Босиком по лужам - Imanka

 — Что э…? — пробормотал Билл и осекся, уставившись на меня большими глазами.

 Я не могла ответить, чувствуя, как подкашиваются ноги, как сознание вот-вот ускользнет… Он сгреб меня и рванул к ближайшей двери с надписью «Служебный вход».

 Билл резво несся по коридору, крепко сжимая мою ладонь. Выскочил на кухню, а оттуда вылетел во двор. Закрутил головой, пытаясь понять, куда бежать дальше. Черная тень метнулась к нам. Раздался неприятный глухой звук удара по телу, вскрик, и парень отлетел к противоположной стене. Я сиротливо осталась стоять посреди темного дворика, с ужасом глядя, как огромный мужик заносит руку для нового удара, а Билл беспомощно закрывает лицо. В минуты опасности мой мозг отключается. Точнее отключается та его часть, которая отвечает за безопасность. Не думая ни секунды, я подскочила к дядьке и вцепилась в плечо, повисла на нем, смазывая удар. Он развернулся и брезгливо отшвырнул меня в сторону. Так стряхивают соплю, когда в нее случайно вляпываются. Я пребольно впечаталась спиной в корявую стену. В глазах потемнело от удара затылком обо что-то острое. Огромное черное расплывающееся пятно, видимо, решило меня добить: низ разделился на две части и одна из них как-то странно отвелась в сторону. Однако ему помешало другое черное пятно, поменьше в размерах, зато значительно проворнее. Они слились воедино, рухнули наземь, а потом вновь распались: длинное пятно так и осталось лежать ничком, а огромное вело себя явно не адекватно, слишком суетилось, периодически выкидывая протуберанцы то справа, то слева. Какие-то вселенские разборки двух туманностей, — пронеслось в голове. Муть в глазах постепенно рассеивалась. Я уже могла разобрать, что на помощь мужику пришло еще несколько человек. Я видела, как Билл сопротивляется, брыкается и кусается, как его бьют. Он кричит, матерится… А я ничего не могу сделать, меня распластали на асфальте, прижали коленом, даже дышать не могу больше, хриплю, задыхаюсь. Наконец-то сопротивление парня удалось сломить — они так заломили ему руки, что он взвыл. Вместо того чтобы ослабить хватку, люди в черном поволокли его куда-то в темноту. А там и меня, резким движением поставив на ноги и крепко обхватив запястье, повели за ним следом.

 Меня гадко обыскали (скорее смачно облапали), отобрали мобильный, напоясную сумку с документами и деньгами и грубо закинули в машину. Хорошо, что кто-то успел подставить руки, иначе я бы разбила лицо о пол. Какой-то парень аккуратно поднял меня, поддержал. Я отчаянно пыталась найти в этой толпе Билла. Но людей все кидали и кидали, а Билла среди них не было.

 — Билл! — заорала я истерично, чувствуя, что схожу с ума. — Билл!!!

 — Мария! — радостно отозвался он откуда-то сбоку, отпихивая плотно стоящих людей, продираясь ко мне.

 Я вцепилась в него как в самое дорогое сокровище, уткнулась носом в пыльную и немного разорванную футболку. Он шикал и морщился от боли, но и сам держал меня крепко-крепко.

 — Кто это? — шепотом спросил он.

 — Я не знаю. Похоже на ОМОН. Облава что ли какая-то?

 — Облава? Но мы ни в чем не виноваты!

 — Тихо, тихо, — я всхлипнула. — Сильно тебе досталось?

 — Главное, что по лицу не попали и зубы целы.

 Нас долго куда-то везли в кошмарной скотовозке. Все молчали. Меня трясло от страха. Билл гладил по спине и еще сильнее прижимал к себе. И было не понятно — то ли он успокаивает меня, то ли таким образом пытается успокоиться сам. Он разжал руки только тогда, когда понадобилось выйти из машины.

 В отделении нас еще раз обыскали, записали данные и отправили в «обезьянник». Народ вокруг немного отошел от шока и теперь всячески издевался над молодыми сержантиком и двумя рядовыми. Мы забились в уголок и сидели тише воды. Я знала, что по закону они не имеют права держать нас тут дольше трех часов. Хотя был еще вариант, что мы застрянем здесь до утра, но об этом думать не хотелось.

 Постепенно страх уступил место здоровой разумной злости. Какого черта! — думала я. — У парня всего несколько часов вольной жизни, а эти ублюдки решили все испортить! Надо выбираться отсюда, как-то выкручиваться. Причем не понятно как. То, что Билл иностранец, — это, несомненно, облегает мою задачу, так как менты не должны его трогать, только в присутствии консула, да и нет у них на него ничего, если не считать того, что он оказал сопротивление при задержании и начал брыкаться, когда его скрутили. То, что он музыкант, — еще лучше, у наших в крови преклонение перед известными личностями, да еще мирового масштаба. Прибавим сюда его возраст — семнадцать. И всё, дело это подсудное — трогать его можно только в присутствии опекуна, то есть Дэвида Йоста. Итого вот три момента, на которые я буду тупо давить. Что мне могут предъявить? Ничего. Порядок я не нарушала. Напиться мы не успели. Вели себя прилично. У них на меня тоже ничего нет, а вот у меня еще один козырь в загашнике найдется. Я дотронулась до ледяной руки Билла. Он вздрогнул.

 — Послушай, я попробую с ними договориться, чтобы тебя отпустили. Они не имеют права тебя трогать — ты несовершеннолетний гражданин иностранного государства.

 — Что я сделал? — голос дрожал. Похоже вся смелость парня благополучно улетучилась сразу же, как за нами захлопнулась решетка.

 — Ничего. Это простая облава, — ласково улыбнулась я, хотя у самой поджилки тряслись. Но я не могу показывать, что мне чертовски страшно. Кто-то же должен быть смелым в нашей маленькой компании. — Похоже, у них клуб был в разработке в эту ночь, а мы имели глупость оказаться не в том месте, не в то время.

 — Зато в замечательной позе, — буркнул Билл.

 — Да уж, про позу ты прав. Воспринимай это как забавное приключение. Когда еще ты потусуешься в русской тюрьме? — хихикнула я, представив парня в страшной мешковатой робе.

 Билл, видимо, тоже что-то себе представил, потому что лицо его исказилось гримасой ужаса.

 — У меня концерт завтра! Я не могу тусоваться в русской тюрьме! У меня контракт! Мне надо позвонить Тому! Я имею права на один звонок! — закричал он.

 Я зажала ему рот рукой. Заозиралась по сторонам, глупо улыбаясь уставившимся на нас присутствующим.

 — Иностранец, — прочирикала я беззаботно по-русски. — Все они такие психи, жуть! — И добавила по-немецки: — Заткнись и не привлекай внимания!

 Билл весь сжался, нахохлился, как воробей на морозе.

 — Я попробую договориться, — погладила его по сгорбленной спине. — Ничего не бойся. Самое главное — сиди тихо и ни с кем не общайся. Я скоро вернусь.

 — Ты не бросишь меня здесь? — он смотрел огромными перепуганными глазищами.

 — Ну как ты думаешь? — вздохнула я. — Ты бы меня бросил?