Сердца в Атлантиде - Стивен Кинг

— Я же сказала тебе, что знаю все эти штучки. Мешай их, приятель.

— Сей момент, — согласился Маккуон, и его руки привели три красные карты в стремительное движение (вверх и вниз, понеслись, туда — сюда, смотри, куда), а затем снова уложили в один ряд. Тут Бобби с изумлением обнаружил, что уголки надломлены у всех трех.

Улыбочка Рионды исчезла. Она перевела взгляд с короткого ряда карт на Маккуона, снова посмотрела на карты, а потом на свой доллар, который слева от них чуть трепыхался от поднявшегося легкого бриза. В заключение она снова посмотрела на Маккуона.

— Наколол меня, дружочек? — сказала она. — Разве не так?

— Нет, — сказал Маккуон, — я с вами состязался. Ну так… что скажете?

— Думается скажу, что это был хороший доллар, никаких хлопот не доставлял и мне жаль с ним расставаться, — ответила Рионда, указывая на среднюю карту.

Маккуон перевернул ее, показал короля и отправил доллар Рионды себе в карман. На этот раз дама лежала слева. Маккуон, разбогатев на доллар с четвертью, улыбнулся компании из Харвича. Пластмассовый цветок, заткнутый за ленту его шляпы, кивал и кивал в пахнущем солью воздухе.

— Кто следующий? — спросил он. — Кто хочет посостязаться глазами с моей рукой?

— Мне кажется, мы уже просостязались, — сказала миссис Гербер. Она улыбнулась человеку за столом узкой улыбкой, потом положила ладонь на плечо дочери, другую на плечо засыпающего сына, поворачивая их к стоянке.

— Миссис Гербер? — вопросительно сказал Бобби. На секунду он задумался над тем, что сказала бы его мать, когда-то бывшая замужем за человеком, который всегда клевал на неполный стрет, если бы увидела, как ее сын стоит у самодельного стола мистера Маккуона, а его рыжие рисковые волосы Рэнди Гарфилда горят на солнце. Эта мысль заставила его чуть улыбнуться. Теперь Бобби знал, что такое неполный стрет и флэши, и масть. Он навел справки.

— Можно мне попробовать?

— Ах, Бобби, я действительно думаю, что с нас довольно, ведь так?

Бобби засунул руку под бумажный носовой платок и достал свои последние три пятицентовика.

— Это все, что у меня есть, — сказал он, сперва показав их миссис Гербер, а потом мистеру Маккуону. — Этого хватит?

— Сынок, — сказал мистер Маккуон, — я играл в эту игру по одному центу и получал удовольствие.

Миссис Гербер посмотрела на Рионду.

— Ах, черт! — сказала Рионда и ущипнула Бобби за щеку. — Это ведь цена одной стрижки! Пусть просадит их, и мы поедем домой.

— Хорошо, Бобби, — сказала миссис Гербер и вздохнула. — Раз тебе так сильно хочется.

— Положи монетки вот сюда, Боб, где они будут видны нам всем, — сказал Маккуон. — Они, по-моему, без подделки, да-да. Ты готов?

— Кажется.

— Ну, так начинаем. Два мальчика и девочка играют в прятки. Мальчики не стоят ничего. Найди девочку и удвой свои деньги.

Бледные ловкие пальцы перевернули карты. Маккуон приговаривал, карты сливались в единое пятно. Бобби смотрел, как они скользят по столу, но даже не пытался следить за дамой. Этого не требовалось.

— Теперь они тормозят, теперь вернулись назад. — Три красных прямоугольничка вновь лежали бок о бок. — Скажи-ка, Бобби, где она прячется?

— Тут, — ответил Бобби, указав на левую карту.

Салл испустил стон.

— Средняя карта, олух. На этот раз я ее точно проследил.

Маккуон даже не взглянул на Салла. Он смотрел на Бобби. Бобби смотрел на него. Секунду спустя Маккуон протянул руку и перевернул карту, на которую указал Бобби. Дама червей.

— Какого черта? — вскрикнул Салл.

Кэрол захлопала в ладоши и запрыгала. Рионда Хьюсон взвизгнула и похлопала его по спине.

— Ты его проучил, Бобби! Молодчина!

Маккуон улыбнулся Бобби странной задумчивой улыбкой, затем сунул руку в карман и извлек горсть мелочи.

— Неплохо, сынок. Мой первый проигрыш за день. То есть когда я не позволил себя побить. — Он взял четвертак и пятицентовик и положил их рядом с пятицентовиками Бобби. — Дашь им ходу? — Он заметил, что Бобби его не понял. — Хочешь сыграть еще раз?

— Можно? — спросил Бобби у Аниты Гербер.

— Разве ты не хочешь кончить, пока ты в выигрыше? — спросила она, но глаза у нее блестели, и она как будто совсем забыла про заторы на шоссе.

— Я и кончу, когда буду в выигрыше, — заверил он ее.

Маккуон засмеялся.

