Завоеватели - Елена Хаецкая

Разенна рванулся было за ним, но демон, испустив душераздирающий вопль, повис у него на ноге, как чугунное ядро средней величины, и пока Разенна ковылял к замку, волоча Тагета по сырой осоке, черные ворота замка захлопнулись.

Синяка услышал за спиной адский скрежет опускаемой решетки. Он оказался в темноте. Торфинн со своими слугами исчез почти мгновенно. Здесь было тихо, темно и очень холодно. Тронув рукой стену, Синяка ощутил ледяное прикосновение металла. Он поежился. Стоять здесь босиком было очень неприятно.

Во мраке еле слышно звякнула цепь. Синяка осторожно пошел на звук и через несколько секунд нащупал в темноте что-то теплое и упругое. От неожиданности оба закричали одновременно. Потом юноша услышал чье-то прерывистое дыхание.

— Где здесь факел? — спросил он сердито.

В темноте опять звякнула цепь. Потом чей-то хриплый голос пробормотал:

— Слева от меня.

Синяка снял со стены факел, тихо подул на него и неожиданно затрещало пламя, освещая низкие, покрытые плесенью своды и физиономию синякиного собеседника, сидевшего на полу среди ядовито-зеленых грибов.

Физиономия не отличалась чеканными чертами: рот от уха до уха, маленькие моргающие глазки и длинный унылый нос. Свалявшиеся волосы субъекта были заплетены в неопрятную косу, перетянутую кожаным шнурком. Судя по всему, это был тролль или даже, может быть, великан, только очень захудалый.

Жизнь не баловала урода: он был прикован цепью к стене, и все его внушительное тело, обнаженное до пояса, было покрыто шрамами от раскаленных шомполов.

— Ты кто? — осторожно спросил великан, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Он сидел как раз у лестницы, которая, судя по всему, вела в жилые покои чародея. Вероятно, Торфинн использовал чудовище в качестве сторожа.

— Отойди от входа, — сказал Синяка, отгоняя тролля горящим факелом. Тот с воем отлетел к стене.

— Очумел? — жалобно заныл тролль. — Зачем издеваться-то?

Синяка не ответил. Держа факел в руке, он ступил на лестницу и, прежде, чем подняться наверх, обернулся к великану, который как раз изловчился и снова попытался схватить непрошеного гостя. Сильным ударом ноги Синяка оттолкнул бдительного стража. Он не много не рассчитал и разбил великану нос. Размазывая кровь по всей своей обширной физиономии, великан ругался и жаловался.

Синяка не слушал. Повернувшись к незадачливой нечисти спиной, он легко поднялся наверх и вскоре оказался в просторной круглой комнате, где в высоких медных канделябрах горело множество свечей.

Чародей был там. Он сидел за столом в кресле с высокой спинкой, увенчанной шарами из прозрачного хрусталя. Перед Торфинном на столе лежало несколько книг. В углу стола в маленькой серебряной курильнице дымились угольки. Слева от стола Синяка заметил прозрачный хрустальный шар на подставке в виде ног хищной птицы, сделанных из потускневшей меди. За спиной Торфинна на стене красовались оленьи рога и голова вепря с оскаленными клыками. Торфинн не мигая смотрел на своего неожиданного гостя.

— Входи, настойчивый юноша, — сказал он, наконец и облокотился о стол. Его черные глаза задумчиво изучали оборванца, бесстрашно стоящего перед самим Торфинном с факелом в руке.

— Да, значит, вот ты какой, — пробормотал Торфинн. — Синяка. Голубые глаза и темное лицо. Таков ты и в предании. — Он помолчал немного, потом глубоко вздохнул и указал рукой куда-то в сторону. — Возьми стул и садись, мальчик, потому что я буду говорить с тобой.

Синяка воткнул свой факел в железное гнездо на стене, потом нашел кресло без спинки и уселся прямо перед чародеем, поджав под себя одну ногу.

Торфинн небрежно бросил горсть какого-то вещества на угли курильницы, и в комнате потянуло сладким цветочным ароматом. Несколько минут чародей молчал, вдыхая запах курений и разглядывая Синяку сквозь дым, потом властно спросил:

— Сколько тебе лет?

— Я точно не знаю.

— Где ты родился?

— Думаю, в Ахене.

Торфинн помолчал еще немного. Синяка не шевелился и глаз не опускал, и Торфинн вдруг почувствовал себя неловко под этим взглядом. Он сильно ударил по столу ладонью, и что-то отозвалось в глубине комнаты хрустальным звоном.

— Я пришел в этот мир за тобой, — сказал Торфинн тяжелым голосом и выпрямился в кресле. — Слушай. Ты родился в Ахене, и тебе скоро восемнадцать лет. Кое о чем ты уже догадываешься, мальчик. Еще с детства ты научился скрывать многое из того, что обнаружил в себе, потому что иначе люди убили бы тебя.

— Откуда тебе это известно?

— Мне многое о тебе известно. Я расскажу тебе все, ничего не требуя взамен.

— Но у меня все равно нет ничего, чем я мог бы заплатить, — начал Синяка, но Торфинн остановил его.

— Ты последний в роду великих магов. Вот книга деяний твоего рода, мне удалось выкупить ее. — Он постучал пальцем по фолианту, украшенному несколькими пластинами янтаря. — Я могу подарить ее тебе, — добавил чародей и коснулся светлой кожи переплета кончиками пальцев, словно лаская.

Синяка густо покраснел.

— Я не умею читать, — сказал он честно и посмотрел на Торфинна исподлобья упрямым взглядом.

— Да? — Торфинн небрежным жестом смахнул книгу на пол. Одна янтарная пластина при этом раскололась. — Ну так слушай меня, мальчик. Ты родился в несчастливый год, когда Ахен начал умирать. Еще кипела жизнь на его улицах, еще жили там красивые люди, которые слушали музыку и слагали стихи, но небо над городом уже хмурилось, и из болот поднимались дрожащие звезды, и разливалась река Элизабет… — Он говорил нараспев, полузакрыв глаза, словно читая заклинания. Низкий гудящий голос пробирался в душу.

— Душа города стареет, — говорил Торфинн. — Завоеватели никогда не вошли бы в Ахен, будь он в зените своего могущества, как это было при Карле Незабвенном. Ахен был обителью Белой Магии, тяжким грузом на весах Равновесия…

— Объясни, — перебил Синяка.

Торфинн кивнул.

— Вот магия миров Элизабет, — сказал он, разводя в стороны ладони так, словно на каждой лежало по шару. — Вот Ахен. — Он поднял правую руку.

— Здесь жили белые маги и их было много. Сила их была велика, однако каждый обладал лишь небольшой ее частью.

— В таком случае, где обитель Тьмы? — спросил Синяка, заранее зная ответ.

Торфинн усмехнулся.

— Обитель Тьмы здесь, сынок, — сказал он. — В Кочующем Замке. И я был равен всему ахенскому магическому братству, когда творил здесь свои чары. Но вот город Ахен устал, и было решено оставить его на произвол судьбы, чтобы он спокойно погиб, когда придет его час. Однако Белые Маги Ахена приняли свое решение. Все свои силы, все знания они вознамерились вложить в последнего, кто появится на свет в их роду, и оставить его городу в надежде, что когда-нибудь он спасет их любимый Ахен. За это им придется заплатить собственным исчезновением, ибо ни одна чаша весов не должна перетягивать другую. Тебе понятно?