Огонь повсюду - Александр Белаш

Маленькие, огненно-яркие и нестерпимо горячие — по обряду их следует держать на ладонях. Ожогов они не оставляют, пока не скажешь им «Огонь!», но могут сильно обжечь, если ты вызвал их зря, пустой забавы ради. Но люди Искусства ничего зря делать не должны.

— Что? что? почему? — попискивали саламандры, искря и перебегая по пальцам.

— Я хочу огня.

— Сколько огня ты хочешь, человек?

— До смерти.

— До чьей?

— До моей. Вы возьмете себе все, что будет вокруг, — кроме той вещи, в которой есть душа; это маленькая деревянная статуэтка. Вы отнесете ее туда, куда я подумаю.

— Хорошо! хорошо! — закивали они плоскими головками с огнистыми глазами. — Жизнь — хорошая плата, берем! Договор свят, мы выполним!

— Ты, придурок, — ударил кто-то кулаком в дверь, — ты там что, наркоту куришь?

— Сейчас! — огрызнулся я, отпуская саламандр с ладоней в запредел. Верзила, стучавший в кабинку, был плотно налит пивом; его не хватило даже на пять-шесть новых слов брани.

Солнце заходит

Солнце заходит. Последнее солнце в жизни. Хочется насмотреться на людей, на город, на деревья, хочется позвонить своим и попрощаться — но все оно как-то некстати, не ко времени, и думается: «А!.. потом!»

Вот только «потом» не будет. Работа такая — даже умирать приходится по-деловому, в спешке.

Жасмин не пошел на обман — ждет с распростертыми объятиями:

— Уголек, ты сделал верный шаг! Рад видеть тебя. Готов беседовать откровенно; мы оба хотим этого, верно?

Я киваю. Странно он смотрится перед смертью — веселый, жизнерадостный, довольный как слон; так вот посмотришь на кого — и не подумаешь, что ему осталось жить чуть-чуть.

— Хочешь разгадку? О, пожалуйста, ничего скрывать не стану! Я убедил твою подружку, что вещь, которую я даю ей, — не бомба. О бомбе даже разговора не было! Я ей внушил, что это — средство против колдунов, как таблетка против комаров, которая вставляется в розетку. Магическим был только взрыватель — он сработал в доме и пометил ближайшую жертву. Вот и все!.. Она — послушай! — стремилась к тебе и мучилась оттого, что надо расстаться. Видя ее терзания, я сам едва не плакал… Но если бы она не приняла мои условия — представляешь, какой бы удар ждал коммуну? Полиция, расследование, аресты — полный крах и позор. Кико, нам с Угольком — кофе! Самый крепкий кофе, какой можешь сварить.

Ракита, неопалимая моя купина! Сейчас мы встретимся — на миг, не дольше. Надеюсь, мы успеем взглянуть в глаза друг другу. Ты ни в чем не виновата, ты ничего не ведала. Ты достаточно страдала — хватит. Я был причиной твоей беды, я и расплачусь за все. Обвинить тебя будет некому.

Из огня в огонь — какой короткий путь! Как мало мне досталось… Но теперь я знаю — ты меня не разлюбила, ты горевала обо мне. И я — сейчас как никогда — люблю тебя.

Возродись, побывай здесь, подружись вновь с Гиттой, помоги ей уехать в солнечный край. Или нет: помоги прогнать дождь и туман. Помоги как умеешь. Потому что огонь — в нас. Огонь не бывает без дров; мы — пища огня. Грош нам цена, если мы отсыреем и сгнием под этим дождем, не дав и язычка пламени.

— Ты хочешь сказать что-то? — участливо заглядывает мне в лицо Жасмин.

— Да, — с изумленьем слышу я свои последние слова. — Огонь!!!

Они появляются сразу везде — маленькие, юркие, горящие; они бегут по потолку, по шторам, по стенам и оставляют за собой сливающиеся огненные следы. Жасмин, сразу все поняв, ревет от ярости, мечет в них заклинания, но зря — вызванные на смерть, они не знают пощады, их не погасишь.

Ты! Здравствуй — и прощай! Я вижу твою улыбку. Не плачь — это потом, когда-нибудь, когда ты возродишься.

Пламя охватывает мою кожу. Кожа лопается и горит. Так больно, что вам не понять, но я молчу — я гляжу, как бьется на полу отвратительная туша, правившая здесь силой страха и мрака. Он вскакивает, скачет как паяц, рвется в дверь, но пламя тянется к нему и лижет, лижет, лижет.

Ты не уйдешь, Жасмин, — огонь повсюду!

Да будет пожар!