?

Он хотел еще что-то сказать, но, взглянув мне в глаза, передумал. Мужчина бросил хлыст на кровать и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, а я осталась гореть в своем отчаянии.

Я снова позволила слезам заливать мое лицо, не заботясь о том, чтобы сохранять молчание. Пусть Маер меня услышит, пусть оставит меня здесь висеть хоть целую вечность! Только бы не возвращаться в мою прошлую жизнь! Не чувствуя ног от напряжения, я позволила себе просто повиснуть на руках, изо всех сил напрягая мышцы спины и плеч, чтобы унять боль в суставах. До безумия хотелось пить и согреться. Но я заслуживаю это наказание!

Не знаю сколько я так провисела, но постепенно на меня напала апатия и бессилие. Во мне словно выключилось что-то, и я перестала чувствовать свое тело. Почему-то стало так легко, а все вокруг плавно погружалось во мрак. Я закрыла глаза, уже не понимая, где нахожусь и в каком положении.

— Мелита! — я услышала голос мужчины прямо перед собой. — Очнись!

Я посмотрела вперед невидящим взглядом, понимая, что мне показалось, и тут же почувствовала успокаивающее тепло. Оно коснулось моего лица, шеи, плеч и стало последним, что я запомнила.

Глава 28

Маер был просто в бешенстве. Он не помнил был ли когда-нибудь в подобном состоянии раньше. Все рушилось прямо на глазах. Мало того, что его бизнес летел ко всем чертям, ему еще и грозил арест. Ареста еще можно избежать, если покинуть страну, но бизнес уже не спасти. И все случилось из-за Мелиты. Маер и подумать не мог, что эта тихая скромная девочка понесет за собой столько разрушений.

Он ехал к ней в надежде получить ответы на вопросы, зарыться носом в ее густые волосы, почувствовать тонкий аромат ее тела. Он хотел в последний раз насладиться близостью с ней перед тем, как окончательно засядет в Европе. Но наткнулся на подтверждение ее причастности. Как ни в чем не бывало она спокойно общалась с двумя парнями и своим преподом, не заботясь о том, что ее ждет Маер. Более того, она позволяет, чтобы ее трогали, да еще и пьет кофе из одного стакана с этим Капуром! Где ее воспитание! Эта та самая девушка, которая никогда не общалась ни с кем, кроме членов своей семьи? Которая краснела только от одного взгляда Маера? Сейчас он ее не узнавал. И если бы она молча села и признала свое недостойное поведение, ничего бы этого не было. Но Маер был на взводе. Истерика Мелиты — последнее, что ему сейчас было нужно. Поэтому, перед тем как окончательно разорвать с ней отношения, ему хотелось ее наказать. По-настоящему.