Пророк и сумрак - Сергей Лукьяненко

– Или потому, что Антон его спас… – кивнул Жермензон. – И важно то, что «отец Надьки». Наш маленький друг не похож на детей, которые называют девочек так фамильярно. Значит…

– Значит, пророчество завязано и на Надю, и мальчик-пророк с ней должен подружиться…

– И касается всех Иных – «вы нас всех» тут не зря. Но финальную роль сыграет Антон. – Похоже было, что Жермензон не первый раз так вот играет в «мозговой штурм» с Глыбой.

– Очень интересно, правда! – просиял Глыба. – Хотелось бы услышать. Надеюсь, Джору сумеет объяснить мальчику, как пророчествовать.

– Джору, может, и сумел бы, – сказал Гесер, входя в комнату. – А вот я не смог.

Он присел к нам (странное дело – мне казалось, что у стола раньше стояло только три стула), взял бокал (а вот четвертого бокала на столе точно не было, тем более налитого!). Посмотрел на меня, хмыкнул, глотнул коньяка. Сказал:

– Не идет мяч в ворота. Парень Иной, парень и впрямь пророк. Только мы ошиблись, он не Высший, он первого-второго ранга.

– Для пророка это не критично, – сказал Глыба. – Ну, реже будет пророчества выдавать, вот и все.

– Тут ведь дело не только в инициации, – продолжал Гесер. – И не в понимании технических деталей. Это я объяснил, мальчик-то смышленый. Но нужен еще соответствующий настрой. Готовность пророчить. А ее вызвать труднее. Сколько я ни возился, так ничего и не вышло, блуждает где-то в облаках…

– Маму, наверное, вспоминает, – сочувственно сказал Глыба. – Я ведь тоже ребенком в Дозоры попал, скучал по родным ужасно…

– Борис Игнатьевич, можно я с ним поговорю? – попросил я.

– Попробуй, – легко согласился Гесер. – Не думаю, что это поможет, но попробуй. Только не затягивай, уже почти двенадцать ночи, у мальчишки глаза слипаются…

Вслед мне смотрели сочувственно и одобрительно, но без всякого энтузиазма.

Иннокентий Толков, десяти с половиной лет, пророк первого уровня Силы, еще не спал. Сидел на полу возле горы игрушек от щедрот Ночного Дозора и вертел в руках игрушечный телефон. При моем появлении он смутился и быстро положил телефон в разноцветную гору – игрушка была для совсем уж малышей, несколько крупных кнопок с цифрами, при нажатии на которые играла какая-то веселая китайская музыка, и кнопка, чтобы записать какую-то свою фразу. У Нади, когда ей было года три, тоже был такой «телефон». Мне стало совсем нехорошо.

– Привет, Кеша, – сказал я и уселся рядом на полу.

– Добрый вечер, дядя Антон, – сказал Кеша.

– Ну у тебя и сокровища, – неловко сказал я, вытаскивая из горы игрушечный вертолетик. – Моя Надя хотела таким поиграться…

– Вы ей отнесите, – спокойно сказал Кеша. – Мне ведь не надо.

Я посмотрел ему в глаза – и мое «нехорошо» превратилось в «ужасно».

– Ты это к чему? – нарочито бодро спросил я.

– Мне дядя Борис все рассказал. Что за мной охотится зверь из Сумрака. И что вы его не сможете остановить.

– Зачем? – спросил я, обращаясь, конечно, не к мальчишке. – Зачем?

Но Кеша ответил:

– Он сказал, что это последний шанс меня мотивировать. Что я должен собраться с духом и сказать пророчество. Тогда зверь отстанет.

– Ну?

– У меня не получается. – Мальчик виновато опустил глаза. – Я старался, честное слово! Извините…

Он еще и извиняется перед нами…

– И что потом? – спросил я.

– Дядя Борис сказал, что раз не получается, то не стоит зря мучиться. Надо лечь и поспать. Может быть, зверь и не придет. И тогда все будет хорошо, а утром у меня обязательно получится.

– Но ты не лег спать, – сказал я.

– Страшно, – просто ответил мальчик.

– Ты правда старался? – спросил я.

– Да. Что я, дурак, что ли? Но дядя Борис сказал, что если надежды нет, то хватит зря стараться.

Он поднял на меня глаза и попросил:

– Вы идите, правда. Я поиграюсь немного и лягу.

– Если надежды нет… – сказал я. – Если нет надежды… – Похлопал себя по карманам. Достал телефон. – Подожди-ка, Кеша…

Вообще-то звонить десятилетней дочери в полночь – не самое педагогически верное решение. Но я позвонить не успел – телефон звякнул в моих руках, и я поднес его к уху.

– Да?

– Пап, ты мне хотел позвонить? – Голос Нади был абсолютно не сонным и очень, очень заведенным.

– Хотел.

– Вы сражаетесь? С этим зверем?

– Нет, Надя, мы не будем с ним сражаться. Мы не сможем его победить.

– А если…

– И ты не будешь с ним сражаться!

– Но ты ведь хочешь, чтобы я пришла? – уточнила Надя.

