Стоять в огне - Богдан Сушинский

– Да хоть и я мог бы пойти, – сразу же вызвался Федор Готванюк. – Если доверите.

– Хорошо, пойдешь, – согласился Беркут, немного поколебавшись. – Предупреди фельдшера, чтобы задержался и минут через десять зашел ко мне. А вы, ребята, отройте вокруг лагеря еще несколько окопов. На всякий случай. Нужно подготовиться к круговой обороне. Кажется, «рыцарям» уже не сидится за крепостными стенами, решили подышать лесным воздухом.

А еще через несколько минут, когда все вышли, Беркут, превозмогая боль, наставлял Готванюка:

– Как только придешь, сразу встретишься с командиром. Предупреди его, что Феликс Романцов не должен знать о твоем появлении. И еще: попроси держать этого беглеца подальше от штаба и никуда не отпускать из лагеря. Никаких доказательств у нас пока нет – так Иванюку и скажи, но считаю, что через пару дней мы их получим. И еще… Если этот Феликс Романцов из-под Курска станет проситься в наш отряд, пусть пока не переправляют.

18

Готванюк вернулся к следующему полудню. Отряд Иванюка перебазировался в глубь урочища, и до него было не менее трех часов пути. Федор вышел на рассвете, и за это время настолько устал, что едва держался на ногах.

– Иванюк не поверил мне, – доложил он Беркуту. – Вообще не поверил.

– Что значит: «не поверил»? Что ты от меня? Что выполняешь мой приказ?

– Нет, просто он стал требовать доказательств. Которых у меня не было. А без доказательств, мол, подозревать человека он не может. Иванюк несколько раз говорил с Романцовым. Тот подробно описывает село, в котором родился, называет фамилии председателя колхоза и бригадиров. И брат у него служит на Северном флоте. В плен попал уже за Днепром. Сначала был во временном лагере где-то под Киевом. А недавно его перевезли сюда. Находился в бараке, куда согнали самых крепких для отправки в Германию, на работы. Словом, зацепиться не за что. Поэтому Иванюк и не верит.

– Ну, то, что не верит, может, и правильно делает… Но ведь мы не требуем судить Романцова. Речь идет об осторожности. Фактов у нас пока что нет, это так. Но и то, что ему рассказал о себе Романцов, тоже не убеждает. Чем завершилась ваша встреча?

– Иванюк пообещал, что некоторое время будут присматриваться к Романцову.

– И все?

– Спрашивал, отчего это Беркут не увеличивает отряд? Предлагал присоединить нашу группу к его войску.

– А ты?

– Ответил, что мы делаем свое дело честно. Нападаем на противника почаще, чем они. И не убегаем в леса, а держимся под боком у Подольска. Действовать так в составе большого отряда мы бы не смогли.

– Да ты – стратег! Только, знаешь, я тоже подумывал: а не объединиться ли? По крайней мере, большие операции нам уже пора проводить совместно с отрядом Иванюка и согласовывать их с другими отрядами. Связи с Москвой у него все еще нет?

– Кажется, нет.

– «Кажется»!.. – хмыкнул Беркут. – Об этом нужно было узнать точнее. Если до осени у него не появится рация, придется посылать кого-нибудь через линию фронта. Давно пора.

– А что будет с Романцовым? Если окажется, что подозревать его не в чем, тогда?..

– Тогда облегченно вздохнем. И извинимся. Ты хотел еще что-то сказать?

– Да так, ничего… Когда прощались, Иванюк вдруг стал расспрашивать о тебе. Он ведь видел тебя всего один раз. Да и то мельком. Интересовался, правда ли, что хорошо владеешь немецким и свободно разгуливаешь по Подольску в форме эсэсовского офицера.

– Куда как свободно! – усмехнулся Беркут, осторожно поворачиваясь на бок, чтобы не потревожить раненую ногу. – Бываю на всех балах местного офицерства.

– Ничего не поделаешь: где бы хлопцы Иванюка не появлялись, везде слышат о Беркуте. Говорят, будто ты даже разъезжал на лимузине в форме фашистского генерала.

– Раз говорят – надо попробовать.

– Знаешь, о чем я думал, пока шел? Может, стоит привести этого Романцова к нам? Ведь интересуется же человек.

– В том-то и дело, что очень уж напористо он интересуется.

