Луна моего сердца (СИ) - Иванова Инесса

Я полностью потеряла контроль над своими чувствами, и то, что вчера ещё казалось отвратительной обязанностью, сегодня превратилось в сладкую муку, длящуюся слишком долго. Тело жаждало проникновения, внизу живота разлилось напряжение.

Хозяин молчал и на какую-то долю минуты отстранился, что вызвало у меня стон разочарования.

— Я сейчас, — прохрипел он над моим ухом. — Не оборачивайся.

Секунды тянулись невыразимо долго, но наконец я почувствовала на себе тяжесть мужского тела и призывно подняла таз навстречу упирающемуся в промежность члену. Я так желала скорее почувствать его в себе, что начала ерзать и постанывать. Лёгкий укус в плечо вызвал крик боли, тут же сменившейся спазмом внизу живота.

Жадные поцелуи в шею только усиливали мои страдания.

— Пожалуйста, хозяин, — молила я, но тот не спешил, скорее всего, намеренно затягивая прилюдию. Я чувствовала его твёрдый член не маленьких размеров, и тем не менее без всяких сомнений мечтала только о том миге, когда он ворвётся в меня.

— Все вы шлюхи, — усмехнулся лежавший на мне мужчина, больно сдавив грудь. И через мгновенье влажный член уткнулся между моих ягодиц и стал растягивать меня совсем не там, где я ждала его.

— Не лежи бревном, — услышала я горячий шёпот сзади. — Не впервой же.

Я боялась пошевелиться от резкой боли, пеленой опустившейся на глаза. Металась, не помня себя от страха, но хозяин медленно продолжал проникать внутрь, пока бедра не коснулись моих ягодиц. Он затих, давая мне отдышаться. Боль ушла, слезы катились по щекам, я снова начала дрожать.

— Какая ты тугая! — прошептал он и принялся медленно двигаться. — Давай же, подмахивай тазом.

Я с ужасом ждала возвращения боли, но вместо неё меня заполнила нарастающая нега. Я закрыла глаза и попыталась двигаться навстречу мужскому органу, сношавшему мою узкую дырочку с такой силой, что я боялась умереть от разрывов прямо здесь, на молодой зелёной траве и земле, ещё не согретой летним солнцем.

Я лежала, придавленная телом оборотня и ждала, пока это закончится. Внутри всё горело огнём, я постоянно теряла ритм, но казалось, мой любовник этого совсем не замечает. Его руки шарили по моему лицу, больно оттягивали голову, намотав на кулак мокрые пряди волос.

И я, понимая женским чутьём, чего он добивается, стонала и двигалась быстрее, превозмогая дискомфорт и боязнь, что он проникнет ещё глубже. Я ловила себя на мысле, что в своё время надо было позволить Найтвеллу любить меня в последнюю встречу таким же образом. И хоть в этом насолить насаживающему сейчас меня на член, как на огромный кол, оборотню.

— Молодец! — Я ощутила грубый поцелуй на шее. — Не останавливайся! Вот так…

Только теперь я осознала, что мы наконец двигаемся в едином ритме, и мне даже немного приятно. Движения хозяйского члена отзывались горячей волной, возникающей внизу живота и разливающейся по телу. Я крепче прижималась спиной к груди мужчины, наши скользкие от пота тела слились в одно, и это было приятно: ощутить себя частью другого существа. Сильного, с крепким мускулистым телом и бесстыжими руками, небрежно лапающими мою грудь.

Бешеный ритм страсти, которую я, если и не разделяла, то потворствовала ей, достиг апогея. Пара сильных толчков, и я почувствовала, как семя хозяина заполняет меня, и от этого хотелось плакать. Наверное, сходное чувство переживают участницы мистерий, считающие, что их обсеменяют Боги.

Я одновременно испытывала радость женщины, уверившейся в своей привлекательности, и стыд, от того, что только что извивалась под мужчиной чужого вида и хотела его. Внизу живота скопилась тяжесть, тело жаждало продолжения.

Хозяин лег на спину рядом и тяжело дышал, я же затихла и осталась на животе с разведёнными ногами: осквернённая и втоптанная в грязь. Я должна была испытывать отвращение к оборотню, использовавшему меня и одновременно оставшемуся верным клятве беречь мою девственность, но мало того, что в душе не было ненависти к затхватчику, в какой-то степени я была ещё ему и благодарна.

