Навь. Книга 4 (СИ) - Борисов Олег Николаевич

— Опять ФАРК. Густаво жаждет крови. Мы потеряли много наших людей, полиция забрала груз. Да в конце концов дело не столько в этом грузе, а в том, что эти марксистско-ленинские гомики нанесли урон нашей чести. А это смывается только кровью. Так что, ФАРК теперь наши кровные враги, передайте всем. И пока голова Переса не окажется на столе у Густаво, урон не будет компенсирован.

— Хорошо, хефе. Они умоются кровью.

С утра нас разбудили отголоски нескольких мощных взрывов — что-то опять стряслось в этой латиноамериканской дыре. Впрочем, тут это национальная традиция — если тебя кто-то крупно обидел, а тем более не дай бог посягнул на твою честь, это смывается только кровью, как у всех горячих и не шибко развитых народов. Достаточно почитать любого классика, чтобы составить представление об идальго и их смешанных с индейцами потомках.

Я, от души позевывая, прошлепал босыми ногами на кухню — надо же хоть как-то проснуться, вчера мы с Гошей засиделись до глубокой ночи, обсуждая и составляя планы один лучше другого, которые, как и все планы, страдали одной чертой. Слишком много «если». Если так, а если не эдак, если есть такая информация, если нет и тэдэ, и тэпэ. Каманин обещал за нами заехать к одиннадцати, но до этого надо проснуться — разница в часовых поясах восемь часов, акклиматизация может затянуться.

А сейчас мой любимый кофе мне в помощь. Настоящий, колумбийский, не зря говорят, что хороший колумбийский кофе — это плохой колумбийский кокаин. Тем более, что вчера, роясь в запасах, я нашел пакет «Хуана Вальдеза». Да, кофе у них — это песня, и выращивают они исключительно арабику. Только вот варят они его, по моему мнению, «per anus» — разве можно варить кофе, как макароны? Кипятят воду, засыпают туда кофе, дают покипеть, потом ждут, пока все частички не опустятся на дно и пьют, не процеживая. Этот «тинто», как они его называют, я бы пить не стал — та же бурда вид сбоку, которая получается в капельной кофеварке. Нет, настоящий готовится только в турке. И чтобы с пенкой, и чтобы чуть вскипело.

Я закипятил воду и залил джезву с кофе кипятком, готовлю именно так. И на себя — черт его знает, вкусы этого Гоши, может ему нельзя. Когда по квартире поплыл божественный аромат кофе, в дверях показалась опухшая ото сна морда Гоши.

— Кофе?

— Ага, — я мстительно и с наслаждением вылил джезву в чашку, отхлебнул глоток. — Хочешь — вон турка.

Не удостоив меня ответом, он протиснулся в маленькую, не больше чем в наших «хрущобах», кухню. Я пожал плечами, и пошел в гостиную. Поудобнее сел в кресло, включил плазму…

На экране что-то явно творилось, нехорошее такое. Ну экстренное сообщение я понять смог, а дальше — кадры всплывающих над городом дымных столбов.

— Гоша, — крикнул я. — Иди сюда, переведи!

Его ведунское сиятельство пришлепало из кухни.

— Взрывы в Боготе, число погибших и раненых уточнется…

— Это, наверное, те, которые нас и разбудили, — я смотрел на встревоженное лицо дикторши. А ниче так латиночка, черненькая, с глазами, как черные маслины, красивая девочка, однако.

Я прихлебывал кофе и наблюдал за экраном. Хотя еще рано, обычно репортажи и мнения икспердов бывают не раньше, чем через полчаса, так что можно пока просто расслабиться и ждать Каманина.

В одиннадцать часов раздался звонок — но не в дверь, затюрлюлюкал сотовый, который куратор подогнал мне вчера.

— Алло?

— Каманин. Я задержусь, у нас тут ЧП.

— Это связано с теми взрывами?

— Ждите.

Ну теперь ничего не оставалось, как сидеть и ждать его.

— Подождем твою мать, — пробурчал я слова старой песенки.

Каманин появился через пару часов, и по нему видно, что он был очень озабочен.

— Новости смотрите? — кивнул он на плазму.

— Да, — подтвердил я, глядя на кадры с места событий. Видно было разрушенные дома, мигалки машин скорой помощи и полиции, и мешки. Те самые, в которых вывозят трупы. — Только пока ничего не говорят. Кто и зачем.

