Не трогай спящих - Джеймс Мэйо

- Prego (хорошо (итал.) - прим. пер.), - сказал аптекарь и он вышел. Площадь с пастельными фасадами домов и палисадниками под окнами смотрелась восхитительно. Но укрыться там было негде. Несколько женщин шагали за покупками, на стоянке собрались автомашины, у цветника играли дети. Худ понимал, что теперь нужно действовать быстро.

Он зашел в кафе "Маттеоти" и спросил про фирму, торгующую альпинистским снаряжением. Оказалось, что та находится на соседней улице. Худ купил там моток эластичного репшнура, достаточно толстого и удобного, чтобы можно было схватиться рукой, и вещевой мешок. Потом вернулся в пассаж и там купил коричневый вельветовый пиджак, серые брюки и ужасную голубую фетровую шляпу того фасона, что популярен был среди местных. Все это он сложил в мешок, закурил и вышел.

Было уже почти одиннадцать. Он снова осмотрел площадь - на просторном вымощенном пространстве не было заметно никакой активности. Но полагаться на это не следовало. С вещмешком в руках он быстро направился к старинной арке в дальнем конце площади. Пройдя её, укрылся за овощным ларьком и начал наблюдать, не следует ли кто за ним. Мимо прошли три или четыре женщины, усатый старик, муниципальный служащий в форме, и низенький краснолицый мужчина. Наблюдатель Загоры? Худу нужно было найти место, чтобы укрыться на несколько часов.

Он зашагал по чистенькой, залитой солнцем улочке. Вывеска на отеле гласила: "Золотой грифон". Он толкнул узкую стеклянную дверь. Все выглядело просто идеально - отель был маленьким, чистым и темноватым. Внутри оказался выложенный плиткой холл, лестница наверх, напротив - гостиная, украшенная искуственными цветами, а прямо впереди - кафе с низким потолком, оформленное под старину, с угловой стойкой, столиками и кофеваркой "эспрессо". Навстречу улыбаясь вышла рослая женщина лет тридцати пяти, длинношеея красавица в стиле Модильяни.

Да, номер можно снять.

Это был большой двойной номер со стенами, оклеенными обоями, легкой деревянной мебелью, белыми покрывалами на постелях, легкими плиссированными шторами и видом на площадь. Худ выглянул наружу. На стоянке - две пустых автомашины, но наблюдателей не видно.

Худ вытащил пистолет и проверил его. Это был его "кольткобра", пустой, но исправный. Загора, видимо, не собирался возвращать его, и разрядил просто для предосторожности. Худ взял с собой "кобру", которая была на унцию тяжелее его любимого "агента", так как к ней подходили патроны 32 калибра, 38 полицейского и 39 специального. Но где найти такие патроны в Беллуно?

Он развязал вещмешок и переоделся. Новые брюки оказались ему коротки. Он сделал все, что можно, и переставил пояс, потом позвонил и заказал граппу. Высокий парень, вероятно, сын хозяйки, сказал:

- Внизу в зале, сеньор.

- Пришлите сюда.

- Prego.

Когда бутылку принесли, он перешел с ней и бокалом к окну, устроился в уголке и стал наблюдать. Худ собирался вернуться к Загоре днем, в крайнем случае в сумерках. Худ не хотел испытывать судьбу, карабкаясь по горам в темноте, и не испытывал удовольствия от подобной экспедиции. Трудно приблизиться к поместью, оставшись незамеченным. И если Тара там, вытащить её оттуда ещё труднее. Все это не игрушки. Но, в конце концов, именно таково его задание.

Худ понимал, что до начала предприятия нужно держаться подальше от чужих глаз, однако прежде ему следовало кое-что сделать. Он допил бокал, надел шляпу и спустился по лестнице. На первом этаже из номера вышел священник, захлопнув за собою дверь. Худ отметил, что он весь покрыт потом. Это заставило его взглянуть на номер комнаты: 15. В столовой возле лестницы обедали ещё два священника.

Худ вышел на улицу и быстро зашагал к первому же кафе. Там он попросил телефонную книгу, разыскал адрес торговца оружием и отметил мысленно, что тот оказался единственным. Мужчина за стойкой объяснил ему дорогу. Оказалось, что очень нервное занятие - медленно прогуливаться по улице, всячески стараясь выглядеть как можно беззаботнее.

Магазинчик оказался закрыт. Худ погремел ручкой двери, не помогло. Никто не ответил. Ругаясь про себя, он прошел дальше вдоль улицы и чуть было не пропустил скромную дверь и табличку с фамилией и надписью Armaiuolo - оружейник. На звонок ответил пожилой мужчина в кожаном фартуке, глядевший на Худа поверх очков в золотой оправе.

Худ объяснил, что ему нужно, но пистолета не показал пистолета. Мужчина покачал головой.

