Моя строптивая леди - Джо Беверли

К счастью, девушка вернулась раньше, чем его воображение понеслось вскачь.

— Подойди ко мне, о любовь моя, — произнес Син низким чувственным голосом и выпятил накрашенные губы, — и подари мне жаркий поцелуй!

Честити застыла в дверях, пораженная тем, как сильно он переменился. Теперь он выглядел вполне женственно…

Пожалуй, даже слишком. Не из-за краски на лице, не из-за прически или наряда. Вся его манера двигаться, держаться и говорить стала совсем иной, и кокетливый трепет ресниц добавлял к этому завершающий штрих. Среди его многочисленных талантов был и актерский.

Воистину Син Маллорен был человек опасный. Подавая ему дорожный капор, Честити поклялась в дальнейшем избегать тесного контакта.

— Надо было купить ту, подержанную, — заметил Син, скривившись, как и подобает леди при виде незатейливого головного убора. — Ваша на редкость уродлива, ее единственное достоинство — в том, что она идет к этой унылой шали. Кстати, откуда такое убожество?

— Не важно. Другой все равно нет. Если вам не по душе простота, можете заняться рукоделием. Украсьте свой наряд изысканной вышивкой! Кстати, именно так проводит досуг настоящая леди.

— Увы, рукоделию я не обучен, — возразил Син и добавил ехидно:

— Даже вы, мой юный друг, наверняка преуспели бы в этом занятии больше моего.

Он отвернулся к зеркалу, водрузив капор на голову, и, хотя тому полагалось прикрывать волосы полностью, кокетливо сдвинул его на затылок, оставив для обозрения русую с рыжим оттенком волну. Бант он завязал под правым ухом, и убогий головной убор похорошел.

Глядя, как он принаряжается, Честити пришла к выводу, что сила ее воли оставляет желать много лучшего. Только что она поклялась всеми силами избегать тесного контакта, но руки так и тянулись что-нибудь поправить, ища предлог для прикосновения. Потребность была так сильна, что от усилий подавить ее звенело в ушах.

Это тревожило ее. Разве она не поклялась ненавидеть мужчин до конца своих дней? И даже в те времена, когда они что-то значили, ни на одного из них ни разу она не реагировала с такой силой. Возможно, женщина должна «войти в пору», как лошадь или собака, и тогда ее начинает физически тянуть к противоположному полу. Должно быть, именно так себя чувствует молодая кобылка, вдохнув запах своего первого жеребца.

Да, но Син Маллорен не первый мужчина, который попался ей на глаза!

В Лондоне, в пору балов и званых вечеров, Честити окружало много искателей руки. Не каждый из них при луне читал ей сонеты, некоторые в танце распускали руки. Генри Вернем, к примеру, свято верил, что имеет полное право трогать Честити, когда вздумается, пока она не вонзила ему в руку булавку. Но в любом случае она хранила спокойствие, пока не встретила Сина Маллорена.

«Почему именно он?» — думала девушка. Почему не его великолепный брат, не маркиз Родгар, с которым она осторожно флиртовала, польщенная его вниманием? Ведь именно о нем матери читают наставления дочерям на выданье: не уединяться, как бы он ни уговаривал. Красивый чисто по-мужски, властный, надменный, Родгар был на редкость притягателен и в глазах Честити — настолько, что на одном из балов она позволила увлечь себя в темную беседку. Опрометчивый поступок, но хотелось испытать на себе очарование этой сильной личности.

Маркиз приподнял лицо Честити за подбородок, коснулся губ губами и сразу отстранился. Этот короткий поцелуй обжигал сильнее, чем другие, полновесные, которые она позволяла другим. Казалось, на губах осталась печать. В тот момент Честити поняла, как приятно играть с огнем, но больше ничто в ней не было затронуто, быть может, потому, что и она понравилась ему лишь чуть-чуть.

Да, но и младший брат его не из тех, кто теряет голову! Почему же она утратила спокойствие и тянется к нему, точно завороженная? И это при том, что он видит в ней парнишку, угловатого подростка! Что же будет, если правда откроется? Он обрушит на нее весь свой талант обольстителя — и ей конец!

Син между тем старался примириться со своим простецким головным убором. Шляпка и шаль, конечно, принадлежали Чарлз, но что заставило ее обзавестись подобным убожеством? Не в таких ли ходят в исправительных заведениях? Все-таки она очень странная. Ловко носит мужскую одежду, а женскую, похоже, едва терпит (а с ней и свою женственность?). Вы только посмотрите на нее! Лицо не живее маски с надгробия.

Тем не менее его тянет к ней, это плотское влечение. Нет, в самом деле, она волнует его сильнее любой опытной развратницы. Виной тому, конечно, долгое воздержание. Он не имел женщины с самого начала болезни, а это черт знает какой срок. Во всяком случае, он оправился полностью, раз способен желать первую встречную. Неплохо подыскать податливую служаночку и сполна воздать себе за терпение.

Однако, вообразив себе это, Син не пришел в восторг. Мысленная картина оставила его равнодушным, не то что недавние мечты о Чарлз. Похоже, он и сам обзавелся странностями.

Порывшись в жалкой коллекции дешевых безделушек, Син выбрал жестяные, крашенные под финифть клипсы, надел их. Остальное он безжалостно отверг, потребовал свои собственные украшения и разместил на скромном наряде, где только мог. Настала очередь соломенной шляпки. Несколько раз обмотав лентой плоскую тулью, Син завязал концы пышным бантом и закрепил жемчужной булавкой.

Эффект получился исключительный.

— Похоже, вы часто переодеваетесь в женское, — заметила пораженная Честити.

— Отнюдь нет. — Син самодовольно улыбнулся. — Просто мне приходилось и одевать, и раздевать немало женщин. Только не нужно чувствовать себя обделенным, юный Чарлз. Ваш черед тоже настанет.

Разумеется, он не имел в виду того, что пришло на ум Честити: как эти загорелые руки снимают с нее одежду. Сладостное видение заставило совершенно отрешиться от действительности, и, когда Син взял ее за плечо, девушка вздрогнула и едва не отскочила в сторону, бог знает чего ожидая. Но он лишь повернул ее к двери.

— Посмотрим, что скажет Верити.

— Господи Боже! — воскликнула та при их появлении. — Если бы я совершенно точно не знала, кто вы на самом деле, мне бы это и в голову не пришло!

— Будем надеяться, что не придет и другим.

Син внимательно оглядел молодую женщину. Верити вполне могла сойти за не слишком опрятную горничную или кормилицу. На ней была полотняная сорочка с длинным рукавом, юбка в полоску и шнурованный лиф практичного, но отталкивающего цвета жидкой грязи. К этому она добавила передник и косынку, стянутую на груди узлом, а волосы спрятала под чепец — все это поразительно сочеталось с шалью и капором. Сина озарила неприятная догадка.