Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча» - Сергей Кургинян

Социологические исследования показывают, что с каждым месяцем ненависть и негодование широчайших слоев населения начинают вызывать следующие черты сегодняшнего центристского блока (пока еще даже не блока, а аморфной группы вокруг Президента):

1. Отсутствие своего лица (экономического, политического, социального) — на это указали до 93 процентов опрошенных.

2. Нерешительность, тактика полумер — 98 процентов.

3. Вялая оценка текущего момента и политической ситуации в терминах пред-пред-предстадии и историческом характере перемен, их неслыханное™, эпохальности, которую опрашиваемые оценивают как «мощный замах» при отсутствии удара, как мощную заявку при отсутствии содержания (практически все опрашиваемые);

4. Безразличие к реальным бедствиям народа, небрежность в отношении судеб огромных человеческих масс под аккомпанемент тезисов «о слезе ребенка», священности отдельной человеческой личности, гуманном демократическом социализме и т. п.

Считая центристскую линию объективно единственной возможностью спасти от катастрофы, эксперты еще раз предупреждают руководство страны, что сохранение невнятности, вялости, непроартикулированности политических позиций центра, отсутствие понимания, жесточайшей необходимости формировать социальную базу центра в кратчайшие сроки, подмена конкретной политической деятельности упованием на народное одобрение, согласие, общенародную поддержку, волеизъявление масс и т. п. — смерти подобно.

5. Отсутствие реального экономического содержания действия, неспособность дать ответ на вопросы, которые более всего тревожат общество, отсутствие реального политического мужества и способности признать ошибки (опросы показывают, что первый политический лидер, который открыто покается перед народом, получит политическую фору в широких слоях населения). И наконец: неспособность определить свою политическую стратегию и развернуть ее в совокупности конкретных мер, реализационных схем, связанных в одно целое, со стратегической линией, а не представляющих собой эклектическую мешанину, способную вызвать только раздражение, — вот причины, неизбежно приводящие к гибели центристской линии, борьбе левых и правых сил — т. е. политической катастрофе.

Предлагая в настоящем варианте концепции ряд конкретных организационных схем по налаживанию системы общественного порядка, экономического устройства, идеологического и информационного обеспечения, эксперты считают тем не менее необходимым указать вначале главные стратегические тезисы, вне которых эти меры будут слабоэффективны.

ТЕЗИС 1. Перестройка в том виде, в каком она проводилась, — завершена.

ТЕЗИС 2. Она при всех ее издержках имеет четко выраженное позитивное содержание, которое является собственностью народа.

ТЕЗИС 3. Эта собственность — заслуга «архитекторов» перестройки, их политический капитал, на защите которого они категорически должны настаивать, давая отпор попыткам тотальной ее дискредитации.

ТЕЗИС 4. Отстаивание позитивного содержания перестройки невозможно без четкого выявления негативного содержания, без объяснения народу (населению страны) — почему оказался сорванным процесс обновления общества. Такое объяснение может быть дано с позиции современного обществоведения, отчего-то до сих пор не применяющегося на практике в СССР, но используемого всеми другими странами, правительствами, международными организациями.

Современное прагматическое обществоведение говорит о том, что модернизация общества, разновидностью которой является перестройка, может идти по нескольким основным схемам (типология). Осознание объективной необходимости модернизации общества есть заслуга лидеров перестройки. Выбор ими неверной типологии модернизации является их серьезной политической ошибкой, приведший к серьезным негативным последствиям.

ТЕЗИС 5. Отсюда основные политические задачи центристского блока. Первое — сохранить волю и модернизацию общества, давая с этих позиций отпор правым силам. Второе — изменить типологию модернизации, за счет этого нанести сокрушительный удар по блоку левых сил, превратив свое «бесформие» предшествующего периода из политического негатива в политический позитив, поскольку левые определились раньше и этим определением жестко вписаны в неверную типологию.

Не осуществив такого маневра, центр будет разгромлен слева за счет обвинения в непоследовательности, с которой он осуществляет модернизацию той же, что и левые, типологии.

