Долина дракона - Ванда Алхимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Короче, — оборвал его Брес. — Что вы от меня хотите? Чтобы я приказал Бриану не поднимать подати для ваших друзей? И для вас?
— Я призываю Вас всего лишь не перекладывать всю тяжесть военных расходов на торговцев, а привлечь и знатных лордов тоже.
— Вы в своем уме? — уставился на него Брес. — Лорды выставили мне войско. Они истратили все, что у них было. Да, они получили награду, но как я могу требовать от них еще и золота?
— Не надо требовать от всех, — быстро отозвался Райни. — И не надо требовать взносов в казну. Можно получить деньги другим способом.
— Каким же? — раздраженно спросил Брес.
— Как приданое за невесту.
Брес ударил руками по подлокотникам кресла, а потом встал и беспокойно заходил по комнате.
— Да, да, свадьба и невеста хорошего рода, — проговорил он. — Я сам давно об этом думаю. Сейчас все от меня этого ждут. Королю нужна королева, трону нужен наследник. Но у меня совершенно нет времени этим заниматься. Я всецело занят делами войны и государства, мне совершенно не с руки устраивать смотр невест. Райни, вы можете мне помочь? Никто лучше вас не знает, где и у кого есть дочь на выданье, никто лучше вас не разбирается в гербах, родах и прочих тонкостях. Вы сумеете найти мне подходящую невесту?
— Да, Ваше Величество, — кивнул Райни. — Признаться, я думал об этом, и я мог бы предложить Вам несколько…
— Нет времени, — Брес ударил ладонью по столу. — Мне некогда заниматься смотринами. И меня совершенно не волнует внешность невесты. Главное, чтобы она была высокородной, достаточно здоровой, чтобы родить наследника, и имела богатое приданое, чтобы я мог покрыть предстоящие военные расходы. Найдите мне подходящую девицу, чья родня столь же богата, сколь и тщеславна, и готова купить себе родство с троном, при этом находясь по происхождению не ниже четырех родов. У вас есть такая?
— Думаю, Ваше Величество, что у меня есть именно то, что вам требуется, — ответил Райни, опуская глаза. — Эта девушка создана для вас.
Глава 9
Этне вышивала. Серебряные листья по зеленому шелку. Замысловатый узор, крошечные стежки. Рубашка брату, у него скоро день рождения. Стежок к стежку, так аккуратно, что знатные леди снова будут ахать и удивляться, передавая рубашку друг другу. Этне Сверкающие Пальцы — вот как ее называют за чудесное искусство. Хотя лучше бы люди замечали ее сверкающие волосы — единственное ее сокровище, единственное, что есть в ней красивого.
За дверью послышались шаги, и Этне испуганно подняла голову. Ее большие серо-голубые глаза уставились на двери. Те распахнулись, и в комнату вошел Келлах.
Каждый раз, сравнивая себя и брата, Этне поражалась тому, как от одних родителей на свет могут появиться настолько разные дети. Келлах был высок, широкоплеч, с красивым мужественным лицом, пронзительным взглядом. Его светлые волосы буйно вились по плечам, сворачиваясь в тугие кудри. Келлах никогда не мучился сомнениями, всегда твердо знал, что и как ему делать. Келлах не любил нежностей и глупостей, свято верил в богов и мечтал занять высокое место рядом с троном. И дом его был ему под стать — повсюду дорогое пышное убранство, кладовые ломятся от запасов снеди, сундуки набиты одеждой. Все плотное, крепкое, добротное.
Нарушала картину благоденствия лишь младшая сестра Келлаха — маленькая, тоненькая, хрупкая, с испуганным личиком, детскими большими глазами, тихим голосом, пугливым нравом и слишком ранимой нежной душой.
Келлах остановился рядом с Этне — та прижала к груди вышивку. Келлах давно записал сестру в ненужные расходы. В свои шестнадцать Этне выглядела совсем ребенком, и признаков плодовитости в ней не было заметно. Взять такую в жены можно только польстившись на знатное происхождение или богатое приданое. Расставаться с деньгами прижимистому Келлаху совсем не нравилось, да и его молодая жена подливала масла в огонь. На третий год после свадьбы она уже носила под сердцем третьего ребенка, беспокоилась о благосостоянии своих сыновей — и не хотела, чтобы муж выделял золовке ее часть наследства.
Келлах поздоровался с сестрой. Покосился на ее волосы. Они против воли притягивали взгляд — густые, блестящие чистым светлым золотом, прямые, как волокна льна, вытянутого на станке, спадающие до колен. Волосы превращали Этне в волшебное существо, загадочного эльфа, но, увы, не делали ее ни статнее, ни здоровее.
— Добрый день, брат мой, — робко ответила Этне, опуская глаза. — Как здоровье моей сестры? В ее состоянии сон может быть беспокойным и коротким.
— Все с ней хорошо, — отмахнулся Келлах. — Мадб — крепкая женщина, вынашивать и рожать для нее как дышать. Третий ребенок, что ей будет? И я пришел поговорить не о ней, а о тебе.
Только тут Этне с изумлением поняла, что таким радостным она видела брата лишь один раз — когда ему показали его орущего первенца, здоровенного красного младенца, вопящего на весь замок.
— За тебя посватались, — выпалил Келлах. — И я дал согласие! С этого дня — ты невеста.
Этне замерла. Она знала, что последние три года единственной заботой брата было подобрать ей подходящего жениха. Келлах Белый Сокол был одним из богатейших лордов Лугайда, наследные земли его отца превосходили королевские, на них родилась лучшая пшеница в стране, его замки ломились от всевозможного добра, а охраняла их собственная армия, в черных плащах с нашитой птичьей головой. Но сестре Келлах искал либо старого вдовца, чтобы польстился на молоденькую, либо кого-то из старших сыновей богатых родов, желающих породниться с ровней и готовых за это поступиться приданым. Женихов было много, но Келлах все пыхтел и жался, поэтому Этне привыкла думать о свадьбе как о чем-то неизбежном, но далеком, вроде старости или смерти. Новость ее ошеломила.
— Этне, сестра, — Келлах схватил ее за руки. — Ты даже не представляешь, какая ты умница, какая ты хорошая! Я сегодня же пришлю к тебе девиц, и начинайте шить платье. Выделю отрезы лучшей золотой парчи, выделю серебряных ниток и все, что нужно. Должно выйти поистине королевское платье!
Этне не могла вымолвить и слова. Еще ни разу за всю жизнь Келлах не был с ней так ласков. Брат всегда отбирал у нее игрушки, жаловался на нее нянькам и матери, выдумывал ей прегрешения и хихикал, когда ее наказывали.
