Вниз, в землю. Время перемен - Роберт Силверберг

– Города и машины – не единственные достижения г’ракх.

– Где же в таком случае их духовные достижения? Что слон думает о природе Вселенной? Каково его мнение о Животворящей Силе? Как он определяет свое собственное место в обществе?

– Этого я не знаю, – согласился Срин’гахар. – Но и ты этого не знаешь, мой любезный попутчик, поскольку язык слонов тебе недоступен. Ты ошибаешься, если считаешь, что г’ракх отсутствует там, где ты не в состоянии его заметить.

– В таком случае, вполне возможно, что и малидары обладают г’ракх. И ядовитые змеи. И деревья, и лианы, и…

– Нет, – ответил Срин’гахар. – На этой планете только нилдоры и сулидоры имеют г’ракх. Мы знаем это – вне всякого сомнения. В вашем же мире не обязательно лишь одни люди должны быть разумны.

Гандерсен пришел к выводу, что продолжать дискуссию бессмысленно. Был ли Срин’гахар шовинистом, защищающим духовное превосходство «слонов» во всей Вселенной, или же намеренно занял крайнюю позицию, чтобы заставить его проявить человеческое высокомерие и тем самым показать моральную уязвимость земного империализма – этого Гандерсен не знал. Впрочем, это не имело значения. Он подумал о Гулливере, обсуждающем проблемы разума лошадей с гуигнгамами.

– Придется мне с тобой согласиться, – вежливо сказал Гандерсен, хотя, может быть, я когда-нибудь привезу на Белзагор слона, и тогда ты мне скажешь, есть у него г’ракх или нет.

– Я встречу его как брата.

– Боюсь, тебя разочарует пустая голова твоего брата, – сказал Гандерсен. – Ты увидишь существо, внешностью напоминающее тебя, но, боюсь, ты не обнаружишь у него души.

– Привези слона, мой любезный попутчик, а я уже сам разберусь, что у него в голове, – сказал Срин’гахар. – Но скажи мне еще одно, и я больше не буду тебе надоедать: когда твои собратья называют нас «слонами» – это потому, что они считают нас животными? Слоны – «обычные крупные животные», ведь так ты говорил? Люди с Земли считают нас именно такими?

– Они имеют в виду лишь внешнее сходство между нилдорами и слонами. Они говорят, что вы выглядите, как слоны.

– Хотелось бы мне в это верить, – заметил нилдор и замолчал, оставив Гандерсена наедине с чувством вины и стыда. В прежние времена у него не было привычки обсуждать проблемы разума с теми, на ком он ехал верхом. У него даже не возникало мысли о подобной возможности. Сейчас он ощущал, что Срин’гахар с трудом сдерживает негодование. Слоны – да, именно так Гандерсен рассматривал нилдоров. Может быть, разумные слоны. Но не более чем слоны.

Они молча двигались на север вдоль бурлящего потока. Около полудня они дошли до его источника – полукруглого озера, втиснувшегося между двумя цепями крутых холмов. Над озером вздымались клубы густого пара. В воде обитали теплолюбивые растения – розовые водоросли образовывали тонкую пленку на поверхности, а более толстые, голубовато-серые, спутанным ковром плавали на небольшой глубине.

Гандерсена заинтересовало озеро и его необычная растительность, он хотел взглянуть на него поближе, но не осмелился попросить Срин’гахара остановиться. Срин’гахар не только нес его, он был и его товарищем по путешествию, и если просто сказать: «Давай остановимся здесь на минутку», это могло лишь укрепить веру нилдора в то, что землянин все еще считает представителей его народа лишь вьючными животными. Поэтому Гандерсен решил проехать мимо – в конце концов он не имеет права задерживать Срин’гахара на его пути к повторному рождению лишь затем, чтобы удовлетворить свое пустое любопытство.

Когда они приблизились к закруглению озера, с восточной стороны послышался страшный шум и треск ломающихся ветвей. Вся процессия нилдоров остановилась, чтобы посмотреть, что происходит. Гандерсену казалось, что еще немного, и из джунглей выскочит какой-нибудь охотящийся динозавр, по ошибке занесенный сюда из другого времени и пространства. Вместо этого из-за холмов выехала маленькая тупорылая машина, в которой он узнал гостиничный вездеход. Машина тащила на буксире примитивную платформу из неоструганных досок на больших колесах. На разболтанном, подпрыгивающем прицепе стояли четыре палатки, занимавшие большую его часть, а вокруг громоздились горы багажа. В задней части платформы, судорожно держась за ограждение и нервно оглядываясь по сторонам, сидели восемь туристов, которых Гандерсен видел два дня назад в отеле на побережье.

– Это твои соплеменники, – сказал Срин’гахар. – Наверное, ты хочешь с ними поговорить.

Честно говоря, в данный момент Гандерсену меньше всего хотелось встречаться с туристами. Он предпочел бы саранчу, скорпионов, ядовитых змей, тиранозавров, жаб – все что угодно, только не их. Он еще ощущал привкус таинственных ощущений, которые испытал среди нилдоров и природу которых вряд ли мог постичь, полностью забыв о всех земных делах, он ехал в страну повторных рождений, поглощенный вечными проблемами добра и зла, природы разума, отношения людей к другим существам и его отношения к собственному прошлому. Только что он пережил неприятную, даже болезненную встречу с ним, отвечая на якобы случайные, а на самом деле хорошо продуманные вопросы Срин’гахара о душе слонов. И вдруг ему снова предстояло оказаться среди пустых, примитивных людишек. Если он и успел приобрести какие-то индивидуальные черты в глазах своего спутника-нилдора, то они сразу же исчезнут, стоит ему присоединиться к группе ничем не выделяющихся землян. В глубине души он понимал, что туристы, по крайней мере некоторые, не столь уж вульгарны и примитивны, как ему казалось. Это были обычные люди, дружелюбные, не слишком умные и не слишком глупые, в меру состоятельные и, вероятно, в отношении их жизни на Земле их не в чем было упрекнуть. Но здесь они казались бумажными фигурками, поскольку не имели никакой внутренней связи с планетой, которую решили посетить, она им была абсолютно безразлична. Гандерсен не хотел, чтобы Срин’гахар изменил свое мнение и перестал относиться к нему лучше, чем к остальным землянам, прибывшим на Белзагор. Он боялся, что поток слов, изливаемых туристами, захлестнет его и смоет его превосходство над ними.

Вездеход, будто потратив на буксировку прицепа последние силы, остановился в полутора десятках метров от берега озера. Из него выбрался Ван Бенекер, еще более потрепанный и пропотевший, чем обычно.

– Все выходим, – крикнул он туристам. – Идем осматривать одно из знаменитых горячих озер.

Гандерсен подумал, не сказать ли Срин’гахару, чтобы он шел дальше. Четверо остальных нилдоров, удовлетворив свое любопытство, уже удалились к другому концу озера. Однако он решил немного подождать, зная, что пренебрежительное отношение к представителям его собственного вида не прибавит ему уважения в глазах Срин’гахара.

Ван Бенекер повернулся к Гандерсену.

– Доброе