Путешествие Демокрита - Соломон Лурье

Далее дорога шла на восток, но на третий день, когда путники дошли до Евфрата, она пропала. Наняв у одного из жителей деревни большую баржу, они вместе с лошадьми и ослом переправились на левый берег и двинулись вдоль реки.

В этих местах земля была ровной и плоской, как море. Вся она была покрыта чудесно пахнувшей полынью. Если и встречались другие кусты и травы, то все они также благоухали. Деревьев не было ни одного, встречалось много различных животных. По большей части это были дикие ослы. Демокрит пытался догнать их на своем коне. Один осел, за которым Демокрит погнался, как бы нарочно дразня его, все время приостанавливался. Но как только лошадь приближалась к нему, он удалялся. Бегал он намного быстрее лошади.

Часто встречались птицы дрохвы и «большие воробьи». «Большими воробьями» греки почему‑то называли страусов, хотя они, казалось бы, мало походят на воробьев. О поимке «большого воробья» нечего было и думать: страусы убегали далеко вперед не только благодаря длинным ногам, но и несясь на поднятых крыльях, как на парусах. Одну дрохву Диагору удалось поймать, неожиданно ее вспугнув; она пыталась улететь, но летела она очень медленно. Путешественники, вырвав сухой куст, разложили костер и изжарили на нем дрохву. Мясо ее оказалось очень вкусным.

Далее началась настоящая пустыня: не было ни травы, ни деревьев, вся земля была голая. Однако они нашли здесь небольшую деревушку, в которой смогли закупить просяной хлеб и финики. Они узнали, что жители этой деревни выкапывают из земли точильный камень, на лодках перевозят его на другой берег и в обмен получают финики и хлеб.

Наконец Демокрит с Диагором вступили в пределы Вавилонии. От Евфрата на восток шли каналы, в которых вода текла из Тигра в Евфрат. Каждый такой канал имел в ширину около одного плефра. Они были очень глубоки, и по ним плыли суда, груженные хлебом. Эти каналы отстояли друг от друга на 30 стадий. Путешественники переехали через каналы по наведенным на них мостам.

РАБ В КОРОНЕ

Путешественники выехали на широкую открытую равнину, и внезапно перед ними открылся Вавилон. Они знали, что это величайший город мира. Стена из светло–желтого кирпича простиралась направо и налево до края горизонта. На ней высились на равных расстояниях друг от друга башни. Дорога привела путешественников к глубокому, наполненному мутной водой рву, через который вел широкий короткий мост, охраняемый воинами с длинными копьями. Переехав мост, они приблизились к высоким медным воротам, украшенным изображениями воинов, похожих на живых, которых они видели на мосту. Пройдя через вторые ворота, снова вступили они на красивый и пышный мост с медными резными перилами. Под мостом текла широкая река Евфрат, одетая по обоим берегам в каменные набережные. Камни были соединены между собой железными скрепами, а промежутки между ними залиты свинцом. Мост стоял на высоких столбах, отстоящих один от другого примерно на один фут. Эти столбы имели против течения острые выступы, чтобы разбивать напор воды, а с другой стороны они были круглыми. Мост был сделан из кедровых и кипарисовых балок, а сверху устлан огромными пальмовыми стволами.

С него видны были роскошные высокие дворцы с плоскими крышами. Мост упирался во внутреннюю стену города с такими же воротами.

Пройдя ворота, путники наконец вступили в город. Что это был за город!

Города Греции состояли из небольших домишек, расположенных вдоль грязных и извилистых улочек. Только в акрополе находились высокие и красивые здания — храмы богов, сокровищницы, театры. Другое дело Вавилон: здесь Демокрит и Диагор увидели широкие прямые улицы, идущие параллельно друг другу, — одни вдоль реки, другие, поперечные, вели к реке.

Грекам трудно было представить себе что‑либо более величественное, чем эти дома, стоящие вплотную друг к другу вдоль улицы: они были трехэтажные, а некоторые даже четырехэтажные.

Изумление путников еще усилилось, когда они добрались до рынка, где продавались съестные припасы. Здесь со странными ужимками сновали полуголые, но разряженные в пестрые тряпки оборванцы и горланили нестройными голосами веселые песни. Продавцы напрасно старались отвлечь их внимание от своих товаров: они хватали что попало, выпивали вино и молоко и разбивали опорожненные сосуды, рассыпали по земле сложенные в аккуратные кучки орехи и при этом дико хохотали.

