История моего безумия - Тьерри Коэн

Я проглядывал личные сообщения, не слишком вдумываясь в содержание, и вдруг… Нет, невозможно! Сообщение от анонима! Я был уверен, что заблокировал его, и вот пожалуйста… Смутный страх вернулся, я не понимал, что именно меня так пугает, но почему-то боялся. Неделя отдыха пошла насмарку. Во время последнего «сеанса общения» с Однофамильцем я был в стельку пьян и мог не сделать того, что собирался.

Я хотел было удалить сообщение не читая: ни к чему потакать мучителю. Но бегство не решит проблемы, правильнее будет прочесть и не выказать никаких эмоций.

В послании не оказалось текста, только фотография – моя фотография в возрасте шести или семи лет. Я ее не помнил и испытал удивление и страх.

Где он ее достал? Воображение подсказывало несколько возможных сценариев, один нелепее другого: этот человек проник в мою квартиру и украл снимок; за псевдонимом преследователя скрывается кто-то из близких. На мгновение я допустил вероятность, что он говорит правду и действительно пишет мне из будущего. Что за нелепость! Я должен во что бы то ни стало сохранять хладнокровие, не поддаваться этому бреду.

Возбуждение прогнало сон. Я был в бешенстве: одно жалкое сообщение снова погрузило меня в параноидальное состояние.

Когда Рейчел встала, я притворился спящим, дождался ее ухода и позвонил Деннису.

– Мне нужно задать тебе один вопрос, – сказал я без лишних предисловий.

– Валяй.

– Может ли человек, которому я заблокировал доступ в Фейсбуке, прорваться туда?

– Только не говори, что твой псих вернулся, – простонал он.

– Угадал.

– Я этого не переживу, Сэмюэль! – воскликнул Деннис.

– Ответь, прошу тебя.

– Ладно, отвечаю: это невозможно.

– Уверен?

– На все сто. Разве что…

– Что? – нетерпеливо вскинулся я.

– На Фейсбуке случился сбой.

– Такое возможно?

– Очень даже. Подожди, сейчас проверю на форумах гиков[28].

Деннис застучал по клавишам.

– Судя по всему, никакого сбоя не было.

– И все-таки…

– Должно быть, ты сам что-то напутал, когда блокировал.

– Я не настолько туп.

– Значит, ты был пьян и просто ничего не сделал – хотел, но не сделал.

– Ты ошибся. Так что там с этим призраком?

Я рассказал о недавнем вторжении.

– Безумие, правда?

– По-моему, с ума сходишь ты. А я так надеялся, что Италия пойдет тебе на пользу.

– Так и было… пока он снова не объявился.

– Есть идеи насчет того, как он мог достать снимок?

– Нет. Этот подонок меня доконает, Деннис!

– Не дергайся! Ты слишком взвинчен и плохо соображаешь.

Он задумался, потом высказал предположение:

– Что, если ты сам когда-то давно отдал фотографию журналисту и…

– Исключено.

– Ладно, нет, так нет. Скажи, а на том снимке есть кто-нибудь еще, кроме тебя?

Вопрос Денниса встревожил меня.

– Нет, но… возможно, был.

– То есть?

– План очень крупный, изображение зернистое, он явно увеличил и обрезал снимок. Значит, рядом со мной был кто-то еще.

– И мерзавец не хотел, чтобы ты узнал этого «кого-то» или фон.

Я следил за мыслью Денниса, разглядывая фотографию.

– Как же мне узнать?

– Найди оригинал, – посоветовал он, устав от малопродуктивной беседы.

Я поблагодарил и занялся раскопками, проверил коробки, куда сложил памятные вещицы из прошлого, но через час устал и сдался, разочарованный и крайне встревоженный.

Готов мне поверить?

Вопрос пришел вечером.

Я положил руки на клавиатуру, но ответ печатать не стал. Меня разрывало от желания пообщаться с этим человеком, узнать о нем как можно больше, разум приказывал держаться на расстоянии, и я сломал голову, изыскивая доводы «за». Не отвечать – значит выдать свой страх, один раз я уже совершил эту ошибку, но теперь постараюсь из статиста превратиться в главного героя пьесы. Если он и правда готов на все, дразнить его опасно.

– Вы назвали бы меня разумным, согласись я поверить вашим словам?

– Я и не думал, что ты сразу примешь правду. Я знаю тебя, потому что… я – это ты. Постаревший и отчаявшийся.

Снова он за свое.

– У меня есть много других способов убеждения, но, зная тебя (то есть себя), я предпочитаю не форсировать события.

– Способов убедить меня, что вы – это я? Зачем?

