Слова сияния - Брендон Сандерсон

Далинар встал и начал мерить шагами комнату, перейдя к описанию жуткой твари, поднявшейся из озера.

— Оно оставило после себя углубление в дне озера, — объяснил Далинар. — Представь, что ты нарисовала на полу тело, а потом наблюдала, как это тело выдирает себя из земли. Представь, каким тактическим преимуществом обладало бы такое существо. Спрены перемещаются быстро и легко. Один из них может проскользнуть за ряды солдат, затем подняться и напасть на вспомогательный персонал. Каменное тело этого чудовища наверняка непросто сокрушить. Шторма... Клинки Осколков. Увиденное заставляет меня задуматься, не для борьбы ли с подобными существами они на самом деле были созданы.

Навани улыбнулась, не переставая писать.

— Что? — спросил Далинар, замерев на месте.

— Ты солдат до мозга костей.

— Да. И что?

— Это так мило, — ответила она, закончив. — Что произошло дальше?

— Со мной заговорил Всемогущий.

Он передал ей слова настолько точно, насколько хорошо смог запомнить, перемещаясь по комнате медленными, спокойными шагами.

«Мне необходимо спать дольше», — подумал Далинар.

Он больше не был молодым, как двадцать лет назад, алети, способным бодрствовать всю ночь напролет с Гавиларом, слушая за чашей вина о планах брата, а на следующий день бросаться в битву переполненным энергией и жаждой соперничества.

Когда он закончил рассказ, Навани поднялась, убирая письменные принадлежности. Женщина записала его слова и поручит своим ученым, вернее, его ученым, которых она присвоила, сопоставить слова на языке алети со сделанными ею записями. Хотя, конечно же, сначала удалит все строки, где он упоминает о деликатных вопросах, таких, как, например, смерть Всемогущего.

Она также займется поиском исторических упоминаний, подходящих под его описания. Навани любила, чтобы все было четко и определенно. Она подготовила временную линию всех видений, пытаясь выстроить из них единый рассказ.

— Ты все еще собираешься обнародовать обращение на этой неделе? — спросила она.

Далинар кивнул. Он распространил его среди кронпринцев неделю назад, тайно. Кронпринц собирался обнародовать его в лагерях в тот же день, но Навани убедила его, что будет мудрее вести себя по-другому. Новости просачивались, но у кронпринцев появилось время подготовиться.

— Обращение распространят публично через пару дней, — ответил он. — До того, как кронпринцы смогут оказать дальнейшее давление на Элокара, чтобы он его отозвал.

Навани поджала губы.

— Это необходимо сделать, — сказал Далинар.

— Предполагалось, что ты их объединишь.

— Кронпринцы как избалованные дети, — проговорил Далинар. — Чтобы изменить их, потребуются крайние меры.

— Если из-за тебя распадется королевство, мы никогда не сможем его объединить.

— Мы позаботимся о том, чтобы оно не распалось.

Навани оглядела его с головы до ног и улыбнулась.

— Должна признать, мне по нраву твоя более уверенная в себе версия. Если бы я только могла одолжить немного этой уверенности, когда дело касается нас...

— Я достаточно уверен в том, что касается нас, — сказал Далинар, притягивая ее ближе.

— Правда? Потому что эти перемещения между королевским дворцом и твоим комплексом тратят кучу моего времени каждый день. Если бы я переехала сюда, скажем, в твои покои, только подумай, насколько все стало бы удобнее.

— Нет.

— Ты уверен, что нам не позволят пожениться, Далинар. Так что еще остается? Дело в моральных принципах? Ты сам сказал, что Всемогущий мертв.

— Что-то либо правильно, либо нет, — упрямо ответил он. — Всемогущий здесь ни при чем.

— Бог, — решительно проговорила Навани, — ни при чем, независимо от того, правильны или нет его приказы.

— Э-э. Да.

— Осторожно, — сказала Навани. — Ты начинаешь говорить, как Джасна. Так или иначе, если Бог мертв...

— Бог не мертв. Если Всемогущий умер, значит он никогда не был Богом, вот и все.

Женщина вздохнула и, все еще находясь в объятиях кронпринца, поднялась на цыпочки и поцеловала его, отнюдь не скромно. Навани полагала скромность показной и легкомысленной. Поэтому поцелуй получился страстным, она сильно прижалась губами к его рту, запрокинув голову Далинара назад, желая большего. Когда она отступила, он почувствовал, что ему не хватает воздуха.

Навани улыбнулась, затем повернулась собрать свои вещи — Далинар не заметил, как она уронила их во время поцелуя — и направилась к двери.