ТЕЗИС 6. Крайне важно понять, что, до тех пор, пока центр и левые размещаются в одной типологии модернизации, центр неизбежно оказывается правее левых и, значит, будет представлять собой «политический труп», так как в сложившейся ситуации каждый, кто становится справа, оказывается политическим смертником.

Президента страны, размещающего себя в том же политическом пространстве, что и левые, неизбежно ожидает судьба Рыжкова и Лигачева, поскольку дальше влево в этом пространстве он смещаться не сможет.

ТЕЗИС 7. Замена типологии модернизации возможна, коль скоро мы перестанем из всех траекторий современной цивилизации видеть только одну — индустриальную, в ее либеральной и неоконсервативной разновидности, стремящуюся отождествить себя с демократией и прогрессом. На деле цивилизационные изменения, начавшиеся с середины 70-х годов, свидетельствуют о растущем значении неотрадициональности, как другой траектории прогрессивных цивилизационных изменений. На этот путь встают сегодня все новые и новые страны, получая при этом феноменальные результаты в кратчайшие сроки (Япония, Китай, Южная Корея).

ТЕЗИС 8. Не противопоставляя эти два типа прогрессивных цивилизационных изменений друг другу, эксперты полагают необходимым указать на полную бесперспективность либеральной модели модернизации, по сути, глубоко традиционного общества, сложившегося в нашей стране, где даже индустриализация происходила в пределах схем, свойственных аграрному типу государства. Политическому либеральному модернизму в нашей стране сопротивляется тип культуры, национально-исторические традиции, сложившаяся технология хозяйства, конфигурация и особенности производственного контура, государственное, общественное и политическое устройство, модель мира, тип бедности и еще десятки и сотни параметров, совокупное изменение которых если и возможно, то действительно лишь на протяжении столетий.

Попытка переломить все это волевым путем привела к хорошо известному и хорошо разработанному в ряде стран типологическому варианту модернизации, плоды чего мы переживаем еще и сейчас в полной мере.

Либеральная атака на традиционное общество вызвала ускоренный рост патологий (в т. ч. и онкологических), коррупцию, миграцию ресурсов в полюса деструкции, социальный регресс (особенно в молодежной среде) и другие патологии, включая развал управленческих структур и хозяйственной дисциплины.

ТЕЗИС 9. Началом такого процесса распада послужил проводящийся в стране в форме культурного шока идеологический штурм, который уже к середине 1988 г. начал задевать консенсус непоправимо и привел к пересмотру итогов второй мировой войны, что гибельно сказалось на историческом сознании населения СССР, для которого данное событие являлось цементирующим их государственное «я».

Неумение строить компенсаторные механизмы в так называемой «антисталинской кампании», которая к середине 1980 г. уже не имела прямого отношения к Сталину, породила рост социального отчаяния, маргинализацию молодежи, кризис исторической самоидентификации с переносом ее в область национальной самоидентификации.

К концу 1988 г. мы имеем все основания говорить о сломе морального кода, серьезных деструктивных сдвигах в сознании широких слоев населения, девальвации всех традиционных ценностей, составляющих основы трудовой дисциплины, социалистического ритуального труда, комплекса высоких мотиваций к труду, нравственных механических императивов, и уже к началу 1989 г. стало возможным говорить о социальной инверсии, где установка на созидание оказалась круто заменена установкой на добывание.

Тревогу по указанным поводам высказывали крупнейшие западные экономисты и социологи, обществоведы и философы, наконец, конструктивно ориентированные бизнесмены, неоднократно обращавшиеся с вопросом — что же вы делаете?

Только фетишизация экономического механизма, оторванного от системного обществоведения; только деградация самого этого обществоведения в СССР, вызванная замшелостью идеологических штампов; только вульгарно-материалистическая и псевдомарксистская установка советских ученых на то, что бытие якобы определяет сознание; только доминирование узких специалистов над системщиками, а технократов в широком круге проблем — от экономики до здравоохранения и образования — могут объяснить, на первый взгляд абсурдную, логику действия, характеризующую цепь экономических преобразований 1980–1989 гг.