Инцел на службе демоницы 4: Гарем для чайников (СИ) - Блум М.

— И чего ты хочешь взамен? — с нажимом спросила она.

— Придете сегодня всей компанией ко мне на вечеринку.

— И переспим с тобой? — буркнула она.

Как же это мило — озвучивать свои желания под видом праведного возмущения.

— Только если захотите, — улыбнулся я. — В конце концов, сегодня последняя, прощальная вечеринка, чего вы теряете? А завтра рай вам и так все спишет. Оторвитесь напоследок…

На пару секунд амфитеатр окутала тишина. Ерзая по мешку, Кристина безмолвно размышляла, а две другие девчонки неуверенно топтались около койки и косились на меня, явно готовые ко всему, что решит их лидер.

— Хорошо, — наконец выдала она таким тоном, словно сделала мне одолжение. — Но на вечернем спектакле ты выложишься по полной! Отыграешь роль максимально правдоподобно!

Интересно, а мешку она говорила так же?

— Окей, — согласился я.

— Тогда, — она спрыгнула с койки, — иди сюда, будем репетировать…

Девчонки тут же спихнули спальник на сцену, освобождая место. Происходящее мне нравилось все больше.

— Ложись, — показала на простыню Кристина.

Я с удовольствием лег, ожидая, когда она залезет сверху. Пружины протяжно скрипнули под весом двойной нагрузки. Задрав подол туники, будущая Клеопатра с суровым видом вскарабкалась на меня и, поерзав, устроилась поудобнее. Приятная тяжесть опустилась прямо мне на пах.

— Ты, — бестия сразу же приступила к делу, — приходишь ко мне и просишь ночь любви в обмен на твою жизнь. Слова я тебе дам. Потом я соглашаюсь. Потом ты делаешь вид, что целуешь меня…

Ее руки с нажимом легли мне на грудь, и она слегка наклонилась, так что ее лицо нависло над моим.

— Потом мы делаем вид, что занимаемся любовью…

Словно поясняя, как это, ее бедра напористо заерзали по мне.

— А потом они, — она кивнула на девчонок, — делают вид, что душат тебя. Вот и все. Справишься?

Как заведенные, ее бедра продолжали елозить по мне, так настойчиво потираясь о мой пах, что кровь стремительно приливала. С каждым ее новым как бы машинальным движением поверхность, по которой она двигалась, становилась все тверже и выпуклее, чего она как бы не замечала, наклоняясь все ближе. Между нашими лицами уже оставалось меньше десятка сантиметров. С такого расстояния, казалось, я чувствовал аромат ее губ, но хотел еще попробовать и вкус.

— Справлюсь, — отозвался я и, обвив ее руками, резко потянул к себе.

От неожиданности она ойкнула и плюхнулась на меня. Койка жарко простонала. Пышная грудь вжалась в мою. Не давая времени на раздумья, я поймал ее губы, и они тут же жадно впились в меня, а следом ее язык — не мой — первым скользнул внутрь. Недотрога оказалась не такой уж и недотрогой.

Поцелуй вышел реально горячим — одним из тех, которые прекрасно предваряют секс. Оторвавшись от меня, будто опомнившись, Кристина распахнула глаза, в которых появился незнакомый томный блеск.

— Ладно, — немного хрипло выдохнула она, — пусть поцелуй будет по-настоящему. Для правдоподобности, — на ее лице снова появилась строгая маска.

— Может, и любовью займемся по-настоящему? — прошептал я ей на ухо.

— Тогда они и придушат тебя по-настоящему! — буркнула она мне в ухо.

Однако как бы невзначай ее бедра поерзали по моему стояку, словно примеряясь, как он поместится внутри. Отлично, проблема была не в желании, а в обстоятельствах. Тогда любовью займемся на афтепати.

Закатные лучи пробежались по рядам, словно заставляя зрительниц не спать. Над амфитеатром витал такой плотный запах алкоголя, что можно было опьянеть просто находясь рядом. Девчонки не просыхали в особняке весь день и сейчас, помятые и опухшие, пошатывались на скамейках, будто их сносило ветром. Чудо, что они вообще дошли сюда сами. Я даже начал подумывать, что умеренность и распорядок, которые обещал рай, были не такими уж и плохими — по крайней мере, для большинства из них.

