Убойный калибр - Сергей Самаров

– Проснулся, чтобы аккумуляторы зарядить. И мобильник. Аккумуляторов на месте не оказалось. Я понял, что вы приходили и взяли их на зарядку. Больше взять было некому. А вы, эмир, вообще не ложились?

– Я мало сплю. Сейчас вот сижу, слушаю. А ты бы пошел досыпать, чтобы свежую голову иметь и ясные глаза. Говорят, когда человек не выспался, у него резко падает давление, а вместе с давлением и зрение. Для снайпера это недопустимо. Спи и восстанавливай зрение. Я тоже скоро лягу. Наши минеры принесли рацию, нашли мне адаптер, чтобы к дизелю присоединить, но забыли снять с машины звуковые колонки. Приходится с наушниками сидеть. Я послал их за колонками, скоро должны вернуться. Как вернутся, присоединят, я сразу и лягу. Основные разговоры я уже прослушал. Но колонки нужны, чтобы держать рацию всегда включенной и знать ментовские замыслы. Не могу же я постоянно в наушниках ходить.

– Спасибо, эмир, за заботу. Я, пожалуй, посплю еще часа три, – согласился Снайпер.

– После твоих приключений спать следует не три плюс три, а хотя бы три плюс шесть. Ложись, я прикажу, чтобы тебя не беспокоили. Отоспись хорошенько, может быть, скоро понадобится ясность твоего зрения. У тебя не было возможности устроить ментам дивертисмент. Будем вместе думать, как его устроить.

Это уже прозвучало как приказ, а приказы эмира Абдулмалика исполнять следовало неукоснительно. Это даже Снайпер, чувствующий обычно некоторую свою «вольницу», понимал прекрасно. И потому без разговоров пошел на свои нары, чтобы досыпать положенное человеку время и привести свое зрение в порядок…

Время было уже около шести часов утра, и даже в сумрачном ущелье должно уже было стать светлее, как думал Снайпер. А в долине и вообще рассвело полностью. И уснуть в это время ему было всегда нелегко. Поэтому, не дав телефону дозарядиться до конца, он забрал его с собой и, уже сидя на нарах, набрал номер отца.

– Слушаю тебя, Заур, – тихо сказал отец, ответив почти сразу. Наверное, ждал этого звонка и мобильный телефон держал под рукой. – У тебя все благополучно?

Отец назвал сына по имени и задал вопрос. Это уже сообщало о том, что говорить он может открыто. Значит, в доме нет посторонних. Бывало как-то, когда сын дозванивался не вовремя и отец по какой-то причине не мог говорить, он отвечал сдержанно, как чужому: «Перезвоните позже. Я сейчас занят».

Снайпер опасался, что сейчас отца и дядюшку Абдулазиза допрашивают полицейские ищейки, но, видимо, они уже отстали. Хотя присматриваться к дому еще долго будут. Но хорошо хоть так, мать беспокоить излишне не стали.

– Да, папа, я добрался до места. Правда, меня в дороге пытались остановить, но у них это не получилось. А мне пришлось даже машину поменять. К эмиру приехал на полицейском «уазике».

– Хорошая машина.

– Наверное, хорошая, но уж слишком сильно трясет.

– В молодости это не должно замечаться.

– Я и старался не замечать. Эмиру машина пришлась по душе. Особенно полицейская рация, которую он сейчас слушает.

– Нас с братом долго допрашивали. Я вижу, подозревают, что действовал ты. Но уверенности у них нет. Наверное, все обойдется.

– Они догадались, что это был я. Наверное, старый Муцалхан Надинов, когда проезжал, увидел меня. Он и привел участкового.

– У нас тут ходили слухи, что Муцалхан «стучит» ментам. Но я не верил. Пожилой, уважаемый вроде бы человек. Что ему дома не сиделось…

– Отсидел свое дома. Как и участковый.

– Ты хоть знаешь, кто этот участковый?

– Мы же с ним в одном классе учились.

– Я не о том. Ты знал, что он собирался жениться на Бислимат?

Это было для Снайпера новостью. И не самой приятной. Младшая сестра пока еще оставалась дома с родителями, хотя по возрасту уже пора было бы и ей замуж выходить. Она была некрасива, и найти ей жениха было трудно.

– Сестра… – с сожалением сказал Снайпер.

– Она сейчас лежит и плачет. Она беременна. Ты поторопился с выстрелом. Он не выдал бы тебя, хотя и участковый.

– Ты ошибаешься, папа. Он сразу меня выдал, как только ему сообщил старый Муцалхан, он всех обзвонил и сообщил, что едет на мое задержание. А когда я начал его догонять, он приготовил автомат к стрельбе. Даже затвор передернул. Я просто опередил его.

– Ты уверен, что дело так обстояло?

– Я это точно знаю.