– Да, но только вовсе не для того чтобы сражаться, а для… – начал я.

Дохнуло холодом. В воздухе возник овал темного свечения, опоясанный белыми искрами. Из него шагнула Надя – босиком, одетая только в розовую пижаму.

– …того, чтобы у Кеши появилась надежда, – закончил я, глядя на дочь.

– Папа, у меня получилось, как у Гесера! – радостно сказала Надя. – Ой. Привет!

Нет, Надя не смутилась. А вот Кеша покраснел и опустил глаза.

– Надя, я боюсь, у нас очень мало времени, – сказал я. – Может быть, всего несколько часов. Кеша должен сказать свое первое пророчество. Он знает как. Но у него не получается. Мне кажется, что ты можешь ему как-то помочь.

– Может, мне его поцеловать? – невинным голосом спросила Надя. – Для воодушевления? В мультиках всегда помогает!

Вот ведь маленькая… маленькая… нет, не ведьма, конечно. Но что-то от ведьмы в ней есть. Как в любой женщине.

– Боюсь, дело не в поцелуях, – сказал я. – Надя, поговори с мальчиком. Попытайтесь понять, в чем проблема. Я… я буду рядом. Минут через пять вернусь.

Я вышел, закрыл за собой дверь и подумал, что через пару лет уже остерегусь оставлять дочь с мальчишками наедине. Ну надо же! Поцелую! Телевизор все-таки надо выкинуть…

– Антон!

Я зашел в комнату, где сидели Гесер, Алишер и Жермензон. Коньяка в бутылке, кажется, даже прибыло, что наводило на подозрения. Глыба куда-то делся, но замена московского прорицателя на казахского боевого мага ничуть не повлияла на времяпрепровождение всей компании.

– Было какое-то… движение… – вглядываясь в меня, сказал Гесер. – Скажи, ты не сделал никаких глупостей? Не телепортировал парнишку отсюда?

– Нет, это Надя, – сказал я. – Я ее позвал… поговорить с мальчиком. Она всю жизнь знала, что она – Иная. Может быть, подскажет что-нибудь?

– Самоотверженный отец, – сказал Гесер.

– Ну вы ведь этого хотели? – уточнил я. – Когда говорили мальчику, что если надежды нет, то не стоит стараться.

Гесер медленно покачал головой.

– Нет, Антон. Спасибо, что ты так высоко ценишь каждое мое слово, но это не было намеком. Я просто сказал, что надежды нет. Не имея в виду твою дочь…

– А ведь красиво было бы… – задумчиво произнес Жермензон. – Жаль…

И тут «движение», о котором говорил Гесер, почувствовал я. Будто колыхнулся Сумрак, вздрогнул, выплескивая энергию, и застыл.

– Пойду-ка я надеру Наде уши, – сказал я.

– Девочкам уши драть нехорошо. – Гесер встал. – И это не она.

– Это Тигр, – сказал Жермензон, вставая.

– Антон, бери дочку и уходи. – Алишер достал из кармана браслет из трех переплетенных колец – золотого, серебряного и медного. Продел в него левую руку, поболтал в воздухе, будто примеряясь к незримому грузу.

– Вы чего? – спросил я. – Вы же сказали…

– Мало ли, что мы сказали, – пожал плечами Жермензон. – И вообще… если удастся выгадать час-другой – это может все решить. По Сумраку он не пройдет, Гесер?

– Нет, – твердо сказал Гесер.

– Может, все-таки попросить Инквизицию… или Завулона…

– Я просил. Четверть часа назад. В помощи отказано.

– Тогда своими силами, – бодро произнес Жермензон. – Очень любопытный… как вы, молодежь, это называете, Али?

– Экспириенс, – сказал Алишер и встряхнул рукой с браслетом. Его тело окутало белое свечение. Он тряхнул рукой снова, свечение угасло.

– Точно, – просиял Жермензон. – Экспириенс! Не думал, что меня что-то сможет удивить, но этот Тигр – и впрямь новый жизненный опыт.

И в этот миг наверху грохнуло. Сильно, гулко – будто что-то взорвалось. Маги подняли головы, прислушиваясь.

– Семен, – сказал Гесер. – Я же велел не вмешиваться… Жалко, что в Дозоре не практикуются телесные наказания.

– Можно ввести, – оживился Жермензон.

– Он осторожненько, – сказал Алишер. – Ребята не хотят сдавать офис без боя. Ну… хотя бы символически…

Гесер посмотрел на меня:

– Антон, твоя задача проста. После того, как Тигр спустится по лестнице и появится в том конце коридора, у нас будет от трех до пяти минут. Ты можешь что-то сделать… для очистки совести. Одно-два заклинания, только постарайся его не злить… А потом хватай дочь и уходи. Она сумеет открыть портал.

– Я и сам могу, – без особой убежденности сказал я.

– Вот и хорошо. Уходите. И даже не пробуй прихватить с собой пацана. Не геройствуй понапрасну, тебе еще жить да жить.

– Не стану, – кивнул я, с отвращением понимая, что говорю правду.