Если у меня тебя заберут - Виолетта Роман

Мне показалось, что я ослышалась.

– Что?

На губах мужчины появилась самодовольная улыбка.

– Одна ночь, Алена и Чижов на воле. Согласись, не слишком большая цена за жизнь любимого. Или ты хочешь, чтобы его прямо здесь, в СИЗО, натянуло несколько мужских членов? Мне кажется, такого унижения он точно не переживет… Вскроется или повесится.

– Да вы… да… – я задыхалась. Мне было так страшно за Ваню! Неужели эти ублюдки посмеют так поступить с ним?!

Морозов грубо схватил меня за шею.

– Еб*льник свой завали. Короче так, сегодня вечером в десять будешь здесь, на первом этаже. На тебе должны быть надеты чулки…

Я все еще не могла поверить, что этот ублюдок говорит серьезно.

– Чулки?

– Да, колготки такие. Люблю я трах*ть телок в чулках, – заржал довольно, снова мазнув по мне взглядом.

– Все, свободна!

Глава 11

Чиж

Перед глазами все плыло. Голова готова была разорваться. Удары сыпались с разных сторон. Трудно сопротивляться, когда тебя бьют со всех сторон, а ты с завязанными руками и не можешь даже закрыться.

Плевок. Сцепив зубы, я пытаюсь унять бушующего зверя внутри. Думаю о том, что, убив мусора, я прибавлю себе еще десятку.

– Ну что, Чижов, теперь не такой борзый, а? – хохочет ублюдок, кружа вокруг меня вороном.

Резко вздернув стул, ставит его на ножки. Отходит на пару шагов.

– Я всегда борзый, потому что въеб*ть могу. А ты, ментяра, только когда противник с завязанными руками, – цежу сквозь зубы, когда возвращаю способность говорить.

Он нервничает. Скрывает свой психоз за злостью, за напыщенностью, но я вижу его настоящее состояние. Мороз всегда такой, когда я рядом.

– Сука, ты ж все равно подпишешь признания.

– Чужие грехи на меня вешаешь, начальник, – усмехнулся. – Ты же прекрасно знаешь, что тех парней порезала братва Карпова. А наркотой я не занимаюсь. У меня принципы есть. В отличие от некоторых…

Он мечет в меня колкий взгляд.

– Ты сядешь, и посажу я тебя надолго, Чижов. Ты же знаешь, я выполняю обещания. С тем самым алкашом ты круто подставил себя. Мне нужен был повод. И теперь он у меня есть. Я даю тебе двадцать четыре часа. Если завтра к вечеру у меня на столе не будет чистосердечного во всех эпизодах, ты пойдешь обслуживать своим задом всю пресс-хату.

– Ты запарил уже пугать, Мороз, – засмеялся хрипло. – Смотри, как бы в пресс-хате не обосрались…

– Конвой! – крикнул мент. Я видел, как его трясло. Он закурил, а пальцы ходуном. Бл*ть, покурить бы сейчас…

Конвоир заставил подняться. Сквозь боль шел по коридору. У дверей в камеру с меня наконец-то сняли браслеты. Тут же схватился за ребра. Болело все пи*дец как.

– Хорошо тебя ментяра расписал, – хохотнул старший по камере. Я прошел и осторожно лег на свои нары.

– Много повесить хочет? – произнес задумчиво старик, глядя на меня. Старик. Бл*ть, ему всего сорок пять, три ходки за спиной. Больше половины жизни за решеткой. Убитый напрочь зоновской судьбой. И я не собираюсь заканчивать, как он.

– Хватит с головой, – потер устало лицо.

Старик все не унимался.

– Мороз упертый и гнилой. Он раскрутит, даже сам не заметишь. Если ему на прицел попал, считай все – дело гиблое.

– Ничего, я его уже раз обламывал, и сейчас найду способ.

Он поднялся из-за стола, подошел. Заметив, как в его руке что-то сверкнуло, напрягся.

– Я бы на твоем месте ночью глаз не смыкал, – прошептал Старик, подавшись вперед. – Сорока на хвосте принесла, что тебя порешать хотят. За хату не переживай, ты парень толковый, в обиду не дадим. А вот если потянут куда, тут уже сам.

Он протянул мне перо. Я тут же спрятал его за пазуху.

– Спасибо, Михалыч. Я твой должник буду, – протянул ему ладонь.

Сухая дедовская рука сжала мою в ответ.

– Ты еще вырвись на волю, а там посмотрим, – засмеялся Старик, а после закашлялся.

Я прикрыл глаза. Бл*ть, ночка предстоит жаркая. Посмотрел в окно, за решетку. Как там Ляля? Сука, как вспомню, как те ублюдки били ее, вены скручивает. Выйду, каждого по одному переловлю, заставлю дерьмо жрать, п*доры ряженые. Что за народ эти мусора? Только баб бить могут, да кто ответить не может. На воле бы ко мне этот Мороз сунулся – еб*льник бы снова ему подправил… Вцепился в меня, тварь. Не может простить своего позора. В прошлом году в клубе на новый год девчонку пытался в тачку запихнуть. Знаю я, как эти мусора развлекаются. От бедолаги бы потом одна тень осталась. Въ*бал я ему тогда нехило. При всем честном народе. Сука, обещал меня за решетку посадить, только тогда дед Арслан за меня вписался. Царствие небесное старому вору в законе. Пока он был жив, в городе был порядок. А после его смерти понеслись замесы и у нечистых ментов типа Мороза.

Сейчас у меня не было крыши. И я понимал, что Мороз пытается повесить на меня кучу чужого дерьма не для раскрываемости. Ему тупо хочется отомстить. Тогда ублюдку не хватило сил ответить, он пытается сделать это сейчас. Я уверен, отчим Ляли сам ни х*ра не писал. Либо заставили, либо сделали все от его лица. И даже если моя братва к нему подкатит и заставит забрать заяву – это ни х*ра не решит. Бл*ть, по тупому я попал…

Щелкнул металлический замок на двери. Я напрягся.

– Чижов! – раздался голос конвоира. – На выход.

Старик бросил на меня мимолетный взгляд. Ну все, п*здец начинается уже сейчас. Хлопнув по поясу, проверил нож.

Сейчас замес хороший будет. И тут только два варианта: либо я, либо они. Жалею об одном только – не начеркал и пары строк Ляльке. На случай, если не переживу эту ночь.

Конвоир провел в конец коридора.

– Лицом к стене, – крикнул конвоир. Выполнил приказ. Тот открыл дверь и скомандовал проходить внутрь.

С грохочущим сердцем переступаю порог. Камера пуста. Осматриваюсь. Замечаю Мороза, сидящего на нижних нарах.

– Ты мне спокойной ночи пожелать пришел, начальник? – усмехнулся, а сам понимаю, что в наручниках до ножа не добраться.

На губах мента улыбка. Он делает знак сесть.

– Короче так, Чижов, – улыбнулся. – Ты берешь на себя резню у клуба в прошлом месяце, сбыт наркотиков и изнасилование гражданки Сухомлиновой А.Р.

Я засмеялся. А это что-то новое.

– Ты с дуба рухнул, Мороз? Износ? Да ну, такой вариант не катит. Веди мне лучше быков из пресс-хаты,