— Терпение не является моей добродетелью, как видишь. Я так же испорчена, как кронпринцы, и привыкла получать то, что хочу.

Он фыркнул. Ни то, ни другое не являлось правдой. Навани могла быть терпеливой. Когда это ее устраивало. На самом деле она имела в виду, что в настоящий момент это ее не устраивало.

Навани открыла дверь, и капитан Каладин собственной персоной заглянул внутрь, оглядывая комнату. Мостовик, несомненно, подходил к делу со всей серьезностью.

— Проследи, чтобы светледи в целости и сохранности добралась до дома в конце дня, солдат, — сказал ему Далинар.

Каладин отсалютовал. Навани прошествовала мимо него и не попрощавшись вышла из комнаты, закрыв дверь и снова оставив Далинара одного.

Кронпринц глубоко вздохнул, подошел к стулу и устроился около камина, чтобы немного подумать.

Он очнулся некоторое время спустя, когда огонь в камине погас. Шторма, теперь он засыпает посреди дня? Если бы только не тратить столько времени по ночам, ворочаясь с боку на бок, с головой, полной тревог и обязательств, которые никогда не должны были принадлежать ему. Что стало с теми беззаботными днями? Меч в руке, уверенность в том, что Гавилар возьмет на себя все трудные вопросы?

Далинар потянулся и встал. Ему требовалось проверить, как идут приготовления к обнародованию королевского обращения, а затем разобраться с новыми стражниками...

Он замер. На стене комнаты виднелось несколько глубоких белых царапин, образующих глифы. Раньше их не было.

«Шестьдесят два дня, — гласили глифы. — Смерть последует». 

Немного позже Далинар стоял, выпрямившись и сложив руки на груди, и слушал, как Навани совещалась с Рушу, одной из ученых Холинов. Адолин находился рядом, изучая кусок белого камня, найденный на полу. По всей видимости, его выломали из каменного орнамента, обрамляющего окно комнаты, и использовали, чтобы написать глифы.

«Спину прямо, голову вверх, — сказал себе Далинар, — даже если хочется просто сесть и обмякнуть в кресле».

Лидер не может обмякнуть. Лидер держит ситуацию под контролем. Даже когда кажется, что он едва ли что-то контролирует.

Особенно в таком случае.

— Ага, — проговорила Рушу, молодая женщина-ардент с длинными ресницами и пухлыми губками. — Взгляните на эти небрежные линии! Несовершенная симметрия. Тот, кто это написал, не привык рисовать глифы. «Смерть» написана почти полностью неправильно, больше похоже на «сломанный». И смысл неясен. «Последует смерть»? Или «следуй за смертью»? Или «шестьдесят два дня до смерти последователей»? Глифы неопределенны.

— Просто скопируй их, Рушу, — сказала Навани. — И не болтай об этом ни с кем.

— Даже с вами? — рассеянно спросила Рушу, продолжая писать.

Навани вздохнула и подошла к Далинару и Адолину.

— Она действительно хороша в своем деле, но иногда немного рассеянна. Так или иначе, Рушу владеет искусством письма лучше, чем кто бы то ни было. Это одно из ее многочисленных увлечений.

Далинар кивнул, подавляя свои страхи.

— Зачем кому-то понадобилось делать такое? — спросил Адолин, уронив камень. — Это какая-то скрытая угроза?

— Нет, — ответил Далинар.

Навани встретилась с ним взглядом.

— Рушу, — сказала она. — Оставь нас на минутку.

Женщина сначала не отреагировала, но поспешила удалиться при повторной просьбе.

Когда она открыла дверь, снаружи показались солдаты Четвертого моста во главе с капитаном Каладином, на лице которого застыло мрачное выражение. Он проводил Навани и, вернувшись, обнаружил надпись, после чего немедленно послал людей проверить и привести ее обратно.

Он явно считал, что упущение произошло по его вине, полагая, что кто-то прокрался в комнату Далинара, пока тот спал. Кронпринц жестом пригласил капитана зайти внутрь.

Каладин поспешил в комнату, и оставалось надеяться, что не заметил, как при его появлении Адолин сжал челюсти. Далинар сражался с Носителем Осколков паршенди, когда Каладин и Адолин встретились на поле битвы, но он слышал разговоры об их стычке. Его сыну явно не нравилось, что этот темноглазый мостовик возглавил Кобальтовую стражу.

— Сэр, — сказал Каладин, делая шаг вперед. — Мне стыдно. Одна неделя на службе, и я уже вас подвел.

— Ты выполнял приказ, капитан, — ответил Далинар.