Если он пообещал принять меня как женщину, то так и сделает. Наше соитие на траве — только начало. Рэв Торгский, как меня уверяли все вокруг, всегда держит слово. По крайней мере, я угодила ему и даже приспешникам Ордена.

— Довольна? — насмешливо спросил хозяин, тихонько шлёпнув меня по ягодице. Его рука спустилась к промежности, что вызвало у меня тихий стон.

— Да, — с придыханием ответила я и затихла, ожидая продолжения. Но к моему неудовольствию, его не последовало. Ни поцелуев, ни доброго слова, ни простого участия.

— Пойдём в дом, — голос хозяина вновь сделался чужим и официальным. Мы молча оделись и отправились вверх по тропинке, прочь от берега и примятой тяжестью наших тел травы со следами белого семени.

Я обернулась и окинула прощальным взглядом реку, вскользь взглянув на то место, где спрятала флакон с зельем. Я обязательно за ним вернусь, но позже.

Хозяйская рука коснулась моей, заставив вздрогнуть.

— Обопрись на меня, тут крутой подъём, — проговорил оборотень, и я безропотно подчинилась. Отныне это моя судьба: быть ведомой, утехой и рабыней. Мужчина, несколько минутами ранее жестоко терзавший мою девственность, вдруг стал заботливым и предупредительным. Он бережно придерживал меня, помогая забраться наверх, туда, где начинался короткий путь к его дому.

А потом отпустил меня и зашагал рядом, как случайный попутчик. Насупленное молчание служило сигналом, что хозяин о чём-то раздумывает. Я надеялась, что о моей дальнейшей судьбе и в тоже время боялась спросить прямо.

Мы почти добрались до цели, когда Рэв тронул меня за плечо:

— Посмотри мне в глаза и скажи: это у тебя впервые?

Я с радостью выполнила приказ и не отводя взгляда, ответила:

— Да.

— Почему не сказала?

Я пожала плечами, опустив глаза, и тихо промолвила:

— Боялась…

— Иди к себе и отдыхай. Завтра можешь не спускаться раньше обеда. Боану я предупрежу, — усталым голосом произнёс хозяин. — Я постою пока здесь.

На пороге двери, ведущей в заднюю часть дома, я расслышала, как он ругнулся вполголоса:

— Проклятый Храмер!

Обернуться я так и не решилась, тенью проскользнула наверх, в спасительную темноту комнаты, и, не раздеваясь, как подкошенная рухнула на разобранную ко сну кровать. Силы вдруг оставили меня и хотелось только одного: забыться и уснуть. А когда я проснусь — приму ванну с отваром череды. Вода смоет как следы моей похоти, так и прикосновения чужих грубых и сильных рук, которых мне так не хватало сейчас. А после чистая и отдохнувшая, вернусь к своему плану.

С этими мыслями я и провалилась в чёрный сон.

Глава 12

Весь следующий день я не видела хозяина. Боана сказала, что он ушёл рано утром, пока я ещё спала. В какой-то мере, это меня даже обрадовало, потому что я не знала, как буду смотреть ему в глаза и что в таких случаях надо говорить.

Распорядительница дома только понимающе улыбалась, видя мою рассеянность и неразговорчивость. От всего этого мне было ещё более неловко: почему-то не хотелось выглядеть в глазах метрессы доступной и корыстной. Раньше бы меня не волновало, что думают слуги-полукровки, но теперь, почти став равной им, я, наконец, разглядела, что мы не так уже и отличаемся.

Эта мысль поначалу привела меня в ужас. Я воспитывалась с твёрдой верой в собственное божественное происхождение, и дар, которым каждая из нас наделена с рождения, был лишним тому доказательством. Полукровки обладали им в меньшей степени, а Пришлые и вовсе походили на безголосых птиц, вся красота которых без способности к пению пропадала зря и годилась только для зачатия более удачных особей.

Оказавшись по другую сторону, я впервые почувствовала бессильную ярость, желание царапать ногтями стену, отрицая, что та сделана из камня и не поддастся жалким попыткам сломать её. Я теряла свой дар.

Огоньки пламени больше не желали плясать по кончикам моих пальцев. Всё, что я смогла сделать — это добиться ощутимого покалывания и покраснения ладоней. Меня словно обескрылили, отняли то, чем я гордилась и благодаря чему считала себя особенной, аристократкой крови и госпожой земли Илиоса.