- Нет, нет, у меня ничего такого нет, сеньор. Только дробовики, спортивные ружья...

- Спасибо, - сказал Худ. - Buon giorno, signor.

- Хотя подождите минутку. Я думаю... Зайдите.

Он прошел в темноватый магазинчик. Худ смотрел через окно на улицу, пока мужчина искал, непрерывно повторяя: "- Я думаю..." - и наконец нашел ящик, смахнув с него пыль. В нем было несколько холостых патронов 22 калибра и три патрона 38 калибра.

- Вот. Все, что у меня есть, - сказал старик. Худ с благодарностью забрал патроны 38 калибра.

Потом вернулся в "Золотой грифон". Священники все ещё сидели в столовой, занятые обедом, но теперь к ним присоединился третий, тот самый потный из номера 15. Из задней комнаты с низким потолком доносился страшный шум; Худ увидел, что та сейчас полна мужчин, причем все говорили одновременно. Он постоял немного, глядя на них. Местные жители с обветренными лицами, в большинстве своем средних лет, сидели в шляпах, много говорили, пили и смеялись. Все пили красное вино. Девушка лет пятнадцати разливала вино из больших синих бутылок емкостью в кварту, которые держала за короткое горлышко. Видимо в силу многолетней практики она наполняла бокалы до самого края и ни разу не пролила ни капли.

Худ вошел и присел. Когда девушка подошла, он кивком указал на бутылку, и она налила полный бокал. Вино оказалось отнюдь не из лучших. Худ сидел в шляпе, разглядывая рекламу Чинзано на узком зеркале. Никто не обращал на него внимания. Четверо мужчин играли длинными узкими венецианскими игральными картами. В зеркало Худ наблюдал за входной дверью. Не доверял он этому городку.

Постепенно зал опустел. Когда он поднялся, священники вышли из столовой, постояли немного в холле, разговаривая, а потом вместе вышли наружу.

Что-то промелькнуло у Худа в голове. Он щелкнул пальцами. Конечно же! В Италии священник был самым незаметным человеком. Теперь он понял, что нужно сделать. Проходя мимо стола, за которым сидели картежники, он незаметно взял из колоды пару карт и сунул их в карман. Потом вернулся в свою комнату, оставив дверь открытой, закурил и прислушался. Не спеша докурил сигарету, спустился на нижнюю лестничную площадку. Потом повернул в коридоре к номеру 15 и снова остановился, прислушиваясь, затем постучал. Если бы кто - нибудь ответил, он сказал бы, что разыскивает воображаемого синьора Борджони.

Худ чувствовал охватившее его возбуждение. Никто не отвечал. Он подергал дверь, но, как и ожидал, та не открылась. Тогда он достал из кармана одну из игральных карт, вставил её между дверью и дверной коробкой и опустил, пока она не натолкнулась на язычок замка. Старый воровской метод, обычно это проделывалось с помощью кусочка целлулоида, но можно было попытаться и с помощью игральной карты или таблички с надписью "Прошу не беспокоить", классического инструмента гостиничных воров. Однако это срабатывало только в том случае, если ключ в замке не повернули.

Взяв карту за край, он провел ею вверх и вниз. Наконец карта оказалась ниже язычка замка. Худ изогнул её, слегка нажал, открыл дверь и вошел.

Он оказался в обычном номере с аккуратно сложенными вещами священника, записной книжкой на ночном столике у кровати, парой больших черных башмаков, фотографиями в рамочках и чемоданами. Худ закрыл за собой дверь и шагнул к платяному шкафу. Там на плечиках висело накрахмаленное белое облачение и сутана. Он забрал сутану, сунул руку в карман, вытащил бумажку в десять тысяч лир и положил её под плечики. Потом поискал шляпу, но ни одной не обнаружил; на крючке за дверью висел берет, пришлось забрать его.

Когда он повернул дверную ручку, кто-то прошел по коридору и остановился. Худ осторожно закрыл дверь. Послышалось звяканье ключа на кольце. Он прижался к стене. Потом немного дальше по коридору повернулся ключ в замке и захлопнулась дверь. Худ вышел из номера.

В своем номере он примерил сутану. Та оказалась ему мала, тогда он взял бритву и разрезал кромки на подоле и рукавах, решив, что так сойдет. Берет пришелся впору. Худ подсчитал, что от городка Мас пешая прогулка до поместья Загоры займет около часа.

Он растянулся на кровати и стал ждать. Казалось, площадь была самым любимым местом местного транспорта. Треск мотороллеров буквально разрывал воздух. Как могли итальянцы, так чутко реагирующие на музыку, переносить такой шум день напролет?

Образ Маларен вновь и вновь мучительно всплывал у него в памяти. Он надеялся, что Загора не станет вымещать на ней свое зло. И вновь пришло воспоминание о женском смехе прошлой ночью. Смеющаяся смерть. Какая связь между этим и Дианой Андермир?