Сколько стоит любовь? - Велла Манн

Грейндж пожал плечами.

– До сих пор у меня не было причин сомневаться в ее словах. Но это, пожалуй, многовато.

– У меня такое же чувство. Она говорила о мейсенском фарфоре, но может быть, у меня совсем не то.

– Может быть. Но если ваша коллекция действительно столько стоит, что вы собираетесь с ней делать?

– Что вы имеете в виду?

Грейндж сдержал улыбку. Сирена вела себя так же, как он вел бы себя в подобных обстоятельствах: она была ошеломлена.

– Я имею в виду, – медленно и внятно произнес он, – что деньгам можно найти разное применение. Если вы правильно ими распорядитесь, вам можно будет долго не работать, может быть, всю жизнь. Я могу предложить массу вариантов.

– Что? – Сирена уперла руки в бока. – Разве я говорила, что хочу их продать?

– Я просто… – Грейндж тщетно придумывал ответ. – В порядке предположения…

– Ваше предположение никуда не годится. Я и думать не хочу о продаже.

– Вы уверены? – с нажимом спросил он. Он не был бы банкиром, сели бы поступил по-другому. – Сирена, вы сидите на золоте или, вернее, возите золото в багажнике. У него есть лучшее применение, чем перегружать рессоры.

Сирена не могла не улыбнуться

– В ваших словах есть смысл. – Она содрогнулась от порыва ветра, долетевшего до маленькой стоянки перед магазином. – Но продавать… – Она запустила длинные пальцы в густые светлые волосы. – Почему вдруг все стало так сложно?

– Не знаю. – Увидев, что Сирена снова вздрогнула, он повел ее к своей машине. Неужели всего час назад он чувствовал, что бьется головой о каменную стену, только потому, что не мог заставить своих родственников прислушаться к голосу разума? Сейчас это казалось совершенно неважным. – Одно я знаю наверняка: превыше сил человеческих думать на голодный желудок.

– Как вы красиво выражаетесь!

– А вы случайно не спрашивали себя, почему мы с Гэлламом болтаемся тут, вместо того, чтобы заливать бензин?

По ее взгляду он понял, что она об этом не задумалась. Пока она усаживалась в машину, он объяснил, что водитель грузовика ждет звонка на станцию от диспетчера, и предложил заменить их на час-другой. Грейндж хотел воспользоваться возможностью поговорить с дядей и тетей. Однако теперь ему казалось гораздо более необходимым поднять содержание глюкозы в крови Сирены до надлежащего уровня. Он предложил кафе в другой части городка, которое славилось своими яблочными пирогами.

Странно, думал он, проезжая по главной улице. Чего только нет в Сан-Франциско, но никто там не мог бы испечь такой пирог, как Энни Дайнер.

И в Сан-Франциско он никогда бы не встретился с Сиреной Айсом.

– Вы ведь не спешите, правда? – спросил он, подводя ее к столику рядом с огромным окном, из которого открывался восхитительный вид на гору, ту самую, что, как утверждал его дядя, скоро должна была стать меккой для туристов.

– Поесть?

– Нет, поехать в Сан-Франциско.

– А-а. – Она чертила вилкой по салфетке. – Нет, не спешу. А почему вы спрашиваете?

– Потому что мне придется здесь задержаться. Разузнать, есть ли хоть капля правды в этих сплетнях насчет лыжного курорта.

Она взяла вилку и бездумно тыкала ею салфетку.

– Хорошая мысль.

– И я так думаю. – Он дал себе слово не поддразнивать ее. Интересно, сколько он еще продержится? – Мне кажется, что положение с мотелями не улучшилось. Похоже, вам снова придется ютиться вместе со мной над заправочной станцией.

– С вами? Почему?

Он чувствовал, что непроизвольно улыбается.

– Потому что у вас не очень хорошо получается думать за себя. Сирена Айсом, у меня сложилось твердое убеждение, что вас нужно оберегать.

5

Сирена проснулась от того, что почувствовала слабый запах дыма. Она так часто переезжала, что, просыпаясь, всегда ждала, пока обстановка перестанет казаться незнакомой. Светлая спальня с высокими потолками и множеством комнатных цветов. Приоткрытое окно. Тяжелый клетчатый плед.

Комната для гостей в доме тети Герти.

Запах дыма усилился. Тогда Сирена встала и закрыла окно. Внизу разожгли камин, и ветер поднимал дым кверху. Из окна было видно, по крайней мере, полдюжины труб, из которых струился дым. Только здесь, в горах, где можно было рассчитывать на постоянный запас топлива и хорошую циркуляцию воздуха, еще можно было позволить себе топить камин дровами, как встарь.

Эта мысль всколыхнула ностальгию по далекому прошлому, тем простым временам, когда «антиквариат» не хранился под стеклянными колпаками с этикетками, обозначающими цену, а был частью повседневной жизни.

Нет! Сирена направилась в небольшую ванную комнату и встала под душ. Надо было встряхнуться, избавиться от вопросов, на которые нет ответов, начать новый день. Пока она стояла под душем, который обдавал ее то кипятком, то ледяной водой, она вспоминала вчерашний день и предложение Грейнджа остаться у него.

Ему следовало знать, что его тетка и слышать об этом не захочет. Сирена, заявила она, должна думать о своей репутации. Но Сирена еще некоторое время представляла себе, как проведет еще ночь под одной крышей с Грейнджем, как они будут вместе пить горячий шоколад и разговаривать.

О чем ты собиралась с ним разговаривать?

Тут ее обдало холодной водой, и все мысли вылетели из головы. Сирена отпрянула назад и ударилась локтем о полку, от чего все тело от головы до кончиков пальцев на ногах пронзила боль. Она каким-то образом умудрилась одновременно схватиться за локоть и повернуть кран.

Когда она вытерлась досуха, вопрос встал снова. О чем бы они говорили с Грейнджем, если бы она ночевала у него? Разумеется, о коллекции отца. Это несомненно. Но та, первая, ночь вспоминалась как приключение, была полна удивительных ощущений. Она многое отдала бы, чтобы еще раз пережить подобное. По сравнению с этим все разговоры о ценах, инвестициях и страховках ничего не стоили.

Значит, он хочет, чтобы она поехала с ним в Сан-Франциско? Если это произойдет, предложит ли он ей поселиться у себя? Скажет ли он об этом тете?

Проклятие! Слишком много вопросов.

Сирена вышла из ванной, не одеваясь. Быстро влезла в очередной свободный свитер и джинсы. После проверки содержимого бумажника она стала осторожно спускаться по крутой узкой лестнице. Кто-то жарил бекон.

Двое мужчин сидели за столом и ели. Дядя Гэллам нависал над тарелкой, будто защищал ее от своры голодных собак. Грейндж, как более цивилизованный человек, сидел прямо и, по крайней мере, проглатывал кусок, прежде чем отправить в рот следующий.

– Привет! – сказал он, когда Сирена шагнула в комнату. Он окинул ее взглядом с головы до ног, и она тут же забыла о ледяном душе. – Еще пять минут, и я отправился бы вас будить. Сегодня великий праздник: тетя готовит завтрак. – Он подмигнул тетке, при этом продолжая смотреть на Сирену. – Что, разве неправда? Разве ты меня не научила на всю жизнь, что твое появление в кухне – повод для торжества?