Духи для прекрасной дамы - Дамский LADY

Ее мечты, в которые она погрузилась, втирая в шею водицу с ароматом вишни, прервала вбежавшая резко девочка-камуро.

– Акэсато-сан, пришел Серизава-сама и просит вас немедленно!

Серизава Камо – один из самых частых посетителей Симабары, отказать ему – навлечь на себя и всю Ватигайю немилость... Нет, нельзя, ей не позволят, но ведь, но ведь... Ее свидание придется отложить. Мысли в голове промелькнули со скоростью молнии – таю сорвала с высокой шпильки красную ленту и, не жалея жидкости, смочила ее своим ни с чем не сравнимым ароматом. Хана знала, что спутать его невозможно.

– Сая-тян... – обмен взглядами с прислуживающей ей камуро – и та, схватив ленту, выбежала поскорее во двор, стараясь как можно быстрее достичь границ Симабары, отдать заветную ленту адресату и вернуться в район до полуночи, когда ворота в этот городок внутри большого Киото закроются на все замки. Хана секунду смотрела ей вслед. Сае уже двенадцать лет, пройдет еще год-два, она отточит свои умения юдзё – и ее девственность выставят на продажу на майском празднике цветов.

Разгладив складки на своем повязанном впереди широком банте и накинув на ноги высокие сандалии, позволяющие ей ходить неспешно, передвигаясь мелкими шажками, она вышла навстречу ожидающему ее гостю...

– Серизава-доно, ничего так не расслабляет после рабочего дня, как глоток пряного саке...

Она была предельно спокойна и умиротворена, ничем не выдавая своего расстройства перед самураем, когда плавными мягкими движениями массировала ему тяжелые плечи и расчесывала длинные волосы выдернутым из прически гребнем, попутно не забывая подливать саке в чашу. Запах цветущий сакуры тонкой струйкой окутывал пьянеющий мозг Серизавы Камо.

За пределами квартала красных фонарей небогатый ронин держал в руках красную ленту, пахнущую нежным ароматом весны. Этот запах казался для него естественным даже в начале стоящей сейчас осени. Сигнал был понят сразу, стоило только ему уловить незабываемый аромат его любимой. В отчаянии он сжал ленту в руке – так редко ему удается накопить денег, чтобы провести вечер с ней наедине, еще реже выдается день, когда ее богатые клиенты не могут прийти к ней в Ватигайю... И даже тогда, когда, казалось бы, обстоятельства складываются в их пользу, что-то мешает их встрече.

Пусть он небогат, пусть у него нет сейчас хозяина, ему приходится раздувать те самые фонари, которые освещают красным светом квартал, где живет Хана, – настанет день, когда он накопит достаточно, чтобы выкупить таю Акэсато и уехать с ней – в Эдо или Осаку, а, может быть, просто в деревушку вдали от центральных городов. Они с Ханой давно об этом мечтают.

* * *

Никто из них не знал, что пройдет всего несколько недель, и 28 октября 1863 года правительственный чиновник Серизава Камо будет убит неизвестными по приказу Мацудайры Катамори. Вместе с ним будет убита его любовница.

В апреле следующего года в Киото неизвестный ронин повесит красную ленту на двери Ватигайи и, надвинув шляпу ниже на лицо, уйдет прочь из города. В Киото будут бледно-розово цвести деревья сакуры.

Аромат восточных лилий

Автор: Missis Cullen

– Она стояла вот здесь, направила пистолет несчастному в голову и нажала курок...

Сидящий возле тела господин с тонкими усиками и посеребрёнными сединой висками резко поднялся на ноги, только полы сюртука взметнулись вверх.

– П-почему Вы считаете, что это сделала д-дама? – Он поднёс к лицу руку, затянутую в перчатку и принюхался.

– Это аромат восточных лилий, – самоуверенно заявил обер-полицмейстер, не замечая, как при этом едва вздрогнул статский советник. – Пожалуйте сюда, Эраст Петрович.

Господин с усиками, именованный только что ни кем иным, как Эрастом Петровичем, сверкнул глазами в сторону обер-полицмейстера, но последовал за ним, ни слова не говоря.

– Ну-с, извольте полюбопытствовать, – заявил самоуверенный господин, указывая на резное бюро, стоящее у стены.

Эраст Петрович подошёл к бюро, где лежали две вещицы. Дамский пистолет и разбитая склянка, некогда полная духов.

– Это нашли з-здесь? – Нахмурив высокий, чистый лоб, спросил статский советник, повернувшись к мужчине в штатском.

– Так точно-с, лежало рядом с трупом.