— А малый-то хвастунишка. Еще пять лет ему ждать, чтобы усы пробились, а уже бахвалится. Ну ладно, Бобби-Бахвал, что скажешь? Сыграем?

— А как же! — сказал Бобби. Если бы в хвастовстве его обвинили Кэрол с Салл-Джоном, он бы возмутился — все его герои, начиная от Джона Уэйна и до Лаки Старра из «Космического патруля», все были очень скромными — из тех, кто говорит «плевое дело», спасая планету или фургон с переселенцами. Но он не считал нужным оправдываться перед мистером Маккуоном, который был низким человеком в голубых шортах, а может и карточным шулером. Бобби меньше всего думал хвастать. И не думал, что эта игра похожа на неполные стреты его отца. Неполные стреты были только надеждой на авось — «покер для дураков», если верить Чарли Йермену, школьному сторожу, который был просто счастлив рассказать Бобби про покер все, чего не знали Салл-Джон и Денни Риверс, — а тут никаких догадок не требовалось.

Мистер Маккуон еще некоторое время смотрел на него — невозмутимость Бобби, казалось, его тревожила. Затем он поднял руку, поправил котелок, потянулся и пошевелил пальцами, совсем как Кролик Багз, когда он садился за рояль в Карнеги-Холле в «Веселых мелодиях».

— Держи ухо востро, хвастунишка. На этот раз я тебе выдам все меню, от супа до орехов.

Карты слились в розовый туман. Бобби услышал, как у него за спиной Салл-Джон пробормотал «ух ты!». Подружка Кэрол, Тейна, сказала «слишком быстро!» смешным тоном чопорного негодования. Бобби опять следил за движением карт, но потому лишь, что от него этого ждали. Мистер Маккуон на этот раз молчал, что было большим облегчением.

Карты легли на свои места. Мистер Маккуон смотрел на Бобби, подняв брови. На его губах играла легкая улыбка, но он тяжело дышал, а его верхнюю губу усыпали бисеринки пота.

Бобби сразу же указал на правую карту.

— Вот она.

— Откуда ты знаешь? — спросил мистер Маккуон, и его улыбка угасла. — Откуда, черт побери, ты знаешь?

— Знаю, и все, — сказал Бобби.

Вместо того чтобы перевернуть карту, Маккуон чуть повернул голову и оглядел аллею. Улыбка сменилась раздраженным выражением — уголки губ поехали вниз, между глазами залегла складка. Даже пластмассовый цветок на его шляпе выглядел недовольным: его кивки теперь казались сварливыми, а не бодрыми.

— Эту тасовку никто не бьет, — сказал он. — Никто ни разу не побил эту тасовку.

Рионда протянула руку через плечо Бобби и перевернула карту, на которую он указал. Дама червей. Тут уж захлопали и все девочки, и Эс-Джей. От их хлопков складка между глазами мистера Маккуона стала глубже.

— По моим подсчетам ты должен старине Бобби-Бахвалу девяносто центов. Будешь платить?

— А если нет? — спросил мистер Маккуон, хмурясь теперь на Рионду. — Что вы сделаете? Побежите за полицейским?

— Может, нам следует просто уйти? — сказала Анита Гербер нервно.

— За полицейским? Ну, нет, — сказала Рионда, пропустив слова Аниты мимо ушей. Она не отрывала глаз от Маккуона. — Паршивые девяносто центов из твоего кармана, и ты скроил рожу, как малыш, наложивший в штаны. Да уж!

Но только Бобби знал, что дело было не в деньгах. Иногда мистер Маккуон проигрывал и куда больше. Иногда из-за промашки, иногда выходил в аут. Злился он из-за Тасовки. Мистеру Маккуону пришлось не по душе, что мальчишка побил его Тасовку.

— А сделаю я вот что, — продолжала Рионда, — расскажу на аллее всем, кто будет слушать, что ты жила. Маккуон Девяносто Центов — вот как я тебя обзову. Думаешь, от играющих у тебя после этого отбоя не будет?

— Я бы показал тебе отбой, — пробурчал Маккуон, но сунул руку в карман и снова выгреб горсть мелочи — на этот раз побольше, — и отсчитал Бобби его выигрыш. — Вот, — сказал он. — Девяносто центов. Пойди купи себе мартини.

— Я же правда наугад ткнул, — сказал Бобби, зажав монеты в кулаке и опустив их в карман, который они оттянули, будто гиря. Утренний спор с матерью теперь казался совсем дурацким. Денег, когда он вернется домой, у него будет больше, чем когда он уходил, и это ничего не значило. Ровным счетом ничего. — Я хорошо отгадываю.

Мистер Маккуон смягчился. Он вообще на них не набросился бы. Пусть он и низкий человек, но не из тех, кто набрасывается на других людей. Он ни за что не унизил бы эти умные руки с длинными ловкими пальцами, сжав их в кулаки, — но Бобби не хотелось оставлять его огорчаться, он хотел, как выразился бы сам мистер Маккуон, выйти в аут.