Когда Демокрит спросил у одного из встречных, где они могут купить хлеба и сыра, тот ответил со смехом:

— Зачем купить? Ты можешь взять все без денег — если купец попросит у тебя денег, веди его к судье.

Наши путники вспомнили слышанные в детстве рассказы о былом рае на земле, о царстве доброго бога Кроноса. Тогда еды было сколько угодно и каждый брал, что хотел. Волк спал рядом с овцой, а стадо львов погонял восьмилетний мальчик. Но на рай те безобразия, которые они видели, совсем не походили.

Демокрит спросил, как пройти к его ксену[16], богатому греку Зенодбру. Ему указали дорогу, и через полчаса он вошел в дом Зенодора. Но то, что он здесь увидел, было еще удивительнее того, что происходило на рынке.

За столом с криками, смехом и песнями возлежали полуголые, но разряженные в причудливые шляпы и бумажные кафтаны рабы Зенодора. На самом почетном месте возлежал огромного роста вавилонянин с длинной рыжей бородой; нечесаные, спутанные кудри клочьями висели из‑под шляпы. За его ложем в униженной позе стоял Зенодор и беспрекословно исполнял все приказания рыжего раба, которого он почтительно называл: «Господин».

Демокрит подошел к Зенодору и сказал ему:

— Привет, ксен! Я твой ксен Демокрит. Не разрешишь ли ты мне с рабом у тебя остановиться?

Но рыжий раб, распоряжавшийся за столом, вскричал возмущенно:

— Как смеешь ты обращаться к рабу, когда в доме единственный хозяин — я! И как смеешь ты своего спутника называть рабом, когда у нас рабы — господа, а господа — рабы? Идем сейчас же к верховному правителю, барибму. А ты, бывший раб Демокрита, садись за стол и веселись!

При этих словах рыжий встал из‑за стола, взял с собой еще трех пирующих и Демокрита и повел их к верховному правителю.

Минуя веселые толпы пьяных рабов, они подошли к дворцу сатрапа.

Демокрит решил, что в городе произошел переворот и рабы захватили власть.

На богатом золотом троне, обтянутом парчой, сидел человек разбойничьего вида, с красным клеймом раба через весь лоб. Он был одет в дорогую бархатную одежду с украшениями из стекла, очень похожими на драгоценные камни. На голове его была золоченая корона в виде Вавилонской городской стены с зубцами и башнями. Рыжий раб пал перед ним на живот и приказал то же сделать Демокриту, но Демокрит его не послушался. Тогда, поднявшись, рыжий раб сказал:

— Великий и могучий бариом! Этот человек нарушил твой закон: он, пренебрегая господином, обратился к рабу с просьбой разрешить ему поселиться в доме.

Демокрит возразил:

— Я чужестранец, греческий философ, только что прибыл в этот город и не знаю здешних порядков. Меня нельзя судить за проступок, который я совершил не по злому умыслу, а по незнанию.

Бариом проговорил громко и нагло:

— Посмотрим, правда ли, что ты философ. Если ты философ, ты без труда разрешишь загадку.

— Какую загадку?

— А вот послушай:

Мужчина (но и не мужчина вместе с тем)В сидевшую на дереве (не дереве)Птицу (не птицу), увидав (и не видав),Бросил (не бросил) камешек (не камешек).А? Что ты на это скажешь?

Демокрит подумал и сказал:

— Мужчина и не мужчина — это мальчик. Дерево не дерево — это кустарник. Птица не птица — это летучая мышь. Увидав и не видав — это тоже понятно: дело было ночью. А вот что такое «бросил не бросил», «камешек не камешек», я понять не могу. Может быть, ты мне объяснишь?

— Государь ничего не обязан объяснять своим подданным. Но так и быть, я скажу тебе разгадку: мальчик хотел бросить камень в сидящую на кусте летучую мышь, которую он принял за птицу. Но так как было темно, то он по ошибке схватил вместо камня ком грязи, который ему не удалось бросить, так как он тут же рассыпался и упал на землю.

Рыжий раб спросил:

— К какому наказанию присуждаешь ты этого преступника?

Бариом ответил:

— Так как он часть загадки разгадал, то я его присуждаю только к тому, чтобы он ничего не ел и не пил, а голодал весь этот день, пока другие пьют и веселятся.

Демокрита отвели обратно в дом Зенодора, где философ просидел хмурый и голодный до вечера, с завистью глядя на пьяного и сытого Диагора.

Но как только показались звезды на небе, рабы вскочили из‑за стола, сбросили с себя пестрые лохмотья и приступили к своим обычным обязанностям.