По углам сцены ярко горели старые железные фонари. Спектакль уже шел пару минут, однако я пока стоял за кулисами, ожидая своей очереди и наблюдая за происходящим. Босая Кристина в полупрозрачной тунике сидела с важным видом на скрипучей койке, которую они гордо величали ложем, и изображала великую царицу.

Две ее приспешницы, тоже в туниках, суетились рядом, отыгрывая роли служанок. Одна расчесывала ее длинные темные волосы, а вторая снимала с ее рук массивные позолоченные браслеты, готовя свою царицу ко сну. Все вместе высокопарным тоном они обсуждали псевдоморальную белиберду про грехи и греховные желания, про то, как низко люди могут пасть, и про то, что их надо наказывать. На этом моменте наконец наступила моя очередь.

Я раздвинул кулисы и аккуратно вышел на сцену, стараясь не запутаться в белой простыне, закрепленной узлом на моем плече поверх обычной одежды. Что поделать, для спального мешка наряда не предполагалось, так что пришлось мастерить его из подручных средств. Стоило мне появиться, как все нетрезвые зрительницы дружно загалдели. От такого внимания я чуть не запнулся. Честно говоря, я не любитель публичных выступлений, а последний спектакль, в котором у меня была роль, происходил еще в детском саду. Роль тогда, кстати, была без слов — я играл дерево.

Сидящая на первом ряду Юля с улыбкой подмигнула мне, и, немного расслабившись, я остановился перед Кристиной. Она надменно взглянула в ответ, уже вовсю вжившись в роль египетской царицы. Я же изображал простого жителя ее земель, который заявился к ней за сексом.

- Зачем ты здесь? — с пафосом продекламировала она.

- Чтоб получить тебя, — с не меньшим пафосом выдал я заученную фразу, — на миг сделав моей.

По рядам девчонок пронесся восторженный стон, словно они наблюдали любовную мелодраму.

- Тогда ты знаешь цену похоти своей, — взмахнула руками Кристина.

Ее служанки тут же отступили в стороны. Поднявшись, она с чувством толкнула меня, и я картинно упал спиной на “ложе”, а следом — не менее картинно — она залезла на меня сверху. Пружины протяжно заскрипели, добавляя происходящему реализма. Подол ее туники поехал в стороны, кокетливо обнажая бедро. Зрительницы на скамейках застыли, не сводя с нас глаз.

Как и на репетиции, Кристина оседлала мой пах и уперлась руками мне в грудь. Ее лицо нависло над моим, приближаясь с каждым мгновением. Темные локоны прощекотали мою щеку. Чувствуя горячее дыхание, я обнял ее и резко притянул к себе — и наши губы встретились в еще более жарком поцелуе, чем сегодня днем. По амфитеатру полетели восхищенные ахи и охи, а мы целовались так, словно вокруг никого не было — словно и правда сейчас займемся любовью.

Наконец она медленно, будто нехотя оторвалась от моих губ. Ее глаза затянула сладкая поволока.

- И пусть с тобою здесь я запятнаюсь, — глубоко и часто дыша, задекламировала она.

В такт каждому слову ее бедра горячо задвигались по мне, по ощущениям мастурбируя вполне по-настоящему. Не удержавшись, я скользнул рукой ей под тунику — с той стороны сцены, где не было зрительниц. Пальцы отодвинули кружевной край, проникли под трусики и нырнули внутрь. Как я и думал, текла она просто безумно.

- То кровь твоя, — с жаром простонала Кристина, — потом меня отмоет…

На этом моменте две другие актрисы встали у изголовья койки и накинули атласную ленту мне на шею. Холод резво пробежался по коже. Зрительницы на скамейках затаили дыхание, жадно вбирая глазами происходящее. Бедра Кристины совершали какие-то умопомрачительные движения, от которых, казалось, я вот-вот кончу и сам. Она елозила по мне, толкалась и стонала — так натурально, будто мы трахались на самом деле. Лента на шее натянулась чуть настойчивее, слегка отбирая воздух. Я тряхнул головой, намекая девчонкам не усердствовать.