«Коламбия пикчерз» представляет - Татьяна Полякова

Мы с Женькой испуганно переглянулись.

– В Марфино.

– В Марфино? Зачем же вы к нам?

– Мы по карте, дорога… – предчувствуя худшее, начала я. – По карте еще сто двадцать километров на север.

– Дальше только лесовозы. Ну, рыбаки еще, конечно, и охотники. Но на вашей машине туда лучше не соваться. На Марфино вам у Шерны надо было сворачивать, вот там дорога есть. А здесь… Коля, – громко позвала она. Из-за перегородки появился Коля, здоровенный парень в белом халате и смешном колпаке. – Девушки спрашивают, от нас до Марфина доехать можно?

– Смотря на чем. Под окном ваша тачка?

– Да, – пискнула я, с тоской вспомнив, что до Шерны отсюда километров сто.

– Ну, если угробить не жалко…

Тут появился третий персонаж, женщина лет сорока, тоже в белом халате и косынке.

– Так вроде делали дорогу прошлым летом? – спросила она.

– Делали. Да ее лесовозы в хлам разбили. Хотя, может быть…

Дискуссия продолжалась еще минут десять, решено было послать за неведомым Павлом, который «все знает». Мы с Женькой переводили взгляд с одного на другого и отчаялись не только проехать в Марфино, но и поесть сегодня. Однако вскоре нам принесли борщ и котлеты по-киевски. Мы вынуждены были признать, что они наивкуснейшие. Тут и Павел появился. Взглянул на нашу машину и сказал:

– В принципе, проехать можно, я вас, если что, вытащу.

Провожали нас всем рестораном, желали счастливого пути и долго махали вслед.

– Аборигены здесь добродушные, – заметила довольная Женька, следуя по узкой улочке за потрепанным «газиком», за рулем которого восседал Павел, рослый молодец лет тридцати.

– Меня больше интересует, что они дорогой называют.

– Да ладно, Павел сказал, вытолкает в случае чего.

Я вздохнула. Мы между тем покинули город, но, несмотря на мои опасения, дорога, которая теперь шла через лес, была вполне сносной, то есть ничуть не хуже той, по которой я на свою дачу езжу. В общем, я немного приободрилась и стала поглядывать по сторонам веселее. Мы проехали одну деревню, затем вторую, и тут дорога кончилась. Зато глаз порадовали экскаваторы, горы щебня и песка. Павел, подождав, когда мы подъедем, сообщил:

– Дорогу делают, видите. Если проскочим, значит, полный порядок.

Я с изумлением воззрилась на лунный пейзаж, пытаясь понять, что он тут собирается «проскакивать». Женька деловито с ним что-то обсуждала, я решила не вникать в целях сбережения душевного здоровья. «Газик» рванул вперед, а Женька за ним след в след. Трижды казалось, что мы завязнем в песке, но господь в тот день был снисходителен к нам, и мы, как ни странно, проскочили. Павел в очередной раз притормозил, дождался нас и радостно крикнул:

– Ну, все, дальше просто. По основной дороге двигайте, никуда не сворачивая, и часа через три будете в Марфине.

Женька протянула ему пятисотенную, он обиженно сказал «много», взял двести рублей и, развернувшись, поехал обратно.

– А мне здесь нравится, – начала болтать Женька. – Граждане совершенно не испорчены цивилизацией. А ты заметила, как они говорят?

– Мы же на Севере, северяне «окают», южане «акают».

– Нет, ты вслушайся, по-моему, очень красиво. Речь такая певучая. И котлеты замечательные.

Асфальтовая дорога, которая началась внезапно, как только мы прошли зону барханов, так же внезапно и закончилась.

– Чего это он сказал, три часа езды до Марфина? – вдруг нахмурилась Женька. – Здесь же чуть больше ста километров.

– По щебенке особо не разгонишься, – философски заметила я.

Конечно, добрые люди в ресторане оказались правы, дорогой это можно было назвать весьма условно, но проехать шанс был, и мы малой скоростью катили себе дальше и очень обрадовались вдруг появившемуся указателю: «Марфино, 62 км». Если есть указатель, значит, и дорога должна быть. Чем ближе мы подъезжали к заветному городу, тем лучше становилась дорога, так что в конечном счете уложились в два часа двадцать минут, что Женька сочла своей большой заслугой из тех, что сродни подвигу, и минут десять только об этом и говорила.

Марфино, вопреки моим ожиданиям, оказалось очень симпатичным городом. Центральная улица радовала обилием цветов, особняками девятнадцатого века и фонтаном в центре небольшой площади. Торговый центр, банк, здание администрации с развевающимся на легком ветру триколором. Два уличных банкомата, которые я приметила, убедили меня в том, что с цивилизацией здесь порядок.

