Сирийский патруль - Сергей Соболев

Она посмотрела в зеркало заднего обзора. Ее с вчерашнего дня неназойливо опекают сотрудники фонда: джип с двумя мужчинами в штатском въехал на стоянку сразу же вслед за ее машиной и остановился неподалеку. Выходить из внедорожника эти люди не стали; их задача — сопроводить Козакову от комплекса «Алые паруса» до аэропорта и понаблюдать, не следит ли кто сторонний за ней и ее служебным транспортом.

Эти часики, что сейчас у нее на руке, она, кстати, надела по просьбе Виктора Михайловича (чтобы не допускать проколов в «мелочах», Анна теперь даже про себя называла куратора по его залегендированному имени-отчеству). Оказывается, они лежали все это время в сейфе в ее кабинете. Cartier с сапфировым циферблатом, с украшенным бриллиантами золотым ободком. Стоимость, с учетом малого количества выпущенной партии, составляет не менее пятидесяти тысяч евро (по оценке знатока «ювелирки» референта Игоря). Коробочка с часами была ей поднесена в качестве «небольшого презента» на прошлый Новый год, когда они с Антоновым встречались в ресторане La Tour d’Argent («Серебряная башня») с двумя дельцами, выходцами из Центральной Азии. Одного из них, Джамшеда Рахимбаева, уже нет в живых; вместо него делами «худжандского» клана нынче заправляет его брат Солтанбек — именно он позвонил вчера на сотовый Антонову. Вторым на том предновогоднем ужине в одном из самых фешенебельных и дорогих ресторанов мира, был не кто иной, как Фарход Шерали, человек с большими связями в Кабуле и не только, глава одного из крупнейших афганских наркокартелей.

Анна открыла дамскую сумочку. Достала пудреницу с зеркальцем. Глянулась в него, проверила, все ли в порядке с макияжем и прической. Антонов вчера отпустил ее пораньше (да у него и самого были еще какие-то дела). Анна успела наведаться в салон, расположенный в комплексе «Алые паруса». Ее со вчерашнего вечера никто не тревожил; не было звонков ни от Ивана, ни от странных субъектов вроде вчерашнего «Николая», ни от своих коллег. Она, наконец, смогла выспаться; поэтому чувствовала себя сегодня вполне сносно.

Убрав косметичку, молодая женщина достала из сумочки загранпаспорт. Открыла его, посмотрела на фотографию самой себя трехлетней давности. В графе фамилия значится — Козакова/Kozakova… В графе имя — по-русски — Анна Алексеевна; на английском лишь имя — Anna.

Последний раз, если верить этому документу, она выезжала из страны в конце января минувшего года. В паспорте стоит отметка, сделанная на терминале в парижском аэропорту имени Шарля де Голля о выезде из Франции от двадцать седьмого января прошлого года. Более свежие по времени отметки о пересечении границы отсутствуют.

Зато имеется шенгенская виза во Францию — Etats Schengen — сроком на девяносто суток. Виза действует с тринадцатого февраля…

Как удалось так быстро разжиться свежей шенгенской визой, да еще и в отсутствие самой владелицы паспорта?.. Это секрет фирмы, которым Антонов — или кадровики ГРУ — вряд ли захотят делиться даже с ней, человеком, проверенным по части умения держать язык за зубами.

Анна задумчиво покачала головой. В апреле прошлого года, когда ее перевели из фонда в «агентство» и направили для продолжения службы к Митрохину, она, посоветовавшись с руководством, заказала новый комплект документов. Она тогда изъявила желание взять себе девичью фамилию матери — Рощина. Документы выправили оперативно — за три дня. В этом новом паспорте, врученном ей полковником Митрохиным, — а не сотрудником паспортного стола, как это произошло бы в случае с простым смертным, — не содержалось отметок о ее единственном замужестве. В нем также отсутствовали записи о ее прежних местах проживания (а она была прописана сначала по адресу общежития МВД в Воронеже, а затем, после переезда в Белгород, уже на пару с Иваном, и приобретения в этом облцентре в собственность квартиры, по белгородскому адресу)…

Про себя Анна решила, что в проект, чьим куратором является Званцев-Антонов, она более не вернется. Она попросту не видела себя там — ни в качестве чьей-либо жены или соломенной вдовы, ни в роли сотрудницы некоего фонда, созданного спецслужбами под Званцева-Антонова и с каким-то дальним прицелом.

Но она ошиблась, прошлое не захотело отпускать ее. Возможно, она сама что-то недоделала, где-то недоработала. А может быть, она слишком много и часто думала о человеке, к которому успела сильно привязаться. О человеке, с которым ее связывало не только общее задание, но и нечто большее, что-то личное, человеческое.

