Девять дней - Анна Моис

Когда мы вошли внутрь, доктор сразу остановился. Он осматривал помещение, словно видит его впервые.

— Харрсон! — крикнул он, но в ответ была только тишина. Зловещая и пугающая. Доктор проследовал далее, мы за ним. Он подошел к открытой двери и заглянул туда.

— Миссис Олдридж? — но в палате никого не было. Доктор посмотрел на инспектора, тот напрягся и достал револьвер. Доктор подошел к двери от комнаты отдыха персонала, выставил руку и тут же остановился, не позволяя нам пройти дальше, чтобы увидеть то, что видит он.

— Профессор, вы не могли бы вывести мисс Хьюс на улицу? — сказал он, глядя внутрь. В глазах его читался ужас.

— Что? Зачем? — голос мисс Хьюс дрожал.

— Мари, сделай, о чем Ричард просит, — сказал инспектор. Профессор слегка погладил мисс Хьюс по плечу. Та покорно направилась к выходу вместе с ним.

Убедившись, что мисс Хьюс ушла, доктор толкнул дверь, которая и так была приоткрыта. Перед нами открылась ужасная картина. Все было в крови. Пол, стены, письменный стол и шкаф были забрызганы алой жидкостью. На полу у окна лежало тело бедняги санитара. Я бы его не узнал, если бы не фамилия на рабочей рубашке. Доктор Филдс сел на корточки рядом с ним, зажмурился, сдерживая слезы и закрыл его глаза рукой.

— Рич, кто мог это сделать? — инспектор был не в меньшем ужасе, чем все мы. Запах крови ударил в нос, отчего мне стало дурно, но я не подал виду, чтобы доктор не выпроводил и меня.

— А где мои констебли? — инспектор выбежал в коридор. Я вышел за ним, оставив доктора попрощаться с Харрсоном.

Инспектор открывал каждую дверь. Впрочем, они все и так были открыты. Он просто толкал их, чтобы сразу видеть палату. Ни мальчика, ни констеблей найти не удалось. Лишь через несколько минут, когда доктор и инспектор проверили каждую комнату, полицейские нашлись. Они были мертвы. Их тела лежали в уборной. Здесь же было и тело Хоффишера. Полицейские были разорваны, Хоффишер был застрелен. В него всадили пуль шесть, не меньше. Инспектор рассмотрел тела и пришел к выводу, что констебли услышали шум в комнате отдыха, где Хоффишер убил санитара. Безумец убежал в туалет, где и был убит. Но одного инспектор никак не мог понять — кто тогда так жестоко убил констеблей?

— И где миссис Олдридж? Надо сообщить ее мужу, — сказал доктор, с болью и жалостью глядя на Хоффишера.

Мы вернулись в кабинет доктора. Инспектор отправился в участок. Мари и профессор вернулись. Доктор запретил мисс Хьюс покидать его кабинет.

— Это все мальчик, доктор, — сказал я, заметив, что на докторе Филдсе просто нет лица. Я знал, что внутри него идет борьба разума и чувств.

— Как, святой отец? — спросил доктор. Но в голосе его уже не было сомнения.

— Он силен. Демон силен, но он ограничен физическими возможностями сосуда, поэтому не мог выбраться из палаты сам. Он повлиял на беднягу Хоффишера, чтобы тот выпустил его. Думаю, именно он и убил констеблей.

— Тем более, если он ограничен силой десятилетнего ребенка, как ему удалось справиться с двумя взрослыми мужчинами?

— Сил демона хватит на это, доктор. Вероятно, скоро приход антихриста, раз он организовал свой побег именно сейчас.

Доктор молчал. Он просто сидел за своим столом, нахмурившись, и о чем-то думал. Я не удивился бы, если бы он сказал, что мальчик не виновен, а кто-то третий пришел, убил всех и забрал ребенка.

Но он этого не сказал. Даже наоборот, помог мне в столь важной миссии, возложенной на меня, как и на него, Господом.

— Матис, — сказал доктор едва слышно. Даже мисс Хьюс не расслышала его.

— Матис говорил, что его жена забеременела не от него, — медленно проговорил доктор, как будто слова его и мысли были расхожи. Потом он встал тоже медленно. Прошел к столу и вынул оттуда листы бумаги, исписанные чернилами. Он стал перекладывать листы, сдвинув брови. Мисс Хьюс с интересом наблюдала за ним, как и я.

— Вот здесь, — он протянул мне лист, — это мои записи. Здесь описан разговор с Матисом.

— Вы записывали все?

— У меня плохая память, — доктор устало потер глаза, как будто не спал несколько ночей, но я думаю, о себе давало знать сотрясение.

— Вы позволите мне прочесть их все? — спросил я, понимая, что на этих листах я могу найти ценную информацию, которую доктор таковой может не считать.

— Здесь… есть личные записи…

— Я обещаю, что прочту и тут же забуду все, что не касается этого дела.

Доктор посмотрел на листы, но в итоге протянул их мне, как будто они ему больше не нужны.

— Ричард, ты в порядке? — обеспокоенно спросила мисс Хьюс, когда доктор снова потер глаза.

— Да, я просто… голова болит, — ответил он и подошел к окну.

Я прочел его записи, сделанные размашистым и трудночитаемым почерком, и пришел к выводу, что жена санитара Матиса, вероятнее всего, и есть женщина, носящая антихриста в своем чреве. Доктор сказал, что рожать она должна вот-вот, поэтому дождавшись инспектора, мы поехали домой к Матису. Мисс Хьюс оставили дома вместе с профессором. Она слишком ранима, посчитал доктор, а профессор — стар.

После четвертого стука в дверь жена Матиса все же появилась на пороге. Она придерживала живот одной рукой, другой держалась за поясницу. Она никак не могла понять цель нашего визита, но все же впустила нас. Передвигаться ей было тяжело, каждое движение давалось с болью и трудом.

— Простите, миссис Матис, а где ваш супруг? — поинтересовался доктор. Она гордо вскинула голову и рассказала нам свою историю. Оказывается, Матис действительно собрал вещи и покинул город, оставив беременную жену одну. Но она заявила, что не жалуется.

— Мадам Леванш была самостоятельной и сильной женщиной, я тоже смогу, — сказала она и поморщилась, — там как будто не ребенок, а…

— Зверь? — спросил я. Она удивленно посмотрела на меня, как и доктор с инспектором.

— Простите, я не поняла, — попыталась улыбнуться она, но замерла и стала медленно сползать с кресла, держась за живот, — ой, кажется, он хочет наружу, — сказала она.

Я подбежал к женщине, доктор тоже.

— Ой!

Ребенок пинался. Даже не пинался, а пытался прорваться наружу, но не обычным путем, он пытался прорвать себе путь на свет прямо через живот. Мы видели, как его ручонки возились внутри, натягивая плоть миссис Матис так, что она была готова разорваться. Женщина при этом кричала от боли, а потом начала просить вытащить его, потому что он разорвет ее.

— Я позову врача! —