Реквием по Иуде - Марк Арен

— Я твой верноподданный, — продолжал он, — но ты поклоняешься идолам. А у меня другой Бог, Единственный и Всевышний, Творец всего сущего на земле, в том числе и армянской. Я люблю тебя и почитаю как своего царя и господина. И потому я, как христианин, умоляю тебя — откажись от старых идолов и богов! Обратись в единственную веру, сулящую любовь в царстве твоем и бессмертие в Небесном!

Жрецы наконец пришли в себя от неслыханной дерзости и негодующе возопили, прося Трдата заставить вероотступника замолчать. Царь, словно ожидая этой просьбы, подал знак стражникам, и те мигом заломили руки Сурену. Связав бунтовщика, они бросили его к царским ногам.

— В темницу его, — презрительно бросил Трдат и кивнул жрецам, чтобы те продолжили прерванный ритуал.

Вернувшись во дворец, царь приказал доставить к себе Сурена. Когда того привели, он подошел к нему и, глядя в упор, спросил:

— Правда ли то, что ты приходишься сыном братоубийце Анаку?

— Правда, — не отводя глаз, ответил ему тот.

— Так мы — братья? — усмехнулся Трдат, прохаживаясь перед Суреном.

— Все мы братья по Небесному Отцу.

— Что же заставило тебя прийти ко мне в служение? Желание довершить за отцом его грязное дело? — спросил царь, остановившись перед пленником. — Предатель!

— Нет, и еще раз нет, — с горячностью ответил ему Сурен и продолжил, не отводя взгляда: — Я никого не предал, и не предам вовек. Узнав историю моей семьи, я, как христианин, решил верной службой тебе искупить ее вину.

Покачав головой, Трдат отправился к трону. Заняв свое место, он объявил:

— Богам было угодно, чтобы жизнь этого презренного человека, как, впрочем, и моя жизнь и жизнь сестры моей Хосровидухт, была бы сохранена. А раз они так пожелали, то я не в воле отобрать ее у него. Но как царь и наместник богов на земле, я приговариваю его к заточению до конца его дней в «хор вирап» — за оскорбление, нанесенное нашим богам, и в назидание другим нечестивцам. Да будет так, ибо так сказал я, Трдат, царь армянский!

Скоротечен царский суд. Лишь мгновения отделяют высочайший приговор от его исполнения. И вот ранним утром следующего дня двое конвоиров повели скованного по рукам и ногам Сурена к «хор вирапу» — «глубокой яме», куда по приказу армянских царей сбрасывали воров, разбойников и впавших в немилость ишханов. В ней невозможно было продержаться больше недели; летом несчастные умирали там от жары и жажды, а зимой — коченели от холода. А сейчас в этой яме, внушающей людям дикий ужас, осужден был провести остаток своих дней и Сурен.

Но не этим были заняты его мысли. Поднимаясь в гору, оступаясь, падая и вставая, он думал о том, насколько же тяжелее было идти на Голгофу несущему крест Иисусу. Эта мысль наполняла его веру живительной силой. Той, что превращает обычных людей в титанов духа и позволяет им преодолевать любые испытания.

Дойдя до цели, стражники велели ему остановиться. Сурен перевел дух и оглянулся. Под ним расстилалась прекрасная долина, которую венчала изумительная по красоте гора Арарат. Но если недавно ее вершина была отчетливо видна, то сейчас она прикрылась белоснежными рукавами облаков, словно не желая видеть того, что творили с Суреном.

Один из стражников снял оковы с пленника и слегка подтолкнул его к дыре. Сурен, закинув вверх голову, в последний раз посмотрел на небо. Там, в вышине, он увидел горного орла. Тот парил в поднебесье так же свободно, как свободно парила в нем его душа. И тут он предельно ясно осознал, что тот орел и есть его душа! Поняв это, он улыбнулся, воздал Господу хвалу за это откровение, перекрестился и шагнул в свое бессмертие…

