Наше дело — табак - Илья Рясной

Да, прошлое, как ни крути, роднит. Вместе они, трое, били боксерские груши. Вместе ходили на дискотеки. Вместе дрались со шпаной из соседнего района. Потом их пути временно разошлись. Каждый отправился по своей тропинке. Плут — на экономический факультет Полесского университета, Арнольд — в высшее военное училище, а потом на Дальний Восток в отдельный батальон связи, Глушко — в тюрьму.

Собрались снова восемь лет назад. Арнольд уволился из армии и стал очередным, незнамо каким по счету, безработным офицером с молодой женой и только что родившейся дочкой на руках — злой, безденежный, но полный решимости взять все от жизни, в которой его так жестоко кинули. Не слишком приятно ощущать себя никому не нужным и вышвырнутым за борт. Плут, поработав в торговле, осваивал кооперативный бизнес и уже начинал в этом преуспевать, но мешали конкуренты, рэкет и много чего другого. Глушко находился на перепутье, не в силах определиться окончательно — то ли пойти угонять машины, то ли пристроиться в рэкетирскую бригаду в Кумарино.

— Один не воин, — сказал Плут, когда они собрались в баньке, той самой, в которой собираются и до сих пор. — А втроем мы много сделаем…

И стали делать дела, с самого начала определив для себя: чтобы завоевать место под солнцем, хороши все средства. Или почти все.

Чем только не пришлось заниматься. Сначала просто челночили, ввозя из Польши ширпотреб. Используя свои обширные тюремные связи, Глушак отбился от наглого рэкета. И дела пошли в рост.

Хочешь жить — вертись. Пару раз ушлые ребята кинули друзей, пару раз приходилось кидать им — так, набивая шишки и затачивая зубы, они учились делать деньги.

Когда в страну железным потоком хлынули иномарки, радуя истосковавшихся по красивым игрушкам россиян, к этому бизнесу в Полесской области приложились все кому не лень. Прибыли в нем были немалые при минимуме материальных и максимуме нервных затрат. В Германии «мере» пятнадцатилетней давности в отличном состоянии, на ходу можно купить за две-три сотни марок, в России его цена может возрасти до трех-четырех тысяч долларов. Трое неразлучных друзей, скованных теперь, как цепями, общим делом, начали гнать с Запада автомашины.

Бизнес этот тогда еще не был окультурен, еще не определились четкие правила, и нелегкое дело наведения порядка еще не взвалил на свои плечи Кореец с товарищами, поэтому биться за место под солнцем приходилось день за днем, и биться порой жестоко.

Всякое случалось в ту дикую пору. Не раз они ездили на стрелки, отстаивали свои права перед одними бандитами, привлекали для этого других бандитов. Стиснув кулаки, смотрели на свои пылающие машины, а потом посылали ответные приветы. И дрались они вместе, плечом к плечу во время автомобильных войн с разномастной шушерой — нож на нож, ствол на ствол, упрямство на упрямство. Окунали мордой в грязь должников и стреляли им из пистолетов над ухом. Все трое грязной работы не чурались, только Плут корчил морду, когда его звали на разбор, заявляя, что в душе он бухгалтер, а не мастер разборок. Доводилось Арнольду выкупать Глушака после неудачного наезда на конкурентов у ментов, отдавая последнее, влезая в долги. Он делал это без тени сомнения, потому что был уверен — они все равно поднимутся. Ведь вместе они сила, а поодиночке — никто.

Постепенно от торговли машинами пришлось отходить — были для этого причины. Они начали торговать, водкой. Тогда бизнес был в самом расцвете, селевым потоком ворвался в страну так хорошо знакомый, даже, можно сказать, родной, оставивший зарубки на печени половины ее граждан польский спирт «Рояль». Пошла дешевая польская водка, без акцизов, пошлины, налогов на добавленную стоимость, часть ее потом скупали сами поляки и возвращали себе на родину, зарабатывая на этом двести-триста процентов прибыли. Водочные завязки были даже покруче, чем автомобильные, а разборы пожестче.

На водке друзья едва не вылетели в трубу. Они сдуру вошли в долю с фирмой «Лама», которая к Новому году решила ввезти в Полесск крупную партию винно-водочных изделий из Польши по бросовой цене и привлекала для этого большие средства со стороны, потому что сама не могла потянуть все. Умники из «Ламы» решили убить двух зайцев — заколотить хорошие деньги и опустить конкурентов, в основном будущего короля теневого Полесска Шамиля Зайнутдинова. Шамиль завис над пропастью. Проблему ему надо было решать очень быстро, И решил он ее с российской незатейливостью. Сколько он отстегнул таможенникам — загадка, но, видать, немало. Во всяком случае, весь груз «Ламы» вдруг был задержан на неопределенное время для проверки, а частично вообще изъят из-за несоответствия документов и реально ввозимой продукции. «Лама» пролетела с шумом и свистом мимо прибылей и грохнулась в страшные убытки, и трое друзей вместе с ней стали считать потери.

