Леопард из Рудрапраяга - Джим Корбетт

Наблюдая за поведением собаки, можно было понять, что делал леопард. Как только он вышел со двора и спустился по ступенькам, ведущим к дорожке, собака замолкла и легла, напряженно вглядываясь и время от времени рыча в том направлении, где исчез людоед.

Комната, которую нам предоставили, не имела окон. Чтобы спать спокойно, оставалось одно: наглухо закрыть довольно солидную дверь, что исключало поступление чистого воздуха. Поэтому мы решили провести ночь на веранде. Собака, очевидно, принадлежала людям, занимавшим помещение до нас, и привыкла спать с ними, так как, очень довольная, она улеглась у нас в ногах, создав этим ощущение безопасности, пока мы по очереди бодрствовали все длинные часы этой ночи.

ОТСТУПЛЕНИЕ

Наутро, только рассвело, мы с большой осторожностью подошли к трупу и были разочарованы, заметив, что леопард к нему не возвращался. Мы ведь считали, что он должен это сделать, после того как ему не удалось схватить одного из нас накануне.

В течение дня, пока Ибботсон занимался кое-какими присланными ему служебными бумагами, я, взяв ружье, бродил в надежде подстрелить леопарда. Тропить по твердой, покрытой сосновыми иглами почве невозможно, поэтому я направился на выступавшую часть горы, за которой, как говорили жители, начинаются густые заросли джунглей. И действительно, оказалось, что здесь очень трудно передвигаться: в дополнение к этим густым зарослям, в которые просто невозможно было проникнуть, там встречалось много скал с крутыми обрывами, на которых человеческая нога никогда бы не смогла удержаться. В этой местности было удивительно много дичи, я нашел следы каркера, горала, кабанов и одинокой сероу, пересекавших тропы. Следов леопарда, за исключением немногих очень старых, не оказалось.

В то время как мы завтракали, принесли капкан, присланный из Рудрапраяга. К вечеру мы понесли его с собой на прогалину и там установили; затем в труп была положена отрава — цианид. Я не опытен по части ядов, так же как и Ибботсон. Однажды перед тем, как выехать из Найни-Тала, в беседе с приятелем-врачом я упомянул, что правительство выразило желание, чтобы были испробованы все возможные средства для уничтожения людоеда, однако для моей задачи применение яда бесполезно, так как донесения показывают, что на леопарда яд не оказывает никакого эффекта. Потом я упомянул, какие яды были испробованы, и тогда он порекомендовал цианид как наиболее эффективный для представителей семейства кошачьих. Об этом я рассказал Ибботсону, и несколько дней назад прибыло достаточное количество цианида и капсюлей. Наполнив их ядом, мы вставили несколько штук в тело убитой в тех местах, где леопард его рвал и ел.

Мы питали всяческие надежды, что в эту вторую ночь людоед вернется к своей жертве, и, так как он заметил нас на дереве прошлой ночью, мы решили на этот раз засидки не делать, а оставить людоеда на волю судьбы — в жертву капкану и яду. На большой сосне около дорожки мы построили махан, куда набросали сена. Мы расположились там после того, как пообедали — готовил Ибботсон на примусе. В этом комфортабельном махане мы могли лежать, полностью вытянувшись, разговаривать и курить, так как единственный смысл нашего присутствия — это слушать звуки, доносившиеся оттуда, где находился труп. Мы спали и бодрствовали по очереди в надежде услышать гневный рев леопарда, если он случайно наткнется на капкан, — ведь здесь нельзя было направить его точно по пути, ведущему в приготовленную ловушку. Один раз в течение ночи мы услышали лающие звуки каркера, но они пришли с противоположной стороны, а не с той, откуда мы ожидали появления леопарда.

Как только забрезжил свет, мы слезли с дерева и, согрев себя чашкой чаю, подошли к трупу, который нашли на том же месте и в таком же положении, в каком его оставили.

После первого завтрака Ибботсон отбыл в Рудрапраяг, а я начал паковать вещи. Напоследок, прежде чем отправиться назад в пятнадцатидневное путешествие в Найни-Тал, я перекинулся несколькими словами с местными жителями. В это время пришла группа людей и сообщила новость — в деревне в четырех милях отсюда была убита корова. Они подозревали, что ее убил людоед, так как в предутренние часы прошлой ночью (той, когда он преследовал Ибботсона и меня от дерева до веранды дома) леопард настойчиво пытался сломать дверь дома старосты.

Эти люди усердно просили меня, чтобы я отложил свой уход в Найни-Тал и пошел вместе с ними в их деревню, захватив с собой капкан и яд.

Дом старосты стоял на небольшом холмике, со всех сторон окруженном распаханной землей. К нему вела дорожка, которая в одном месте проходила по мягкому и болотистому грунту; здесь я обнаружил следы людоеда.

Староста видел, что я иду долиной и приближаюсь к его дому. Он встретил меня дымящимся чаем, заваренным свежим молоком и подслащенным пальмовым сахаром. Пока я пил во дворе этот чудесный напиток, сидя на красном диване, обитом кожей горала, он показал мне дверь, которую две ночи назад леопард пытался выломать. Староста, к счастью, имел внутри дома немного пиленого леса, предназначенного для ремонта крыши; этими бревнами он подпер дверь изнутри.

Хозяин был стар и страдал ревматизмом, поэтому послал своего сына показать мне убитую корову, пока он приберет и приготовит дом для меня и моих людей.

Я увидел, что туша молодой, хорошо упитанной коровы лежала на ровной небольшой площадке немного выше тропинки, протоптанной скотом. Для установки капкана положение лежащей туши было самым выгодным. Спина была повернута к разросшимся кустам роз, а копыта вытянулись к однофутовой меже, на которой и устроился леопард, пожирая ее, причем его передние лапы находились между ног жертвы.

В этом месте я разрыл землю, отбросил ее в сторону и установил капкан там, где леопард ставил свои лапы, прикрыв ловушку большими зелеными листьями. Потом, набросав тонкий слой земли, я положил на это место сухую листву, кусочки сухих веток и осколки кости, все точно в таком положении, в каком я это нашел между ногами коровы раньше. Ни один человек из сотни, подойдя к трупу, не смог бы заметить, что земля вскопана и там установлен смертоносный капкан.

Закончив эти хлопоты, я вернулся назад тем же путем и взобрался на дерево, которое находилось на полпути к дому старосты; оттуда в случае необходимости мне было бы удобнее оказаться у капкана.

К вечеру пара темноспинных серебряных фазанов и их выводок из пяти цыплят, за которыми я наблюдал, вдруг встревожились и поспешно побежали вниз с горы, а несколькими минутами позже появился каркер, выскочивший прямо на меня. Он немного «полаял» под моим деревом и удалился с крайней осторожностью, поднимаясь как бы на цыпочках вверх по горе. Ничего не произошло после этого, и, когда под деревом стало слишком темно и я уже не мог разглядеть даже мушку моего ружья, я спустился с дерева и в свою очередь крайне осторожно и почти на цыпочках, хотя был обут в башмаки с резиновыми подошвами, направился к деревне.