Прошло долгих четырнадцать лет. То, что произошло позднее, так описано в армянских летописях: «И нашел в виноградных давильнях царь Трдат «невесту Христа» Рипсимэ. И сразила его неземною она красотой. И предал тогда он клятву свою отослать ее в Рим, сам возжелав на ней жениться. И отвергла Рипсимэ царя Трдата. И замучил ее за это смертью страшной Трдат, а с нею вместе еще и тридцать три блаженные девы. И постигла за это царя Трдата болезнь, та, что когда-то сразила царя Навуходоносора. И потерял он разум и сделался подобным диким зверям. И приехали к нему лекари из разных стран, прославившие себя умением лечить и врачевать разные хвори и болезни. И не отступала болезнь и безутешной оставалась сестра его Хосровидухт в своем горе. И приснился ей сон, что может исцелить ее брата узник Сурен. И пошла она к брату с этим своим сном. И послал он своих людей к темнице. И пришли они к Хор Вирапу, и позвали они Сурена. И откликнулся Сурен слабым голосом из подземелья. И возрадовались гонцы, помогли ему выйти на волю. И вновь сиял перед ним Арарат, словно радуясь встрече с Суреном. И принесли молитвы Сурена исцеление Трдату. И снял он с великого царя образ бессловесного. И избавленный Суреном с Божьей помощью от напасти, был крещен Трдат с женою своей Ашхен в христианство. И, вместе с ним, впервые в мире крещена была в христианство целая страна. И имя той стране было Армения. А Сурен милостью Божьей был рукоположен в сан епископа, получив имя Григор, и назван впоследствии Просветителем. И было это в 298 году от Рождества Христова».

Париж, июль, 2004

В зале, где проходил международный исторический конгресс, близился звездный час выступающего с докладом профессора Весселя:

— …и последнее. Уважаемые коллеги! Я хотел бы оповестить вас о том, что в конце будущего года мною будет опубликован найденный в Эль-Минье коптский папирусный кодекс, состоящий из 62 страниц, написанный на саидском диалекте и датированный, на палеографической основе, 4–5 веком. Манускрипт сильно поврежден и находится в фрагментарном состоянии. Кодекс содержит «Послание Петра Филиппу» и «Первый Апокалипсис Иакова». И, наконец, самое важное. — Профессор Вессель сделал паузу и обвел зал взглядом, в котором читалось скрытое ликование. — Среди документов найден 31 лист, возможно принадлежащий утерянному Евангелию от Иуды.

Что тут началось! После этих слов докладчика в зале поднялся невообразимый шум. Участники и гости конгресса переспрашивали друг друга, правильно ли они поняли уважаемого коллегу. Что, Евангелие от Иуды? Неужели?

Профессор из Оттавы, перекрикивая шум зала, поинтересовался у докладчика, насколько идентичны упомянутые «Послание Петра Филиппу» и «Первый Апокалипсис Иакова» рукописям, найденным в Наг-Хаммади.

— Они представлены в несколько иной версии, — ответствовал Вессель.

Не успел он это сказать, как другой участник конгресса напомнил присутствующим, что пару лет назад один из американских коллег вроде бы уже видел этот кодекс, предположительно сообщив, что, возможно, это новый и ранее неизвестный кодекс из Наг-Хаммади.

— Нет, и еще раз нет! — с не присущей ему горячностью ответил Вессель. От сильного волнения его и без того красный нос стал почти багровым. — Я со всей ответственностью заявляю, что это абсолютно новые документы, не имеющие какого-либо отношения к документам, найденным в Наг-Хаммади.

В зале раздались крики: «Что там написано?» Профессор, выставив перед собой руки с поднятыми ладонями, словно желая успокоить не в меру взволнованных коллег, сказал:

— Там может быть нечто, что прольет свет на некоторые события тех давних дней.

— Уважаемый коллега! — воскликнул вдруг с места другой участник конгресса. — Прошу пояснить! Что вы называете «событиями тех давних дней»?

Профессор Вессель пожал плечами:

— Речь идет о событиях, отраженных в Священной истории.

— Но позвольте! — оппонент, снисходительно улыбаясь, развел руками. — Мы собрались тут, чтобы поговорить о текстах, о свитках, о материальных остатках прошлого. Мы историки, а не исследователи мифологии. Говорить о событиях жизни Иисуса Христа — то же самое, что обсуждать семейные неурядицы Зевса или скаковые достоинства Пегаса.

В зале на несколько мгновений повисла тишина. Профессор Вессель замешкался с ответом. Он только что собирался эффектно покинуть трибуну. Признаться, он бы не удивился, если бы его уход сопровождался бурными овациями. И вот — неожиданная реплика какого-то выскочки испортила все впечатление от концовки. «И откуда он взялся? — подумал докладчик, разглядывая своего неожиданного оппонента. — Лицо удивительно знакомое. Но где мы встречались? Какую школу он представляет? И что за идиотская манера задавать вопросы, не относящиеся к теме конгресса?»

Однако настоящий ученый никогда не уклоняется от вызова.

— Оставляя на вашей совести неуместность подобных сравнений, напомню лишь, коллега, — сухо произнес Вессель, — что личность Иисуса Христа зафиксирована во многих исторических документах.

— А я мог бы вам напомнить, что так называемые исторические документы зачастую создаются гораздо позже описанных в них событий. С очевидной целью: подтвердить существование того, чего на самом деле не было! — Оппонент обвел зал торжествующим взглядом, видимо ожидая поддержки. Но его никто не поддержал.