Сердце трона - Лилит Бегларян

— Госпожа, а это точно безопасно?

— Да. Я взяла отвар у одной хорошей колдуньи.

— Я бы ей не доверял.

— А я и раньше пользовалась, это совсем не больно. Скажи лучше, как я?

— То зеленое платье шло Вам больше.

— Я имею в виду, легко ли меня узнать.

— Трудно.

— Вен, мы должны с тобой кое о чем договориться. Не обращайся ко мне на Вы, по имени тоже, иначе нас узнают. Мы же этого не хотим? Зови меня Мэраей.

Это имя ее первой служанки. Она погибла, заразившись той самой болезнью с желтыми язвами — от того самого яда.

— Хорошо, — отвечаю.

— Еще нам нужно спрятать твой шрам. Идем, у меня есть одно средство, — госпожа зовет меня в гардеробную голосом, не терпящим возражений.

Это помещение с бесчисленными шкафами, зеркалами и тумбочками, здесь пахнет чем-то приятным. В комнату проникает алый свет вечернего солнца — скоро стемнеет, и к полуночи мы должны быть готовы.

— Чего стоишь? Подойди ко мне. — Она достает из тумбы маленькую баночку. Я протягиваю руку, чтобы взять ее, но мне не отдают. — Закрой глаза и не дергайся, — приказывает.

— Я могу сам.

— Не можешь. — Она откупоривает крышку и макает в смесь телесного цвета большой палец.

Я закрываю глаза и стараюсь дышать ровно. Легким движением она убирает прядь волос с моего носа и касается края шрама. Я стискиваю зубы, когда ее палец дотрагивается до моего лица.

— Не жмурься, — слышу еще один приказ.

Ларрэт медленно протирает мне кожу от нижнего конца шрама до верхнего: от скулы до левого глаза. Она проводит пальцем по одной линии дважды вверх и дважды вниз. Это приятно, даже слишком, но хочется, чтобы это испытание закончилось как можно скорее.

— Все. — Она протягивает мне зеркало.

Я осторожно беру его на руки, стараясь не коснуться нечаянно чужих пальцев. Смотрю на отражение и не узнаю себя. От уродливой отметины и следа не осталось. Будто бы те годы, которые сделали мою жизнь такой, какая она есть, бесследно исчезли.

— Только не трогай, пускай засохнет, — говорит госпожа. — Ты боишься прикосновений, да?

— Нет.

— Вен, а ты уверен, что привратники не разболтают? — спрашивает она немного погодя.

— Надеюсь.

— Нас же не будет целый день, вдруг кто заметит. И в народе меня узнать могут, видели же на обходе.

— Не переживайте и не думайте о сложностях. Я обо всем позабочусь.

Не могу сказать, что мне нравится эта авантюра. Я предложил прогулку, надеясь хотя так сблизить госпожу с ее женихом. Она сама признавалась мне, что хотела бы окунуться в город и почувствовать себя его частью. Если он исполнит ее мечту, она не останется равнодушной.

***

Глубокой ночью, когда во Дворце давно погасли огни, мы выходим и крадемся к вратам, где нас поджидает Айрон. Мы приказываем стражникам у ворот молчать, а затем тихо и осторожно пересекаем границу Дворца и оказываемся в черте восточной столицы.

Город спит. Жилые домики стоят плотно друг другу длинными бесконечными улицами. Из некоторых окон струится тусклый свет, но под открытым небом темно, нас почти не видно.

Восток — столица ремесленников и торговцев, место, где жилые трехэтажки сменяются на мастерские и рыночные ряды. По вечерам на здешних улицах кого только не встретишь: люди стекаются из разных уголков мира и толпятся на площади в жажде урвать выгодный товар. Сейчас ночь, и на Востоке удивительно спокойно и безлюдно. Тихо, темно и ни единой живой души.

У Айрона есть имение в столице, мы переночуем у него. Дом расположен на краю одной из широких улиц, на видном месте. Стараясь остаться незамеченными, мы без лишнего шума проникаем внутрь, закрываем окна ставнями, зажигаем свет и запираем двери. Ларрэт наконец облегченно выдыхает и опускает капюшон плаща, который до этого закрывал ее так, что мы видели только косы.

— Нас точно никто не видел? — спрашивает она шепотом.

— Ты так не переживай, — говорит Айрон, — иначе точно себя выдашь. — Он пытается коснуться ее руки, но она делает шаг назад, в мою сторону. — А здорово ты глаза спрятала, — продолжает он, не подав виду, что чем-то расстроен. — А то о твоих прекрасных изумрудах легенды ходят.

Дом в два этажа. На первом — просторная прихожая, гостиная и большая кухня. В прихожей на стенах несколько неброских картин, а по углам стоят высокие подсвечники. В центре гостиной низкий небольшой столик без стульев, на стене висят коллекционные ножи различных размеров и формы. Каждый уголок дома обставлен с любовью, и с первого взгляда заметно, что здесь все лежит строго на своих местах.

Ларрэт разглядывает обитель любопытными глазами. Однако, как только Айрон предлагает присесть с дороги, она старается скрыть свой интерес и говорит, что уже поздно и лучше оставить все на завтра. Айрон нехотя соглашается и провожает нас на второй этаж.

— И зачем тебе столько спален? — интересуется она.

— На всякий случай, для гостей. Мы же ночуем в отдельных комнатах? Или…

— Ах ты… — Ларрэт морщит лоб. — Напомнить, с кем ты разговариваешь?

— Со своей невестой.

— Не с женой. Какая наглость! Вен, ты слышал, что он сказал?

— Нет, — отвечаю. — Вы же ему договорить не дали.

— Я не имел ничего такого в виду, просто…

— Да ну вас. Где моя комната?

— Выбирай любую, — говорит Айрон растерянно.

В расстроенных чувствах она хватается за первую попавшуюся под руку ручку двери и исчезает за ней.

— Может, мне зайти к ней, извиниться? — спрашивает он. — Как-то неудобно вышло.

— Лучше утром.

Айрон отдает мне в распоряжение одну из свободных комнат. Мы желаем друг другу спокойной ночи и расходимся. Я захожу и присматриваюсь. Она поменьше моей в замке, но лучше: большое окно у кровати, холодный воздух. В Алтаре этой свежести не хватает. С высоты второго этажа я могу смотреть на город, хотя сейчас трудно что-либо разглядеть. Я тушу свечу кончиками пальцев и ложусь.

***

Утром я нахожу госпожу на кухне. Пахнет горелым и специями, из печи сочится темный дым. Я вспоминаю, как Ларрэт называла себя плохой хозяйкой.

— Доброе утро, — говорю.

— И тебе. Он еще спит?

— Да. Что Вы делаете?

— Я же просила на ты.

— Да, точно…

— А еще я проголодалась.

Я пытаюсь сформулировать мысль так, чтобы не обращаться к ней напрямую:

— Кажется, горючего оказалось слишком много. — Я достаю кочергой горшок из печи. Низ его почернел, еда внутри — я даже не могу распознать, что это, — подгорела еще сильнее.

— А ты умеешь готовить?