Впрочем, друзья пережили эту неудачу. Пока люди держатся друг за друга — всегда найдутся силы подняться. И они поднялись. Вспомнили старое и провернули пару хороших операций с ввозом иномарок, провернулись с водкой. А когда дела наладились, вовремя поняли, что нужно искать новую сферу деятельности. К тому времени страна уже залилась дешевой российской водкой, финансовый кризис послал доллар на недосягаемую высоту, и контрабанда спирта стала невыгодной. Но самые ушлые бизнесмены в Полесске уже давно знали, за чем будущее. Сигареты! Дешевые, контрабандные или легальные, на любой вкус, отличные фирменные сигареты заполонили область.

В один прекрасный день, тихо, без фуршетов и рекламной кампании открылась фирма «Восток», соучредителями которой были трое друзей. Практика незаконного ввоза в Россию водки и машин давала им возможность без труда проложить каналы контрабанды сигарет. Специализировались на «МБ» и «Вест».

Впрочем, ТОО «Восток» большей частью использовалось для отмыва денег и относительно законных акций. Для явно противозаконных операций и контрабанды создавались фирмы-однодневки, где друзья числились простыми менеджерами, а чтобы было кому держать ответ перед законом, если закон заинтересуется, в директора и бухгалтеры нанимали никчемных людишек, которых не жалко и которые при всем желании из-за отсутствия мозгов никого заложить не смогут.

Как только не ввозили контрабанду. Просто внаглую, раздавая взятки таможне направо и налево, перли через границы фуры. Провозили коробки с сигаретами, завалив их сверху металлом, гнали в вагонах под всяким мусором. Обороты уже были на десятки и сотни тысяч долларов. Дело пахло миллионами, и игры пошли более жестокие, чем даже при торговле водкой. Где миллионы, там надо с новой силой и яростью биться, защищая свои интересы, грызть глотки. И они защищались и нападали, им было легче, их было трое.

Это было хорошее время. Время побед, когда, казалось, все по плечу. Когда деньги шли к деньгам. Когда враги уходили с дороги по доброй воле, по стечению обстоятельств или им помогали уйти. Когда ощущалась радость от вещей, которые раньше были не по карману, — первая не просто классная, а очень дорогая машина, первый настоящий «новорусский» особняк, первый крупный счет за рубежом и золотая кредитная карточка, греющая карман и сердце. Когда казалось, что дальше путь лежит только в гору и что за все это не придется расплачиваться.

Но надеяться на долгую безоблачную жизнь могут только неисправимые оптимисты, то есть идиоты. Реалисты знают, что на синее небо непременно наползут облака. А то и грозовые тучи.

Тревожным сигналом явился очередной капитальный залет Глушко. Влетел он по причине прогрессирующей злокачественной наглости, непоколебимой уверенности, что ему любое море по колено, а еще из-за привычки не доверять никому и все концы завязывать на себе. Вот и дозавязывался. Он пытался чуть ли не в открытую — пальцы веером — протолкнуть на паромной переправе груз сигарет и нарвался на плановые мероприятия ФСБ по борьбе с контрабандой и коррупцией. Повязали чекисты и груз, и двух таможенников-взяточников, и самого Глушко. Бизнесмен отпарился на нарах три месяца. Все это время его друзья пытались найти выходы на следователя и прокурора и вкачивали деньги в дело освобождения томящегося в оковах товарища. Наконец добились своего — Глушко выпустили, изменив меру пресечения с заключения под стражу на залог, что обошлось очень недешево. Но дело не было прекращено. ФСБ продолжала копать. Глушко, узнав вкус хорошей жизни, меньше всего мечтал снова о нарах. Перспектива направления дела в суд приводила его в ступор. И откупиться раз и навсегда никак не удавалось — вроде деньги на подкуп исправно вливал, дело притормаживалось, но потом опять фениксом восставало из пепла. И как топор над головой висела возможность, что следствие накопает что-то более серьезное и на Глушко, и на двоих его друзей, и на фирму «Восток», да и много еще на что. Хвост за парнями тянулся длинный, и на него вполне мог наступить кованый чекистский сапог.