Эраст Петрович снова вернулся к несчастному англичанину, который лежал навзничь прямо посередине гостиной. Рыжеволосая голова Элджерона Булкокса была вся в крови – пуля, попавшая точно в середину лба, не оставила советнику правительства ни единого шанса на то, чтобы выжить.

– Распорядитесь отвезти п-покойника в морг, – отдал приказание статский советник, глядя на убитого. По лицу Эраста Петровича скользнула тень, но никто не приметил её, кроме верного камердинера Масы, что стоял неподалёку, ожидая, когда освободится хозяин.

Эраст Петрович постоял так немного в задумчивости, а потом резко развернулся и направился в сторону выхода, не обращая внимания на то, что вышел без пальто и шляпы.

Трость постукивала по мостовой, позади семенил верный Маса, не предпринимая попыток помешать господину побыть наедине с собой.

А статский советник думал о чём-то своём, направляясь к дому на Остоженке. Ему вспоминалась жаркая ночь в объятиях О-Юми, и её взгляд, который она бросила на него утром, словно прощаясь. Её тонкая рука, которой девушка, положив ему в нагрудный карман свой платок, провела по его щеке, будто хотела запомнить черты навсегда.

Эраст Петрович вытащил из кармана платок, который вдруг показался ему тяжелее чугуна, поднял его к лицу, вдыхая аромат лилий и тихо прошептал:

– Что же ты натворила...О-Юми...

Искушение

Автор: codeburger

Давным-давно, в тридевятом царстве в тридесятом государстве жила-была добрая королева. Без короля.

Подданных она понапрасну не притесняла, буйно-бедовые головы, как правило, не рубила, а посылала за тридевять земель, а для отдохновения души держала малый двор, где прекрасные и целомудренные фрейлины задорными речами и грациозными танцами сплетали шелковую паутину для молодых горделивых красавцев. Королева красавцев привечала и время от времени приближала то одного, то другого.

И состоял при том дворе юный паж. Звали его Ричард, а попросту – Дик. Пошутив шутки со служанками и удостоившись признательности за пыл и изобретательность у одиноких дам, покинутых в небрежении мужьями ради воинской потехи, он дерзнул вознестись мыслями к самой вершине. Стремясь попасть в избранники, юноша бесстрашно бился за каждую возможность услужить повелительнице, но снискал только ненависть остальных искателей придворной карьеры.

Однажды, снеся публичное поношение от очередного фаворита, который по всем статям в подметки ему не годился, паж в сердцах отправился к ведьме. Он обещал дорого заплатить за зелье, которое заставит неназванную богатую наследницу влюбиться в него без памяти. «Раз тебе нужна одна единственная, – сказала старуха, – принеси ее волосы, след и кровь».

Волосы Дик собрал с гребня в покоях, след вынул в купальне на песчаном берегу, а вот кровь добыть поначалу не сумел. Он уж было решил отказаться от невыполнимой затеи, но как-то, гуляя по саду, королева пожелала сорвать розу и поцарапалась о шип. Шустрый вьюноша успел первым с колен поднести ей свой платок и во дворце получил его обратно с драгоценной кровью. «Это знак судьбы», – дерзновенно рассудил паж и отнес добычу знахарке.

От него самого потребовались кровь и семя. Ради последнего пришлось ублажить грязную старуху, но, когда держишь удачу за хвост, то и море по колено, особливо если зажмуриться.

Не прошло и месяца, как зелье было изготовлено. Дик по уговору отдал свою золотую цепь – подарок матери – и получил взамен ароматный горшочек. «Как вдохнет девка этот запах, – посулила ведьма, – в глазах у нее помутится, кровь загорится, ноги подломятся, разум ее покинет, и думать она будет только о тебе. День и ночь. А на прочих настой никак не подействует – чисто благовоние заморское».

Юноша умастил лоб и шею и стал поджидать случай. Уже на следующий день ему повезло снять королеву с коня. Та поначалу застыла в его руках и даже пошатнулась, а потом любезно улыбнулась и удалилась, легко ступая. Позже фрейлина принесла ему шелковую ленту с богатой вышивкой. Пропитав первый знак отличия заветным составом и повязав ленту на шею, паж отправился прислуживать за ужином. Повелительница почти не ела, радовалась пирогу с живыми лягушками, много шутила и смеялась, а потом пожелала танцевать. Не раз и не два сходились они при смене партнеров и кружили ладонь к ладони. Глаза королевы потемнели, а на верхней губе сквозь притирания выступил пот. Ночью Дик лежал без сна, пылая, как костер во тьме, и приговаривал по ведьминому наущению: «Блажною псицей мчи за мною, аминь».