Оставшись один, Беркут еще раз попытался проанализировать обстоятельства, при которых пленный оказался в лагере Иванюка. Теперь, имея представление о планах гестапо относительно «Рыцарей Черного леса», он не верил, что Штубер мог допустить побег Романцова. Пленных привезли в крепость, чтобы отрабатывать на них приемы рукопашного боя, как на манекенах. Фельдфебель сам сказал об этом Мазовецкому во время их дружеской беседы. А докладывая Штуберу, что тренировка закончена, этот же фельдфебель заявил, что пленные в подземелье. Стало быть, фашисты не собирались отвозить их вечером в лагерь. Опасались нападения партизан. Как же в таком случае машины с пленными оказались на шоссе? И почему этому Романцову так легко дали бежать? Даже не преследовали его? С другой стороны, невозможно, чтобы спектакль с докладом фельдфебеля был разыгран специально для него. Штубер не мог предвидеть появления Беркута в крепости именно в это время.

Фельдшер сказал, что лежать придется еще недели две. А тем временем Штубер будет действовать. Судя по всему, он задумал большую операцию. И толчком к ней наверняка послужил его, Громова, визит в крепость. Штубер понял, что наговорил «оберштурмфюреру Ольбрехту» много лишнего, но потом, видимо, решил: почему бы не извлечь выгоду из собственной болтовни. Теперь, когда Беркут знает, что в крепости находятся пленные, он легко поверит «беглецу». Тем более, что Романцов сможет сообщить несколько совершенно правдивых деталей о событиях и обстановке в крепости.

Словом, похоже, что Романцова подключили к неожиданной, не спланированной заранее операции, на которую Штубер пошел без соответствующей подготовки. В конце концов, не так уж и велика трагедия, если провалится еще один агент из аборигенов. Ну а то, что Крамарчук стал свидетелем «побега»… Так ведь кто мог предвидеть такое?

Уходя из крепости, Беркут твердо решил, что появится там еще раз – ровно через три дня. Ему казалось, что игру со Штубером стоит продолжать. В конечном итоге, если не его самого, то хотя бы нескольких «рыцарей» можно было бы заманить в лес и здесь основательно допросить. Но теперь все срывается. Впрочем, уже и сейчас у него есть основания предупредить партизанские отряды о возможной засылке к ним «рыцарей». Именно на это намекал гауптштурмфюрер. Так что польза от распития коньяка в башне Штубера очевидна.

Вошел Мазовецкий. В землянке было душно, и Владислав помог командиру выйти на воздух. На поляне за лагерем они сразу же разделись до пояса – самое время позагорать.

– Странная тишина, – задумчиво произнес поляк, растирая свое крепкое мускулистое тело. – С некоторых пор я больше всего опасаюсь именно тишины. И вообще, может, война уже давно закончилась и мы зря сидим здесь?

– Если вот так, тихо, посидим еще неделю, немцы наверняка всполошатся: куда девались партизаны?

– Ага, – кивнул Мазовецкий, – так всполошатся, что бросят на розыски несколько полков под прикрытием самолетов. Но особенно встревожится наш друг Штубер.

– Меня сейчас больше интересует этот загадочный беглец Романцов. Одно из двух: либо это действительно пленный, но завербованный фашистами, либо профессиональный провокатор. В обоих случаях его следует ликвидировать.

– У Иванюка есть кое-какие связи, правда, не очень надежные, с лагерем военнопленных. Нужно использовать этот канал. Должны же там хоть что-нибудь знать о побеге и сбежавшем.

– Это ничего не даст. Если Романцов – провокатор, значит, настоящего Романцова среди живых уже нет. Так что в лучшем случае из лагеря могут подтвердить: да, бежал пленный под номером таким-то. Ну и что? Мы ведь не можем привести в лес, на очную ставку, целый барак.

– Почему так безнадежно? Давно предлагаю напасть на лагерь, перебить охрану и освободить пленных.

– Я уже говорил об этом с комиссаром «Чапаевца», ты же знаешь, он базируется севернее нашего лагеря. Люди из этого отряда тоже наладили связь с пленными и даже с кем-то из охранников. Однако никаких серьезных операций командование пока не планирует. Ждет, когда в лагере сформируется подпольная группа, которая поддержала бы партизан во время нападения. Иначе будет слишком много жертв и среди партизан, и среди пленных. Что же касается Романцова… Самое верное – устроить неподалеку от крепости засаду и захватить в плен одного из «рыцарей» Штубера. Если Романцов – их агент, пленный наверняка выдаст его.

– Осталось захватить этого самого «рыцаря», – вознес руки к небу Владислав. – Это так просто. В засаду идти сегодня?

– Я и не говорю, что просто. Но это реальный выход. Не будем спешить. Захватить кого-либо из «рыцарей» без открытого боя вряд ли удастся. Штубер наверняка учитывает возможность такого захвата и принял меры. Пошлем на разведку Клима Вознюка. Парень местный, окрестности знает. Пусть хотя бы денек понаблюдает за крепостью.

– А потом?

– Есть одна идея. Жаль, что погибла группа твоего земляка капитана Залевского.