Деревня страха - Мартин Джексон

- Не стоит тебе так себя вести, Редклиф.

- Ну вот, мы уже опустили слово "мистер", да? Теперь что, сорвем с себя куртку, покажем здоровенную свастику на руке, и выбьем из меня все мозги?

Клайд встал и отодвинул стул.

- Я тебя предупреждаю, не испытывай судьбу...

- Это я тебя предупреждаю, сержант. Попробуй хоть пальцем дотронуться до меня, и ты в мгновение ока, как в сказке, очутишься в своей собственной кутузке. Не испытывай судьбу. Впрочем, испытывай - не испытывай, какая разница, для таких, как ты. Ты живешь со своими суевериями и называешь это чутьем. Кто совершил преступление? Да, конечно, тот, кто живет здесь недавно. Все та же старая история. Охота на ведьм. Клич "Бей жидов!".

Клайд снова уселся на стул. Он промахнулся второй раз подряд за один вечер. Редклиф был невиновен. И если никакие разумные доводы не смогли бы сейчас послужить ему защитой, то эта вспышка гнева, когда он сорвался на крик и на шее у него набухли жилы, свидетельствовала о его непричастности к происшедшему. Человек, совершивший подобное злодеяние, не отказался бы так легко от защиты и не ввязался бы вместо этого в словесную перепалку. Клайд чувствовал себя уставшим, ошарашенным и сбитым с толку. Он решил отправиться домой.

- Очень хорошо, мистер Редклиф, - сказал он тихим голосом, поднялся и направился к двери. - Я верю вам. Мне жаль, что вы не очень-то доверяете полиции, но, может быть, когда-нибудь ваше отношение к нам изменится. Извините за беспокойство.

Еще с целую минуту после ухода сержанта Редклиф стоял без движения и смотрел на дверь. Что случилось, удивлялся он, какую струну он задел? Он подошел к буфету, достал бутылку джина и плеснул себе порядочную порцию в бокал. Он отпил половину, и его передернуло. Он вообще-то не любил джин, но пить виски по случаю посрамления истэблишмента было бы слишком прозаично, а коньяк, несомненно, слишком шикарно. Вероятно, ему стоило попробовать водки. Зевая и почесывая голову, он опустился на стул. Его не оставляла мысль о том, что случилось. Клайд сказал, что один из парней находится в очень плохом состоянии. Это ужасно, даже если эти ребята действительно напакостили ему. А что если это не они, а кто-то другой, подумал он. И кто же все-таки это сотворил?

Редклиф почувствовал себя заинтригованным. Пока полицейские тычутся вокруг как слепые котята, истина, возможно, лежит у них под носом. И, возможно, подумал он, ему удастся добиться успеха там, где они бьются головой о стену. Здесь-то он и проявит себя. Идея раскрыть преступление буквально захватила его. Мотивация поведения человека и перевернутое сознание относились к тем двум темам, о которых он имел некоторое представление. Возможно, это сумасбродство заниматься такими вещами ради удовольствия. Но это как раз во вкусе Редклифа. И, кроме того, он спасет свое реноме. Он обернет неудачу в успех. Ведь у других-то это получалось, а чем Редклиф хуже них?

Он тут же решил еще на время остаться в деревне. Если зацепки не окажется и он не найдет ничего стоящего, хуже не будет - он не собирался никому рассказывать о своих планах. Веселый и довольный, он допил остатки джина из бокала, подумал о сержанте Клайде и усмехнулся. По правде говоря, не такой уж он и тупица. Что-то ведь в его сознании подсказало ему, что он напал на ложный след. И он даже не выказал никаких признаков должностного гнева, когда Редклиф оскорблял его. Нет, не такой уж он плохой малый. Редклиф встряхнулся. Надо последить за собой, а то так не заметишь, как станешь помощником ребят в синей форме, а это для него опасно. Можно разрушить свой имидж.

Тренч приобрел маленькую черную записную книжку, наподобие той, что пользуются полицейские, и заносил в нее подробности осуществляемой им кампании. Это помогало ему объективно судить о масштабах развернувшегося сражения. Он составил перечень вопросов, которые требовали его внимания, а на соседней странице фиксировал результаты своей деятельности достаточно было одного взгляда, чтобы видеть, насколько успешно продвигаются его дела. Главное - это стремительность. У него не было сведений, подтверждавших его интуитивные предположения, он не сомневался, что при воздействии определенного стимула зло может быстро разрастись, поэтому его надлежало искоренить на корню - и делать его нужно быстро, хотя и осторожно. В списке имелась графа, своего рода барометр морального климата. Благодаря разработанному им коду, ключ к которому хранился у него в голове, заметки в записной книжке не могли быть использованы против него. Обыкновенная записная книжка, испещренная рядами знаков и волнистых линий. Записи свидетельствовали о том, что еще предстояла огромная работа, хотя, судя по тем же записям, за очень короткое время ему удалось добиться весьма существенных результатов.

На повестке дня стоял вопрос, не терпящий отлагательств, - что делать с клубом консерваторов. Надо было срочно принимать какие-то меры в отношении всех тех, кто проводил там свое время за поглощением дьявольского зелья. Они поступали отвратительно и хотели еще больше усугубить положение. Тренч собирался положить этому конец. По некоторым вопросам достаточно было принять простые меры, хватило бы его прямого вмешательства как священника, и не более того. Но существовали две проблемы, над которыми требовалось поразмыслить. Разрешая их, Тренч не мог не учитывать, что полиция активно занималась поисками виновных в совершении двух актов возмездия. Ему следовало быть осторожнее.

Эти две сложные проблемы сильно разнились по характеру. Первая имела отношение к доктору Эдварду Шорту. Он переехал в деревню около месяца назади поселился в одном из красивейших домов недалеко от площади. Длинный и низкий коттедж в прошлом принадлежал директрисе местной школы. На первый взгляд казалось разумным, что в этом доме опять поселился человек науки. Но при более глубоком рассмотрении выявились неприятные факты. Доктор Шорт возглавлял исследовательские работы по разработке реактивного двигателя в научно-исследовательском центре, расположенном в пяти милях от Уэлсфорда. Данный факт, рассмотренный в связи с недавними изысканиями Тренча, вызвал у него глубокую озабоченность. Получалось так, что деревня приютила человека, по роду своей деятельности занятого разработкой устройств, которые, как о том писалось в книге "Сумерки разума", "...очень скоро окажутся в руках не думающих ни о чем военных чиновников, людей войны, относящихся к человеческой жизни ничем не лучше дикарей". Сама мысль о том, что такому человеку дозволено существовать и создавать оружие и другие безбожные устройства, вызывала у Тренча отвращение. То, что этот человек проживает в настоящее время в его приходе - достаточное основание для того, чтобы он, викарий, принялся за изучение возможности его выдворения из деревни, причем быстрого.