– Сейчас спросим, где у них тут монастырь, и пойдем на разведку. Вон купола, церковь какая-то. Может, наш монастырь?

– Может, – не стала я спорить, хотя куполов вокруг было достаточно.

Мы подъехали к церкви, Женька буркнула:

– Сиди здесь. – И пошла за сведениями.

Минут пятнадцать я терпеливо ждала, затем решила, что лучше мне присутствовать при выяснении маршрута. Когда я вошла в церковь, Женька разговаривала с батюшкой, тот что-то втолковывал ей, расстелив на подоконнике карту. Я настороженно приблизилась, поздоровалась, батюшка ответил, а Женька с разнесчастной физиономией сообщила:

– Оказывается, монастырь вовсе не в городе. Отсюда до него еще километров тридцать пять.

– Ну… – пожала я плечами. – Где семьсот километров, там и восемьсот.

Женька вздохнула, и я поняла, что грядут испытания.

– Прямой дороги туда нет. То есть есть, железная, можно доехать на поезде, только ходит он по нечетным дням и сегодня уже ушел.

– Отлично, – кивнула я, потому что не нашла слов, которые могла бы произнести при батюшке.

– А вам зачем в монастырь? – спросил он.

– Мы на экскурсию. Наслышаны о ваших славных краях, вот и решили… – улыбнулась я, подозревая, что улыбка вышла не совсем искренней.

– На экскурсию? – он вроде бы не поверил. – Так вам лучше в другую сторону, сто двадцать километров южнее. Там находится Ферапонтов монастырь, там музей, фрески, и места очень красивые.

– Мы хотели бы в Рождественский монастырь, – ответила Женька, повергнув батюшку в раздумья.

– Сказать по чести, смотреть там нечего, – счел своим долгом сообщить он. – Монастырь только восстанавливать стали. Там раньше тюрьма была. Сами понимаете… Живут семь монахинь и послушницы.

– Они что, сами монастырь восстанавливают? – удивилась Женька.

– Нет, зачем сами? Там строительная бригада. Матушка Татьяна за работами смотрит. Женщина она очень строгая. – Тут батюшка улыбнулся в пышную бороду и хмуро добавил: – МГУ закончила, журфак, а потом решила, что жизнь в миру не для нее. Но хватка у нее такая, думаю, лет через десять монастырь будет краше, чем прежде.

– Постойте, – нахмурилась я. – Но если монастырь восстанавливают, как-то туда материалы доставляют?

– По железке. И дорога туда, в общем-то, есть, только через озеро, на пароме переправляться надо, и сегодня вы уже опоздали.

– А когда паром?

– Первый в семь утра.

– Спасибо, – вздохнула Женька.

– Карту себе оставьте, – предложил батюшка. Мы еще раз поблагодарили его и вышли из церкви.

– Придется ночевать здесь. Думаю, проблем с гостиницей не возникнет.

– Евгения Петровна, а не ты ли говорила, что надо доверять своей интуиции и приглядываться к знакам судьбы? – ехидно спросила я.

– А что там с твоей интуицией? – насторожилась она.

– Интуиция мне подсказывает, что если наше паломничество обрастает такими трудностями, значит, нечего и соваться.

– Ты что, предлагаешь вернуться? После того, как мы восемьсот километров отмахали? И все без толку?

– Хорошо, пойдем искать гостиницу, – вздохнула я.

С гостиницей проблем не возникло. В ближайшей нас приняли с распростертыми объятиями, номер оказался вполне приличным, что примирило меня с действительностью. После ужина в ресторане жизнь и вовсе показалась прекрасной. Я намеревалась отдохнуть, но Женька потащила меня в город, часа за три мы обошли все церкви (здесь их было пять) и прогулялись по симпатичным улочкам с застройкой девятнадцатого века. Даже Евгения Петровна, несмотря на свой энтузиазм, еле волочила ноги. Узнав, где находится переправа, мы отправились спать. Я была уверена, что усну мгновенно, но не тут-то было. Женька сопела рядом, а я то к окну подходила и долго смотрела на спящий город, то принималась читать, то вновь пыталась уснуть, и так до самого рассвета. Разумеется, вскочив в шесть часов, Женька едва смогла меня растолкать. Сонная и злая, я переместилась в машину, поклявшись, что последний раз иду на поводу у подружки.

Переправа находилась километрах в десяти от города. Женька ворчала, что мы опоздали, и неслась как угорелая. Увидев указатель, мы свернули, и всю мою сонную одурь как рукой сняло. Перед нами открывалась картина необыкновенная. Ровная гладь озера, а на той стороне огромные сосны, насколько хватал глаз – сплошные леса. Воздух был чистый, и птичьи голоса звучали до того звонко, что перекрывали даже шум машин.

– Обалдеть, – сказала я.