Даруй им покой - Валерия Вэл

Когда служба закончилась, он постарался оказаться возле выхода одновременно с леди Эрминой. Их пальцы соприкоснулись над чашей со святой водой. И если бы Дирхарт мог видеть выражение лица смотрящей им в спину Маргарет, он счел бы, что не зря посетил службу этим утром.

Они медленно шли вдоль крепостной стены. Леди Эрмина скромно смотрела себе под ноги, как и подобает девушке, только что вышедшей из церкви. Дирхарт, почтительно державшийся на полшага сзади, мысленно откидывал скрывающее ее голову и плечи покрывало. На душе у него приятно потеплело при мысли, в какое бешенство придет сенешаль, узнав, в чьем обществе сегодня возвращалась из церкви его дочь. Одновременно со всем этим он мучительно не мог придумать, как вывести леди Эрмину на нужный ему разговор. Это ж не служанка, а леди… До сих пор видеть леди Дирхарту доводилось лишь издалека. Если бы она хотя бы продолжила начатую в церкви игру взглядов… Однако от прежнего кокетства не осталось и следа.

Сейчас, оставшись с Дирхартом наедине, если не считать идущей поодаль Линеты, леди Эрмина явно чувствовала себя не совсем уверенно. Несколько раз она с сомнением взглянула на спутника, но так и не нарушила становящегося тягостным молчания. Тонкие пальцы продолжали перебирать четки, словно она до сих пор творила молитвы.

Обогнув галерею, за которой находился внутренний двор, ведущий в личные покои барона, они оказались возле садовой ограды. Среди зелени виднелась часовня Святого Лазаря, и Дирхарт, отчасти чтобы нарушить молчание, отчасти действительно надеясь на ответ, махнул рукой в сторону остроконечной крыши.

– Эта часовня всегда так заботливо украшена… Даже удивительно.

Леди Эрмина подняла голову, как показалось Дирхарту, с облегчением.

– Вы про розы Маргарет? Разве вы не слышали этой печальной истории?

– Увы, нет.

Она улыбнулась, в голубых глазах мелькнули лукавые искорки.

– Значит, вы не проводили времени в кругу придворных дам леди Вирджинии.

– К моему великому сожалению! – Дирхарт не выдержал и рассмеялся. – Леди Вирджиния – это ведь невеста барона?

– Дважды невеста, – чуть заметно скривила губы леди Эрмина. – Двоих баронов.

– Пока мне эта история кажется скорее странной, чем печальной.

– Вы про уход сэра Ричарда в монастырь? Что же странного в потребности человека посвятить себя Богу?

– Но вы только что сами назвали эту историю печальной.

– Печальной, но не странной. Ведь сэр Уильям не просто женится на невесте брата, он влюблен в нее. И влюбился с первого взгляда, причем чувство оказалось взаимным. О, это было похоже на историю Тристана и Изольды… Братья даже едва не подрались на дуэли. Правда, быстро одумались. И тогда сэр Ричард уступил дорогу брату, а сам удалился в монастырь… Почему вы качаете головой? Не верите в любовь и самопожертвование?

– Верю. Но при чем тут мистрис Маргарет и розы в часовне?

Дирхарт перехватил взгляд леди Эрмины, брошенный через плечо в сторону оставшегося позади сада. У него возникло ощущение, что разговор шел совсем не о том, ради чего она вызвала его из церкви. Он уже почти решился напрямую спросить об этом, когда леди Эрмина снова заговорила:

– Маргарет относится к молочным сыновьям как к родным. Даже хранит их крестильные рубашки… Постриг сэра Ричарда был для нее ударом. А эта часовня… он начал строить ее, как только почувствовал потребность в служении Богу. Часовня – последнее, что он сделал в миру. И Маргарет находит в ней утешение.

– Это впрямь печально. Мистрис Маргарет еще молода и могла бы найти утешение не только в украшении часовни…

Дирхарт осекся. Слова вырвались у него сами собой, и он тут же пожалел о них – все-таки в разговоре с юной девушкой из благородной семьи сказанное им могло оказаться слишком вольным. Однако, к его облегчению, леди Эрмина лукаво улыбнулась.

– Кажется, в последнее время сердце Маргарет начало оттаивать.

– Вы так думаете, миледи?

– О, да. Во всяком случае она перестала постоянно опускать глаза долу и везде носить с собой мешочек для рукоделия, будто ничто в жизни, кроме молитв в часовне и вышивания, ее не интересует.

Они остановились чуть поодаль от дома сенешаля.

– Благодарю вас за то, что скрасили мне путь, мессир Дирхарт.

Она чуть замялась, будто хотела добавить еще что-то, но промолчала. Дирхарт почтительно склонился перед ней.

– Это я должен благодарить вас, миледи.

Леди Эрмина снова улыбнулась и пошла к крыльцу, оставив у него раздражающее ощущение незавершенности разговора. Он еще стоял, глядя, как она исчезает в дверях, когда с ним поравнялась прибавившая шагу Линета. Не говоря ни слова, девушка бросила на Дирхарта такой взгляд, что ему захотелось проверить, не загорелась ли на нем одежда.

Дирхарт стоял возле распахнутого окна, вертя в пальцах соломинку и глядя на развевающееся над зубцами донжона знамя с гербом барона Донована. Наконец он сунул соломинку в рот и, обернувшись, прислонился к оконному переплету.

– Джон, представь, что ты – наследник знатной фамилии и огромного состояния, владелец земель, замков, тебе присягают на верность…

Оторвавшийся от разглаживания кружевного воротника слуга замахал руками.

– Хватит, хватит, господин! Уже голова кружится, но представить все равно не получилось.

– Ладно, тогда я представлю, у меня хорошо получается. Значит, я – барон, у меня несколько замков, мне присягают на верность дворяне. У меня пышная свита. Я живу роскошной жизнью, устраиваю балы, охоты, турниры. В моем распоряжении сотни слуг и красивых служанок… да что там служанок – вокруг столько знатных и прекрасных дам, а я тоже молод и красив. И я помолвлен с дочерью графа. Но в нее некстати влюбился мой младший брат. А она – в него. Это беда? Допустим. Но заставит ли она меня покинуть эту роскошную жизнь и стать монахом?

А, как ты думаешь, Джон?

– Вас точно не заставит.

– Ну, хорошо, не меня. Но другого человека, портрет которого я тебе нарисовал?

– Думаю, никого не заставит. Мне кажется, то, что вы сейчас рассказали, было написано в каком-нибудь рыцарском романе, над которыми рыдают юные леди вроде той, с которой вы сегодня прогуливались. Это она вам рассказала?

– Точно, Джон! Она. И мне тоже кажется, что все это – полнейшая чепуха.

– Вы все про сэра Ричарда думаете?

– Да. Думаю, не было никакого пострига.

– А что тогда?

– Смерть. Смерть, которую почему-то понадобилось скрыть. А вот зачем…

– И правда – зачем? В смысле – зачем вы в это влезаете?

– Да черт знает… как в омут затягивает.

– Вот вечно вы норовите в чужой омут броситься!

– Вечно? И когда ж такое бывало?

– Ну, когда-когда… Мне и теперешнего раза хватает. Не лезли бы вы в это, господин…

– Да ладно! – Дирхарт с досадой отмахнулся от надоевшего дуэта голосов рассудка и собственного слуги. – Понимаешь, я такое вижу впервые. Обычно скрывают причину смерти, если