– Кто мог тебе сообщить?

– Эмир Абдулмалик слушал переговоры полиции. Там об этом говорилось.

– Тогда это меняет дело. Он предал брата своей будущей жены и получил, что заслужил. Я объясню это. Она все поймет правильно. Для нее брат – важнее жениха. Она за тебя переживала, хотя и уверена была, что тебя поймать они не смогут. Она так и маме говорила. И мама была уверена, что тебя не поймают. И дядя Абдулазиз тоже. Он вообще смеялся над ними, когда они нас допрашивали.

– Как он сейчас? Уехал домой?

– Десять минут назад. Ты позвони ему. Чтобы не волновался. Да он-то и не волнуется. Он тебя знает. Тетушка Аймагуль волноваться будет.

– Я позвоню днем. Дядюшка будет дома, и тетушку Аймагуль будить не придется. А ты, папа, ты что думал?

– Сомневаться в тебе – это значит сомневаться в себе. А сомнения в себе недостойны мужчины. Не забудь в ближайшее время навестить маму.

– Обязательно, папа.

– Чем думаешь сейчас заняться?

– Эмир Бахтияров приказал мне отсыпаться. Говорит, плох невыспавшийся снайпер. Без сна давление падает, а от этого зрение ухудшается.

– Он прав. Если сможешь, днем позвони еще. Я маме трубку дам. Сейчас она, слава Аллаху, после беспокойной ночи спит. Ей беспокоиться бы не нужно…

– Хорошо, папа. Я посплю, а потом позвоню.

И только после этого разговора Снайпер отправился досыпать.

Глава седьмая

Полковников, еще в присутствии Солмагарова, позвонил в антитеррористический комитет и напросился на «серьезный не телефонный разговор», потом съездил туда сам, чтобы оперативно решить те самые «другие вопросы», которые поставил перед ним командир взвода. Ездил на бронетранспортере, распоряжаться которым имел возможность, в отличие от старшего лейтенанта. На такой технике передвигаться подполковнику было и удобнее, и привычнее, чем на жестоко-жестком «уазике». И сразу по возвращении позвонил Солмагарову, который проводил со взводом теоретические занятия по методам маскировки наблюдателя. Проводил сам, потому что инструктор отдела боевой подготовки, преподающий эту дисциплину, остался в бригаде и не поехал в командировку. Вообще-то, считалось, что командир взвода обязан такие дисциплины преподавать сам, и это приходилось часто делать даже в самом расположении бригады, на месте, где инструкторов много, не говоря уже о выездных мероприятиях. Понимая, что в данном случае ни старший сержант Рязанцев, ни старший прапорщик Факхатуллин не смогут заменить его, Олег Павлович перенес занятия на другое время, а взвод отправил заниматься на плацу рукопашным боем.

Солдаты переменой расписания были счастливы. Рукопашный бой – это одна из немногих дисциплин боевой подготовки, которую солдаты любят, хотя вряд ли кому из них доведется за время службы вступать в рукопашный бой. Сам Солмагаров только однажды применил свои навыки «рукопашника» в боевой обстановке, да и то сделал это чисто показательно, отвечая на вызов крепкого и подготовленного физически бандита, уже обезоруженного и окруженного. Тогда схватка продлилась всего несколько секунд, за которые сильный и физически подготовленный соперник превратился в отбивную. По сути дела, это был урок тем же солдатам, а не боевая схватка. Тем не менее «рукопашка» среди солдат пользовалась популярностью, наверное, потому, что большинству из них, а солдаты-срочники составляли больше половины взвода, предстояло вернуться к гражданской жизни, и они хотели вернуться в нее настоящими спецназовцами.

Солмагаров, отправив взвод, быстрым шагом направился в кабинет Полковникова, чтобы ознакомиться с результатами поездки командира в штаб антитеррористического комитета. Подполковник был на месте и, как и обещал в телефонном звонке, ждал старшего лейтенанта, собрав морщины на лбу под крутой блестящей лысиной, покрытой несколькими старыми боевыми шрамами. Морщины на лбу подполковника говорили, как хорошо знал старший лейтенант, или о его озабоченности, или о неудачном завершении какого-то дела. Озабоченность, конечно же, была лучше неудачного завершения, и старший лейтенант предпочел бы ее, но выбора ему никто на блюдечке не преподнес. Оставалось ждать, что сообщит командир сборного отряда одному из своих командиров взводов.

– Задал ты мне задачку, Олег Палыч, – вздохнул Полковников. – Одну из задачек… С первой легко справились. Относительно матери снайпера. Проверили и перепроверили по всем источникам еще до моего приезда. Мне лишь данные выложили. Она только однофамилица интересующего тебя подполковника и к мощному клану никакого отношения не имеет. Здесь, в Дагестане, много однофамильцев, и это вовсе не значит, что они родственники.