Арабская сказка - Татьяна Белая

Обессиленные и счастливые упали на кровать, и почти моментально заснули. Именно сейчас между ними возникло что-то большее, чем обыкновенная страсть. Самиру и Елизавете уже не так важно стало слияние тел. Аллаху было угодно, чтобы соединились и переплелись их души.

Лизу разбудил монотонный и противный голос муллы с минарета. За окном едва рассветало. Самира рядом не было. Она накинула халат и тихонько вышла из комнаты. Осмотрелась в коридоре. Его плетеные сандалии из тонко выделанной крокодиловой кожи стояли у комнаты, в которую он вчера её не пустил. Неслышно ступая, она подошла к чуть приоткрытой двери и осторожно глянула в щелочку. Самир сидел на коленях со сложенными определенным образом ладонями и молился. На голове его была кумма, белая шапочка. На теле длинная, белая рубаха. Глаза закрыты.

Лиза змейкой скользнула обратно в спальню и улеглась в постель. Через несколько минут сон сморил её. Ведь, практически, они уснули не более двух часов назад.

Вновь проснулась, когда за окном уже было светло. Самир безмятежно спал рядом. Она приподнялась с подушки и стала внимательно рассматривать его лицо. На брови с правой стороны у него был небольшой шрам. Лиза осторожно провела по нему и по носу с едва заметной горбинкой пальцем, желая разбудить. Не получилось. Больше всего ей нравились его губы. Нижняя была слегка вывернута вниз, что явно говорило об упрямом характере. Женщина нежно прихватила её своими губами. Веки Самира дрогнули, но он не проснулся.

Она прилегла на подушку и продолжала любоваться своим шоколадным красавцем. Хотя прекрасно понимала, что он не принадлежит ей. И никогда не будет. Чужой муж. Законный супруг трех женщин! Елизавета никак не могла понять, как они делят Самира между собой? Как их сердца не разрывается от ревности? Для русской женщины, это казалось непостижимым.

"А хотела бы ты стать единственной женой этого мужчины?" — мысленно спросила она себя. И затруднялась найти однозначный ответ на собственный вопрос. Как не крути, но в своей семье её слово всегда было решающим. И что бы там Самир не говорил о равноправии женщин, по сути, он властелин. Это у него в крови, в генах. И не вытравишь. Вряд ли он поднимет руку на жену. Но пригвоздить может одним взглядом. Она уже испытала это на себе. Став его супругой, ей бы пришлось жить по его правилам. Умный и изворотливый араб и в Коране найдет оправдание любому своему поступку. Все так, но какая-то неведомая и неподвластная сила тянула её к нему. И бедная Лиза ничего не могла с собой поделать.

Она глянула на часы. Было половина одиннадцатого. Мария уже давно должна быть дома. О том, что подруга скажет ей, Лизе даже представить было страшно. Собралась встать, но руки Самира обхватили её и повалили обратно.

— Куда это мы собрались? — весело спросил он.

— Ты проснулся, соня? Времени уже много. Представляешь, что мне Маша устроит?

— Позвони и предупреди, что у меня.

— Я, думаю, она догадалась, — вздохнула Лиза. — Прислуга видела, как вчера утром ты увозил меня.

— Вот и прекрасно, — сказал он, набрасывая на неё одеяло и прижимая к себе. — Значит, волноваться не будет.

— Легко сказать.

— Лиз, у нас всего два дня осталось. И никуда я тебя не отпущу, — прошептал он, страстно припадая к губам. — У меня другие планы.

— Погоди, погоди, — лукаво улыбаясь и вяло изображая сопротивление, шутливо произнесла та, — а положенная молитва?

— Аллах милостлив. Простит, — сверкнул глазами Самир. — В утреннем намазе я ему уже все сказал и покаялся.

Она снова лежала у него на плече и гладила бархатную грудь. Этот мужчина умел покорять. Самое ужасное, Лиза вдруг поняла, что это ей нравится. Безумно нравится принадлежать ему без остатка, выполнять его волю. Что тоже было невероятно для весьма строптивой женщины, каковой она являлась.

— Лиз, ты меня простила? — тихо прошептал Самир ей на ушко.

— За что?

— Ты понимаешь, за что, — усмехнулся он. — Должен тебе признаться, я сильно разгневался. Совладать с собой не мог.

— Но, почему?

— Почему? — возмущенно уставился он на женщину. — Представить, что ты вернешься в Россию и тут же попадешь в объятия другого мужчины, — вскочил он с кровати, сжимая кулаки. — Это невыносимо!

Лиза с улыбкой наблюдала, как он надевает халат, разжигает кальян и пытается успокоиться, затягиваясь дымом. По выражению его глаз, можно было прочитать все. Самир не умел скрывать свои эмоции. Он сделал несколько глубоких затяжек и продолжил:

— Я, может, впервые понял, что такое ревность. Клянусь Аллахом, первый раз в жизни.

— Неужели? — иронично заметила Лиза. — Нет, я действительно на тебя не сержусь. Нас с тобой уже не переделать, — насмешливо произнесла она, вставая и присаживаясь рядом.

— Понял, что такое ревность, говоришь? А я вот не в силах понять логику твоих жен. Представляю такую картину. Приехал ты, предположим к первой жене. Пообщался, исполнил свой супружеский долг и отправился домой, — начала она, беря с тарелки персик. — Проезжаешь мимо дома второй жены. Ты же говорил, что они рядом в одном районе живут. А там во дворе детишки играют. Увидели тебя и кричат: "Папа, папа, иди к нам". Как любящему отцу не остановиться? — лукаво улыбнулась Лиза. — Зашел ко второй. Супруга рада, обхаживает тебя. Ну, и со второй возлег на ложе. Почему нет? Едешь дальше. По пути дом третьей. И снова та же ситуация. Дети видят отца. Супруга нежна и ласкова. Ну, как не ублажить женщину? — Самир слушал её и улыбался.

— А потом, с сознанием честно выполненного долга перед супругами и Аллахом, возвращаешься в свой дом. Как там пророк Мухаммад говорил? "В совокуплении каждого из вас — садака". Выходит ты сразу три подарка заслужил. Трижды герой.

— О, Аллах, Милостливый и Милосердный, — складывая ладони и поднимая глаза к потолку, с улыбкой произнес Самир, — за что Ты послал мне испытание в лице этой женщины? Она богохульствует, а я слушаю её речи. И нет у меня сил, не только изгнать её из дома своего, но из сердца и души. Так овладела она моими десницами, что все прощаю.

— Это я к тому, как они тебя не ревнуют? Дома рядом. Вышла твоя первая жена на балкон и видит, что твой автомобиль уже у дома второй супруги стоит. Понятно, чем ты там занимаешься.

— Лизонька, у них другое воспитание, — пожал плечами Самир. — А ты уж напридумывала. Я не забегаю к женам на полчасика. Отстрелялся и пошел. Люблю поиграть с детьми. Позаниматься с ними. И остаюсь у супруги на ночь. Никогда сразу не иду к другой.