Надо быть правдивым с собой: она постоянно думала — и думает — о том, кто сейчас находится за несколько тысяч километров от нее. Анна не раз ловила себя на мысли, что за прошедший с момента их расставания в пригороде Парижа год она так и не нашла замену Ивану, не нашла человека, который был бы так же близок и интересен ей, как Козаков.

Не только не нашла, но даже и не искала.

Анна убрала загранпаспорт в сумочку. Этот документ, как и старый гражданский паспорт, как и водительские права, дожидались ее, как выяснилось, все в том же сейфе в ее кабинете офиса на Сретенке.

Она сама удивлялась тому, как легко ей далась обратная трансформация. Как легко она вернулась в свою прежнюю личину — боевой подруги и гражданской жены Ивана Козакова, известного в узких кругах в качестве наемника, сотрудника ЧВК «Армгрупп» Ивана Козака.

За минуту до назначенного времени на стоянку вкатил глянцево-черный Mercedes S 500. Анна взяла в одну руку светлый плащ и сумку-кейс, на левое плечо повесила дамскую сумочку. Заперла машину, поставила ее на сигнализацию. Из «Мерседеса» выбрался Антонов — он приехал сам, без водителя. Одет в деловой костюм. В руке кейс, на сгибе локтя плащ. Увидев Козакову, поприветствовал ее взмахом руки.

— Здравствуй, Анна! — Подойдя к молодой женщине, он осмотрел ее всю от носков туфель до макушки с мелированными прядями волос. — Отлично выглядишь.

— Я прошла предполетный «дресс-код»?

— Еще бы!

— Или ты опасался, что я приеду в аэропорт в ковбойке и кроссовках?

— Не обижайся, — Антонов обезоруживающе улыбнулся. — Ты меня знаешь — все должно быть «под контролем». Нам уже вскоре придется общаться с людьми, замечающими любую мелочь. И это тот самый случай, когда встречают по одежке.

— Значит, мы все же летим на Кипр?

— Конечно. Иначе зачем бы мы сюда приехали?

Они прошли в одно из помещений ВИП-зоны. Ожидавший их там сотрудник ФПС взял загранпаспорта, проштамповал и тут же вернул документы их владельцам.

— Счастливого пути!

Антонов поздоровался за руку с ожидавшим их возле «птички» первым пилотом. Анну он представлять не стал. Они поднялись по трапику на борт арендованного сроком на сутки Falkon-10. Пилот закрыл люковую дверь, затем занял свое место в кабине.

Тонко зазвенели двигатели. «Джет» вырулил на полосу. Уже через минуту, получив добро на взлет, небольшое воздушное судно стремительно взмыло в серое стылое февральское небо.

— Как ты, Анна? — поинтересовался Антонов, когда самолет прекратил набор высоты. — Наверное, отвыкла от таких маленьких «пташек»? Можешь отстегнуть ремень.

В интерьере салона превалирует теплый мягкий янтарный цвет. Никаких приступов клаустрофобии Козакова не испытывала. Салон «Фалькона», изначально рассчитанный на восьмерых пассажиров, переделан для комфортабельного размещения четверых. Очень удобные кожаные кресла, которые легко можно трансформировать в кровать. Учитывая то, что их здесь двое и что в полет с ними не отправилась даже бортпроводница, места более чем достаточно.

И уж всяко лучше, чем битком набитый «Ил-76», в салоне которого ей довелось лететь из Латакии в Москву в компании с беженцами…

Антонов поднялся из кресла. Присев возле привинченного к полу комода из красного дерева, открыл один из ящиков. Достал оттуда две пары домашней обуви De fonseca — мужскую и женскую. Надорвал упаковку, передал женскую пару Анне.

— Примерь…

— Вот спасибо, — Анна сняла туфли и сунула ноги в мягкие новые тапки. — Мой размерчик!

— Не возражаешь, если я сниму пиджак? Если желаешь, можешь снять свой — в салоне, как видишь, тепло.

Анна сняла пиджачок, оставшись в одной светлой блузке. Передала шефу, тот повесил его на плечики.

— Выпьешь что-нибудь? Минеральной воды? Сока?

— Спасибо, пока не хочу.

— Подогреть сэндвич? Бутерброды?

— Из тебя получился бы неплохой бортпроводник, — сказала она, смягчив булавочный укол улыбкой. — Я перекусила перед тем, как отправляться во Внуково… А почему с нами Игорь не полетел?

Мужчина, переобувшись в тапочки, опустился в кресло.

— Игорь и еще двое наших вылетели из Шереметьево обычным авиарейсом. Они будут в Ларнаке часа на три раньше нас. — Антонов посмотрел на часы. — Думаю, они уже на месте.