— Ну вот как раз кто и зачем, могу рассказать вам я. Все связано с тем самым самолетом, который недавно сел в аэропорту, и боевики картеля с полицией устроили там настоящее побоище. Теперь картель сводит счеты.

— С кем?

— С нашими друзьями революционерами, которые нам совсем не друзья. Дорогу им перешел ФАРК, наши упоротые марксисты. И сегодня на воздух взлетели три известные не только нам, но и им точки. Типография, склад якобы запчастей и жилой дом, в котором они оборудовали что-то вроде штаба. Жертв много. Но это опять же не наши проблемы, просто сейчас по городу не проехать без тщательной проверки документов. А поскольку мы вышли на них, то картель одним махом уничтожил плоды нашей работы. Теперь к Пересу не подлезть.

— Жаль. Нам как раз бы не помешало ознакомиться с плодами вашей информационно-аналитической деятельности, — я подал ему листок бумаги. — Нам нужно вот это.

Каманин внимательно проглядел текст.

— Ну и запросы у вас, — усмехнулся он. — Ладно, будет вам все это. Центр приказал оказать вашей группе полное содействие.

Каманин не соврал. К вечеру он привез нам все, что, как он считал, может помочь нам выйти на цель.

— Вот все, что у нас есть. В том числе и слухи от непроверенных информаторов. Анализируйте, думайте, потом запросите, что вам надо, — он протянул нам флэшку с информацией. — Только конкретно, а то у меня еще и свои дела есть, я как-то не только для вас нянька.

— Понял, спасибо. Завтра я вам позвоню и скажу, что нам требуется, — я обменялся с Каманиным рукопожатием и вставил флэшку в ноут.

Мы мучились с Гостевидом почти до утра, пытаясь сложить из кубиков с буквами «ж», «п», «а» и «о» слово «счастье», но так это и не получалось.

— Пока можно сказать только одно, — я потер свои красные, как у бешеной селедки или программиста, от пяления в монитор глаза. — ФАРК проводит сейчас какую-то операцию на юге. А конкретно — в Пасто. Посмотри, ложится это в твой пеленг?

Гоша отодвинул меня от монитора, и наложил на карту несколько векторов от движения артефакта.

— Если принять Пасто за рабочую гипотезу, то да. Дальше артефакт двигается на восток.

— Значит, нам надо попасть в этот Пасто. Один вопрос — как? — я вывел расчет карты от Боготы до Пасты. Получалось не очень хорошо. — Как ты думаешь, сколько проедут два европейца в арендованной машине по дикой местности в Колумбии без охраны?

— По идее, здесь должны быть перевозчики, — пожал плечами он. — Те, которые точно довезут пассажиров до места назначения и у которых все схвачено и с дорожными бандюками, революционерами и прочей криминальной братией.

— Звиздобратией, — проворчал я. — А по поводу пассажиров — нас довезут до места в кондиции полутрупов. Семнадцать часов на колесах — тут у любого морская болезнь случится. А что насчет авиации?

Я начал искать информацию по рейсам Богота-Пасто. А что, выходило вполне неплохо. Рейс Авианки из аэропорта Эль-Дорадо, ближайший — послезавтра, не каждый день они летают, и попадем мы точно в аэропорт Антонио Нариньо. За полтора часа и пятьсот баксов с носа по максимуму мы попадем точно по назначению, и никаких тебе горе-партизан и прочих куртизан на дорогах, самолету в воздухе кроме хренового техобслуживания может помешать только зенитная ракета или бомба внутри. Но что-то об этом мне не было известно. Хотя возможно что угодно — сядешь с каким-нибудь наркодельцом, его конкурентам пофиг, сколько летит всего в самолете. А вообще это вряд ли — такие люди в булочную на такси не ездят — в смысле летают на частных самолетах. А вот если какой-нибудь наркомент неудобный — тогда да, могут. За милую душу.

Так что когда Каманин навестил нас на следующий день, мы его огорошили по его же собственному выражению, изъявив желание ехать на юг.

— Ладно, будут вам билеты до Пасто на завтра. Деньги у вас есть?

Мы с Гошей переглянулись. Вот так, на дармовых харчах совершенно и забыли, что надо еще и платить. Тут Каманин прав, не за счет же посольства или его зарплаты ездить?