– Да… это главный вопрос.

Он выдержал паузу и продолжил;

– Я знаю, к чему ведет твой образ жизни. Одинокое будущее, основанное на лжи и двоедушии. Иными словами, ты становишься мной.

– Значит, вы пытаетесь спасти меня?

– Нет. Я пытаюсь спасти СЕБЯ! У меня есть фантастическая возможность поговорить с тобой и заставить изменить мое положение. Твое будущее положение.

Наша беседа все больше напоминала бред сумасшедшего.

– И что же я должен сделать, чтобы спасти… вас?

– Вернуться к истинным ценностям.

– Объясните.

– Измени поведение. Завязывай с бабами и излишествами. И перестань писать сладкую чушь.

– Хочешь, чтобы я отказался от писательства?

– Нет. Ты не сможешь.

– И?

– Сейчас ты пишешь, чтобы удовлетворить запросы других: издателя, агента, читателей. Забудь об этом и расскажи, кто ты есть и чего стоишь. Вернись к себе настоящему. Только так ты сможешь снова сделать свою жизнь… нормальной.

Я улыбнулся: он ловкач, этот парень.

– Так и поступлю, если буду уверен в правдивости ваших слов.

– Можешь не сомневаться – я сделаю все, что в моей власти, чтобы этого добиться.

Он закончил разговор. Я попытался сыграть с ним в кошки-мышки, но только разозлил его. Последняя фраза прозвучала как угроза.

Глава 27

При встрече Нэйтан, как любят выражаться авторы дамских романов, обдал меня холодом. Он устроился за столом и что-то пробурчал, кивнув на стул.

– Понятно. Диван мне сегодня не положен. Значит, встреча у нас сугубо профессиональная.

– Ты прочел вчерашний мейл от Джерри? – спросил он, проигнорировав мою реплику. – Я переслал его тебе.

– Нет, – соврал я, пытаясь выиграть хоть несколько секунд и придумать стратегию защиты.

Нэйтан не поверил, но дал себе труд пересказать содержание.

– Он ждет набросок романа к концу недели. Он озабочен. Во время вашей последней встречи ты был не в форме. Выглядел… странно.

Значит, попытка надуть издателя не удалась.

– Какого ответа ты от меня ждешь?

– В идеале – что ты разработал сюжет и успеешь к сроку. В худшем случае – что ситуация тебя беспокоит и ты садишься за работу!

– А ты думаешь, мне плевать, Нэйтан?

– Угадал, Сэмюэль! Я вижу, что голова у тебя занята другими проблемами.

– Я… разрабатываю сюжет… придумал затейливую интригу и…

– Не морочь мне голову, Сэмюэль! Я надеялся, что ты вернешься из Италии с готовым планом.

– Ну и напрасно, я ездил отдыхать, а не работать.

– Настоящие писатели не считают творчество работой, Сэмюэль!

Выпад был ехидным, но не враждебным. Нэйтан всего лишь хотел задеть мое самолюбие и понудить сесть за письменный стол.

– Я уже говорил, что не считаю себя настоящим писателем.

– Сколько можно нести чушь, Сэмюэль?! – Нэйтан стукнул кулаками по столу, сделал глубокий вдох и продолжил, стараясь говорить спокойно: – Итак, что будем делать? Откажемся от борьбы? Сдадимся?

– Не знаю…

Нэйтан закурил.

– Нужно что-то решать, Сэм. Хватит водить Джерри за нос. Не можешь написать роман, так тому и быть. Признаемся сейчас – будет шанс хотя бы частично сохранить его доверие.

– Не знаю, что и сказать, Нэйтан…

– Выкладывай как есть.

– Ладно. В настоящий момент я не имею ни малейшего желания писать не только книгу, но даже примерный план. Возможно, завтра, через неделю, через месяц настроение у меня переменится. Ты же знаешь, какой я непредсказуемый.

Он сделал глубокую затяжку.

– Все ясно. У нас есть два пути: можем признаться Джерри, что ты выдохся и он, скорее всего, не получит к весне обещанный роман, или попробуем выиграть немного времени – в надежде, что ты опомнишься и встряхнешься еще до начала рекламного тура.

Я чуть было не выкрикнул: «Выбираю первый вариант!» – но что-то меня остановило. В теперешнем состоянии разумное решение принять не удастся, да и Нэйтана окончательно разочаровывать не хочется.

– Заставь его потерпеть до конца недели. Если я ничего не придумаю, скажем правду.

Я поднялся, считая, что разговор окончен.

– Сэмюэль! – окликнул меня Нэйтан.

– Да?

– Ты все мне рассказал?

– О чем?

– О своих проблемах.