Первая книга. Перед рассветом - Олег Башкатов

– Это не стадо, это биомасса. Пусть едят и всё остальное. Я думала, ты меня о Нём спросишь. Не отвлекай от хороших мыслей.

– Знаю я твои мысли, хочешь дочку свою сюда к Нему отправить. И своих лучших воспитанниц. И ещё много чего.

Девушка рассмеялась.

– Ты что, забыл, что я девственница?! И дочки здесь не по родству.

– Я знаю, что ты девственница. Или ты думаешь, что можешь меня запутать как земного?

Девушка живо посмотрела на парня и добавила:

– Всё равно, всё решает Он. И всё уже давно решено. Люди пойдут к Нему. Он позовёт, и они пойдут. И не только люди. Ему вернут всё. Передай своим Верхним, чтобы открыли все каналы. Кого надо ― проведите без задержек. И пусть не подставляются, чтобы го́ловы не отлетали. Я понимаю, что они сами себе не враги, но всё-таки, пусть не зевают.

– Скажу, конечно, ― ответил Проводник.

– Он хочет, чтобы мы перешли на Новый круг спокойно, по безопасному пути. Если пойдём по краю, ― передавится слишком много всяких разных, и не только людей.

– Ты же знаешь, сейчас и наши, и Чёрные хотят крови, хотят, чтобы всё разорвало.

– Ну, тогда и мы подставляться не будем. Тем более, что тогда, кроме Него, вообще никого не останется, ― сказала Рыжая Красавица, улыбнувшись многозначительной улыбкой.

Парень снова посмотрел на оживлённую девушку. Его взгляд снова замер, а она снова это заметила.

– Можно дотронуться? ― спросил он, упорно разглядывая пальчики её ног.

– Нет конечно. Ты что, с ума сошёл?

– А зачем же ты голой ходишь, да ещё и лапками сверкаешь?

– Пора бы Вам знать, молодой человек, что ходить голой ― это большая привилегия. И её не так просто заслужить. Кстати, на Его свадьбе голыми будут только Его невесты. И большинство им позавидует, понимая что к чему.

– Я в курсе.

– А голыми могут быть только умные и красивые, а не дуры и страшные, как эти, которые мимо ходят, ― девушка снова хихикнула и сменила позу. ― А не нравится, замени мой образ и сиди спокойно, ― она повернула на него взгляд, не двигаясь головой.

– Нет, не буду стирать. Сиди так.

Оба ещё провели некоторое время вместе, разглядывая прохожих.

– Вообще, ― заговорила девушка, ― если вдуматься, кошма́р людей ждёт, да и у нас переполох не маленький.

– Знаешь, а мне не страшно. Все уже готовы. Будем ждать, ― ответил парень.

Прошло немного времени. Улицы города продолжали жить своей осенней жизнью. И вот уже какие-то люди, увидев свободную лавочку, с удовольствием сели на неё, удивляясь, как это им удалось найти свободное место.

1.13.

Наш герой продолжал искать себя в своей любовной истории, и историю любви в себе. И иногда это ему удавалось.

Когда он был помоложе, то часто задавался вопросом, любит ли он кого-нибудь или нет. Ему нравились необъяснимые эмоции, которые он внезапно начинал испытывать к некоторым девушкам, он писал стихи и песни, он мог не спать ночами, всё думая о ком-нибудь в розовом свете. Но не понимал, любит ли он. И вот теперь, казалось, понимание любви к нему окончательно пришло. Он понял, что почувствовать любовь до конца можно только через страх. И что любовь сама по себе ничего не стоит.

Первое время отношения между Марией и нашим героем складывались вполне рационально. Обмен мнениями о жизни и людях, обмен вкусами и пристрастиями, мудрыми советами и интересными наблюдениями. Наш герой не переставал удивляться, что его новая подруга постоянно старается за ним тянуться, заинтересованно спрашивала обо всём на свете, старалась подражать и быть внимательной. Даже её вопросы о том, как изменить внешность, чтобы быть привлекательнее, его не удивляли. Как выглядеть сексуальнее, как лучше заниматься сексом, чтобы получить больше удовольствия и меньше последствий, какие книжки лучше читать, чтобы совсем не отупеть, какие фильмы лучше смотреть, чтобы не потерять веру в любовь. Всё это с живым интересом обсуждалось и крайне быстро воплощалось в жизнь. Нашему герою действительно было интересно такое общение, потому что он чувствовал в нём своё участие, а не простое присутствие.

И чем больше был его интерес к ней, тем больше времени он тратил на общие дела. Если сначала они созванивались только чтобы назначить встречу, то потом могли созваниваться только для того, чтобы созвониться. И говорить часами. Волей или не волей, но он стал говорить о том, что делал в этот день и в день перед ним, она была в курсе его дел и спрашивала о них постоянно. Он отвечал, а потом начал интересоваться её жизнью. Та тоже отвечала, и теперь уже он знал о каждом её шаге лучше, чем она сама. Всё бы это не так сильно его волновало, но как-то однажды он отчётливо осознал, что без того, чтобы не узнать её дела и того, чем она занималась каждый из дней в году, ему становилось как-то некомфортно жить. Он звонил и узнавал, звонил и узнавал. Звонил, узнавал, что всё у неё и у них хорошо, успокаивался, но лишь до вечера следующего дня, когда снова собирался звонить.

Как только он переставал думать о других девушках, он начинал немедленно думать о ней, и как только он начинал думать о ней, то немедленно переставал думать о других девушках. Да, сначала она боялась его потерять и спрашивала о его жизни в подробностях, потом он, поняв, как приятно любящему человеку знать подробности жизни любимого, жизни любимого без посторонних людей, стал рассказывать о себе. И уже позже сам стал интересоваться самыми мельчайшими подробностями её жизни, оказавшись в той же самой зависимости от неё, как и она.

Этот страх развивал остроту чувств и одновременно постоянно угнетал. Страх, что можно в одну секунду безвозвратно потерять всё, что имел, заставлял со всё большими силами забрасывать в «топку любовных отношений» всё новые эмоции, силы, всё большее количество времени, всё меньшее количества разумных действий. Было ясно, что для возвращения разума, для возвращения спокойствия и рассудительности, кроме самой любви, нужно что-то ещё. Нужно было бы то, что позволяло бы перевести дух, какой-то помощник или союзник, например, такая её зависимость от него, которую она не могла бы убрать ни сама, ни при помощи другого. Он знал, что он достойный человек. Но женщины всегда любят по принципу «от противного», поэтому любой обдолбанный, вонючий и никчёмный гражданин всегда будет лучше необдолбанного и невонючего, едва только сложится подходящая ситуация.

И вернуть ситуацию на место будет нельзя. Потому что нельзя. Нельзя просто любить, как нельзя воевать голым. Нельзя не бояться любить без страховки, как нельзя